Читаем без скачивания Большая и маленькая Екатерины - Алио Константинович Адамиа
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я к тебе хочу, папа! — нерешительно сказал Сандро.
Реваз вздрогнул.
— А ты разве не со мной?
— Я к тебе в деревню хочу… — чуть слышно прошептал Сандро и положил руку отцу на плечо. В глазах у него стояли слезы.
Часть шестая
Глава первая
В культурно-творческой жизни Хергского района деятельность Диомиде Арчвадзе занимает особое место. В этом, прежде всего, глубоко убежден сам Диомиде, так думают его друзья и сотрудники, и это неоспоримый факт. Поэтому я считаю себя обязанным самым подробным образом рассказать читателю о его творческой деятельности.
С творчеством Арчвадзе последнего времени, как он сам любит говорить, «читатель познакомится в следующей главе романа», но это лишь один, и притом незначительный, период в его долгой и плодотворнейшей творческой деятельности. Для создания полного и целостного портрета я, насколько это было возможно, изучил раннее творчество Арчвадзе и посвятил ему одну главу романа.
При знакомстве с сохранившимися в личном архиве Арчвадзе материалами особенно бросается в глаза присущее ему непреодолимое желание творца быть разносторонним, вездесущим и вносить большой, неоценимый вклад в деятельность почти всех театральных коллективов.
Он, Диомиде Арчвадзе,
работал почти во всех тбилисских театрах,
почти во всех грузинских районных театрах
и в конце концов, честно исполнив свой долг, обогащенный опытом, вернулся в родную Хергу.
Недавно газета «Голос Херги» опубликовала «Театральные воспоминания» Диомиде Арчвадзе. В предпосланной «Воспоминаниям» аннотации сообщается, что Диомиде Арчвадзе является известным театральным деятелем, внесшим свою лепту в развитие грузинской кинематографии, в создание грузинского Театрального и Хорового общества и грузинского Театра музыкальной комедии. В творческих успехах почти всех тбилисских театров, включая Театр оперы и балета, а также кутаисского, батумского, чиатурского, горийского и особенно зестафонского театров есть немалая доля и его труда.
Он, Диомиде Арчвадзе,
сделал очень много для создания и развития грузинского советского балета и грузинской советской драматургии.
Эти «Театральные воспоминания», по моему глубокому убеждению, да и сам уважаемый Диомиде придерживается того же мнения, уникальны и дают более колоритный портрет знаменитого деятеля искусств, чем та глава моего романа, которая освещает творческий путь Диомиде Арчвадзе. Поэтому я безболезненно зачеркнул несколько страниц моего романа и вместо них, с согласия заслуженного работника культуры Грузинской ССР Диомиде Арчвадзе, предлагаю дорогому читателю листки из его интересных «Воспоминаний».
Листок первый
Родился я в местечке Херга (тогда это была деревня, городом и районным центром она стала уже позже), образно выражаясь, в конце XIX — начале XX века, то есть в 1900–1901 годах, двадцать седьмого декабря 1900 года по старому стилю, но девятого-десятого января 1901 года по новому.
Отец мой, Иона Аскалонович Арчвадзе (о нем читатель узнает ниже) был дьяконом и придерживался старого стиля.
Херга — один из древнейших грузинских населенных пунктов. Правда, древние историки, географы и путешественники не вспоминают о ней в своих дневниках и исследованиях, но, по моему глубокому убеждению, с уверенностью можно сказать, что Херга в далеком прошлом была населенным пунктом, но, понятно, не такого масштаба, как Уплисцихе, Икалто, Вардзия или Гелати.
Херга и ее окрестности в те времена (имеется в виду XI–XII вв.) были покрыты непроходимыми лесами, но князья и помещики имели везде лесничих, а тогдашние лесничие были не чета теперешним (я имею в виду лесничих Хергского района), которые за деньги дадут срубить даже пронумерованные деревья. Тогдашние лесничие были неприступны, и поэтому со строительным материалом и дровами было трудно…
Наша благословенная Сатевела через Хергское ущелье в изобилии несла дрова (о том, откуда брались эти дрова и почему люди поселились в окрестностях сегодняшней Херги, я подробно расскажу уважаемому читателю в следующей главе).
В тот год, когда я родился, по достоверным рассказам моей блаженной памяти бабушки со стороны матери, Майи Ксенофонтовны Бардавелидзе, зима выдалась необычайно снежной, и весной, во время половодья, Сатевела чуть не вышла из берегов и не затопила Хергу.
Отец мой, Иона Аскалонович Арчвадзе, был дьяконом и считался для своего времени образованным человеком. Некоторые места из евангелия он знал наизусть. Мой дед Аскалон был землемером и мелочным торговцем, но человеком честным и набожным. Бедным соседям и знакомым он, оказывается, иногда давал товары в кредит.
Мой дед со стороны матери, Серапион Джатуевич Бардавелидзе, был знаменитым гончаром, трудолюбивым, честным и просвещенным гражданином, а также незаменимым во всей деревне точильщиком мельничных жерновов.
Мой отец Иона, как говорила мне блаженной памяти мать моя, пил в меру, но священник Нестор Бардавелидзе (правда, святой отец был просто однофамильцем моей матери, хотя в приходе ходили слухи, что отец Нестор поставил дьяконом своего ближайшего родственника) был человеком крутого нрава и постоянно ругал моего отца, грозясь, если он не бросит пьянствовать, лишить его сана. Отец же уверял, что у него испортится голос, если он бросит пить, и что все теноры «Ла Скала» пьют водку и тем сохраняют голос. Споры между моим отцом и отцом Нестором не кончались…
Моя мать, Аграфена Серапионовна Бардавелидзе, была очень мягкая, добрая и, по тем временам, образованная женщина. Я у нее был последним, шестым ребенком. С самого рождения мать обнаружила во мне незаурядные способности и поэтому любила меня больше, чем остальных детей. Из-за меня она часто ссорилась с отцом. Возвратясь после обедни и видя, как мать суетится вокруг меня, он, оказывается, хмурился. Мол, этого молокососа хочешь барином вырастить, так ничего из этого не выйдет, он такой же осленок, как и остальные. На что мать многозначительно отвечала, что все остальные похожи на него, а я, мол, ее точная копия, и он еще увидит, каким славным человеком я стану…
Бедная моя мать! Ее мечта сбылась, но ей самой не суждено было стать свидетельницей счастливой судьбы своего сына…
Младшая сестра моей матери, Лолия Бардавелидзе, часто бывала у нас и помогала моей матери по хозяйству. Ей принадлежит немалая заслуга в деле моего воспитания, и я постараюсь сказать о ней в своих воспоминаниях с большим уважением и любовью, которых она заслужила.
Хотя мой отец считался бедным человеком, но кутежи он устраивал довольно часто. Однажды в Херге у Абашидзе гостил славный поэт нашего народа Акакий (имеется в виду Церетели). Моя мать приложила массу старания, чтобы пригласить поэта к нам на ужин. Было большое празднество и пир, и, понятно, все не сводили глаз с Акакия. Мне тогда было три
