Читаем без скачивания Кольца вероятности - Александр Лоскутов

Не раздумывая, я пнул крутившийся прямо передо мной черный предмет и, пребольно ушибив ногу, свалился на спину. Черт… Неужто я сломал себе пальцы на ноге? Ну и ладно… По сравнению со всем остальным это мелочи. И уж тем более это не важно перед тем фактом, что меня чуть было не раскидало по всей крыше.

Граната разорвалась в воздухе, устроив невероятный фейерверк для местных жителей и едва-едва не вышибив у меня своим грохотом последние остатки соображения.

Ну, если уж это не привлечет сюда местных стражей закона, то, наверное, их не сдвинет с места даже ядерный взрыв.

Я с трудом смог подняться на колени и, привалившись спиной к какой-то трубе, глубоко вздохнул, втянув в себя прохладный воздух и машинально отметив, что скоро наверняка будет дождь. Пистолет я пристроил себе на колени.

Мысли с трудом ворочались в голове, подобно исполинским глыбам безразличного ко всему гранита.

Что я знаю об окольцованных?

Не столь уж и много. А если точнее, то практически ничего. Во всяком случае, гораздо меньше, чем Рогожкин.

Я знаю, что их сила идет от кольца, изменяя вероятность того, что произойдут те или иные события. Я знаю, что кольцо питается силой владельца, и чем меньше вероятность случайного выпадения желаемых результатов, тем больше энергии потребуется для того, чтобы повлиять на них. То есть если я брошу монетку и пожелаю, чтобы выпал орел, то это потребует немногого, потому что вероятность случайного выпадения этого самого орла – пятьдесят процентов. Если же я кину игральную кость и пожелаю увидеть шестерку, то энергии потребуется уже больше, ибо вероятность составит уже что-то там около семнадцати процентов. А вытащить с первой попытки бубнового туза из колоды в тридцать шесть карт… Три процента, даже чуть меньше.

Но все это еще слишком большие числа. Шимусенко как-то говорил мне, что кольца способны работать и с десятитысячными долями процента, но при этом за считанные секунды практически опустошают своего носителя.

Хм… Одна десятитысячная процента… Есть ли у меня хотя бы такой шанс вывернуться из этой передряги живым? Может быть. Может быть…

Но все не так просто. Сила воздействия зависит и от множества других факторов. От массы, от расстояния, от воздействия враждебной вероятности. Хотя кольцо Рогожкина в расчет пока принимать не будем. Нужно продумать, в какой области сильнее всего влияние этого вросшего в мое тело браслетика.

Подумать только! Я сижу на крыше какого-то дома в неизвестно каком городе, название которого я так и не удосужился у кого-нибудь спросить. Я весь изранен и избит. Я вымотан до предела. Где-то там неподалеку меня поджидает Рогожкин, пылающий желанием перерезать мне глотку. Милиция жаждет найти человека, взорвавшего машину посреди городских улиц и виновного в смерти одного из своих сотрудников, – то есть они ищут меня.

Короче, весь мир ополчился против Антона Зуева. А я в это время просто сижу и размышляю о теории измененной вероятности и принципах воздействия колец на внешний мир.

Ха! Зуев – мыслитель. Очень смешно! Ха-ха!

Вот только смеяться не хочется.

Ладно, продолжаем ломать голову. Хотя что ее ломать, она и сама сейчас треснет. Каждая мысль – как молотком по лбу.

Что там мне говорил Михаил?.. Или то был сам Рогожкин? Не важно кто. А важно то, что на некий летящий по воздуху предмет малой массы, скорость которого практически не важна, можно очень и очень легко воздействовать с помощью изменяемой вероятности. То есть это означает, что отклонить пулю от себя, драгоценного, не так уж и трудно ввиду ее небольшой массы.

Ничего себе легко! Совсем даже и наоборот.

Но гораздо, гораздо труднее отвести угрожающий мне более массивный предмет. И если на меня упадет, скажем, кирпич, то сделать я вряд ли что-нибудь смогу. С другой стороны, кольцо просто не позволит Рогожкину пойти туда, где ему упадет на макушку кирпичик.

Предвидение будущего? Нет. Просто просчет кольцом древа вероятностей с целью ликвидации излишне опасных реалий для своего носителя. Во какие умные слова я знаю!

Значит, сбросить на Рогожкина кирпич я не могу. Бесполезное это будет предприятие. А если тот же самый кирпич будет находиться в моей руке…

Вывод: рукопашная схватка.

То есть простая банальная драка? Врезать Федору по зубам, чтобы скопытился?

Надо же, до чего я додумался! Как будто все это так просто. Да разве он даст мне приблизиться на расстояние удара? Разве в таком состоянии я просто не превращусь в отбивную, если дойдет до кулаков?

Эх! Если бы кто набил Рогожкину морду, я бы тому спасибо сказал. Хотя никто этого сделать не сможет, потому что у Федора кольцо на руке. Здесь возможен только один вариант – кольцо против кольца. Значит, только я и Федор. Помощи ждать не следует.

Ладно, попробуем!

Сперва только надо узнать, где затаился этот при­дурок. Наверняка караулит где-нибудь за углом, ожидая, что я беспечно выпрусь ему навстречу. Фигушки. Этого я не сделаю.

Ну вот. А клялся: не сделаю, не сделаю…

Сделал, еще как сделал. Как самый распоследний осел поперся к люку, спустился, прокрался по ступеням мимо наглухо запертых дверей в квартиры жильцов… Нокаутированной мною девки уже не было – наверняка очухалась и слиняла…

Ну кто ж знал, что этот гад поджидал меня на улице?

Я едва успел нырнуть обратно в подъезд, как снаружи застучали выстрелы. Рогожкин, как оказалось, времени зря не терял. Он подобрал автомат мужика, которого я подстрелил с крыши.

Тяжело дыша, я лез по ступеням, слыша за собой тяжелый топот и громкое пыхтение Рогожкина. Бедняге тоже здорово досталось, хотя и гораздо меньше, чем мне. Оказывается, я его тоже зацепил, когда, не глядя, палил куда попало. Правда, мелочи все это. Кольцо умеет мастерски охранять своего владельца от тяжелых ранений. Вот у меня, например, было почти десяток ран, и среди них ни одной мало-мальски опасной для жизни, хотя болели они просто ужасно…

Я сбежал от Федора Рогожкина. Постыдно сбежал. И при этом еще и успел где-то посеять пистолет.

Жадно хватая ртом воздух, я вновь выбрался на крышу. Упал. Попытался встать, но не сумел – ноги уже не держали. И вот тогда-то я понял: все. Это конец.

Я слышал, как вполголоса чертыхался преследующий меня по пятам Рогожкин. Этот гад, несомненно, знал, в каком я состоянии, и не ожидал серьезного сопротивления. И он был прав. Я чувствовал, что не смогу больше поднять руку даже ради спасения своей бренной шкуры. Да и что я мог сделать?

Все. Я проиграл. Глупо, конечно…

Откинувшись назад, я растянулся на крыше, глядя на затянутые тучами небеса.