Читаем без скачивания Изумрудный трон - Сергей Гавань

— Кто-то пытался отравить принцессу, — сказал старый друг. — Скорее всего, кто-то из Дивината.

— Ну, это явно моих рук дело, — шутливо сказал Рензам.

Он не ожидал, что Сиверт заговорит с ним. Его постоянное молчание было единственным, что досаждало в пути, если не считать новой головной боли в виде Ювалии.

— Конечно, не твоих. После тебя от неё осталась бы только горсть пепла.

Рензам нахмурился и отвёл взгляд от товарища. Совсем смерклось, и во тьме разожглись огоньки далёкой деревушки, одной из многих, разбросанных вдоль всего тракта. Селяне сейчас возвращались с полей, запирали хлева и собирались у столов, чтобы поесть традиционной похлёбки из катрейла. Они уже думали о том, как выйдут ни свет ни заря в поле, чтобы заниматься тем же делом, что и в предыдущие триста шестьдесят дней. Их крохотные мозги не обременялись мыслями ни о еретиках, наполнивших земли теургиата, ни о проповедниках Алсалона, отравлявших разум их собратьев, ни о скором избрании нового Пророка, который может начать новую эпоху в истории Изры, если послушает его, Рензама Ректа.

— Меня захлестнули воспоминания, — сказал Сиверт.

— О чём?

— Двадцать лет назад мы точно также стояли на стене и молчали. Как и тогда, сейчас слова утратили смысл.

«Треаттис. Тогда ты потерял свою магию».

Стена отчуждения, пролёгшая между ним и Сивертом, ощутилась сильнее прежнего. Рензам начал ковырять ногтём поверхность парапета.

— Может быть, уже слишком поздно, но я бы хотел извиниться за то, что я сделал в Треаттисе. Этот приказ…

— Ну да, это было словно вчера, — с сардонической усмешкой протянул Сиверт. — Мне хватило двадцати лет, чтобы смириться с потерей, так что не нужно…

— Да, я всё забывал сделать это, — Рензам не слушал его, погружённый в себя. — Наверное, считал это естественным, что я приказываю, а подчинённые выполняют. Наверное, я должен был попросить Кархария или Берруна отправиться за Саммасом вместо тебя. Тогда бы ты не потерял свои силы.

Сиверт тяжело вздохнул.

— Не за это тебе надо извиняться.

— А за что?

— За то, что лишил меня Элли. Ты знаешь, что происходит с рефрамантом, который теряет способности? Обычно он умирает, но меня эта участь, к сожалению, минула. Когда рефрактор рассыпается в прах, ты чувствуешь себя таким же — стволом дерева с выгоревшей сердцевиной. Тебе приходится жить, как простые люди, ощущая себя никем, одним из многих. Я долго отучивал себя от привычки инстинктивно произносить Слова, ведь теперь они могли меня убить. Раньше я мог удобрять землю так, чтобы она давала урожай дважды за сезон. Меня за это уважали. И от этого тоже пришлось отвыкнуть. Если бы не Элли, я бы не сумел. Я любил её, как никого другого, Рензам, а ты и твой сын, ставший заменой Саммасу, швырнули меня в тот кошмар, из которого она меня вытащила. Боги, это было куда больнее первого раза.

Сиверт умолк. Рензам осознал, что вцепился ладонями в край парапета и смотрит в одну точку.

«Что это, демон меня побери, только что было? Как он может всё это чувствовать? Это же Сиверт, давний друг и человек-кремень. Или рефрамантия была маской, под которой обнаружилась его настоящая натура?».

— Она была преступницей, Сиверт. Мы поступили, как велит закон.

— Который ты с лёгкостью игнорируешь, когда кто-нибудь задевает твои атрофированные чувства. Брось, Рензам, ты всегда презирал церковь за то, что она не помогла тебе с Саммасом. О каком следовании закону может идти речь? За примером далеко ходить не надо. Тот проповедник в Геляпии не заслуживал сожжения.

— Он был еретиком!

— И он же был человеком. Тебе ничуть не жалко людей, Рензам? Тебе ведомо снисхождение? Или смягчающие обстоятельства?

— Всё, что я знаю — это, то, что еретики, как и девоны — ненормальные люди, если вообще люди. Первые своими речами посеяли хаос в наших землях, а вторые сожгли куда больше людей, чем я, разрушили больше селений, чем любой рефрамант. Только безумцы могут им сочувствовать.

Сиверт задрожал всем телом. Рензаму показалось, что он его ударит. Но лысый мужчина удержался, вместо этого уронив слова, которые терзающим венцом легли ему на сердце.

— Я давно знаю, что ты бесчувственнее чёрствой корки хлеба, но всё равно ужасаюсь каждый раз, когда ты так говоришь. Ты извиняешься передо мной за то, с чем я смирился давным-давно, но при этом плюёшь в лицо, когда речь заходит о моей жене. Я когда-нибудь был тебе другом, Рензам? Или ты видишь всех вокруг себя только в качестве шахматных фигур, потеря которых ничего не значит? отерянных людей ты заменить не сможешь. Ты не найдёшь второго меня или Саммаса, или Джензена. Так отнесись же лучше к тем, кто тебя любит. Или, по крайней мере, думал, что любит.

— Тебе надо было бросить меня и бежать с Элли куда подальше, — прошипел Рензам. — Ты ведь наверняка знал о её одержимости, но не сделал ничего, чтобы защитить.

Против его ожиданий, Сиверт расслабился.

— Не тебе меня винить. Даже у могилы Акрюзы ты думал о другой женщине, с которой всего лишь обменялся мимолётными взглядами. Хотя, зачем я пытаюсь пробудить в тебе совесть, если её никогда и не было.

Рензам яростно впился рукой в его плечо, как откуда-то из-за спины донёсся грохот далёкого взрыва. Одновременно он увидел в поле тёмные силуэты, стремительно приближавшиеся к стене.

— Они идут! — крикнула женщина в кожаной броне. Размахнувшись, она швырнула в сторону врагов маленький круглый предмет, который с тонким свистом описал дугу и исчез в траве.

— Свистулька, — Сиверт тоже схватил Рензама за плечо и потащил к лестнице. — Сейчас рванёт.

Воздух огласил короткий звук взрыва, и за их спинами над парапетом стены взмыл столб синего огня вперемешку с чёрными фонтанами земли. Двое мужчин засеменили по ступенькам лестницы. За ними бежали солдаты, оставив наверху лишь стрелков. Неподалёку Рензам увидел капитана Фаврия, который махал руками и громко призывал всех отступать. Солдаты сбегались к нему, как щенки к матери.

— Капитан, мы отходим?

— Да. Тарач и Свистун подтвердили, что у них есть рефрамант. На стене оставаться опасно. Слушать мою команду! Когда они пройдут через стену, мы встретим их плотным строем, собьём щитами! Тарач, Кобра, Свистун и Чеколда — ваша задача ждать в стороне, пока мы не примем их на щиты, а потом взять их с тыла…! Где Чеколда?!

— Я здесь, кэп! — солдат спешил к ним, поправляя пояс с оружием. — Боялся идти в бой с полным мочевым пузырём!

— Ладно, — Фаврий повторил приказ, и четверо убийц легко побежали в сторону стены.

— Лодырь и Лебёдка — живо дуйте в штаб, доложите о нападении леди Камелии! У нас по меньшей мере пятеро противников, в том числе рефрамант! Все остальные — стройся!