Читаем без скачивания Чудесный нож - Филип Пулман

— А лорд Норд… — начал он.

Но госпожа Коултер перебила его: — Он отправился в другое место. Они начали пытку?

— Да, госпожа Коултер, — ответил тот, — но…

— Я приказала им подождать, — резко сказала она. — Они что, решили ослушаться приказа? Возможно, стоит поработать над укреплением дисциплины на этом корабле.

Она отбросила назад свой капюшон. Серафина Пеккала ясно разглядела её лицо в жёлтом свете: гордое, страстное, и, с точки зрения ведьмы, такое молодое.

— Где остальные ведьмы? — требовательным голосом спросила она.

Мужчина с корабля ответил: — Все сбежали, госпожа. Улетели к себе домой.

— Но ведьма помогала управлять баркасом, — сказала госпожа Коултер. — Куда она исчезла?

Серафина подалась назад: очевидно, моряк на баркасе не был в курсе последних событий. Клерик удивлённо огляделся вокруг, но госпожа Коултер была слишком нетерпелива, и, бросив беглый взгляд вдоль палубы, она покачала головой и поспешила вместе со своим деймоном в открытую дверь, отбрасывавшую жёлтый свет на туман. Мужчина последовал за ней.

Серафина Пеккала огляделась, чтобы оценить свою позицию. Она была скрыта вентилятором на узкой части палубы, между бортиком и центральной надстройкой корабля; и на этом уровне, выглядывая вперёд из-под мостика и трубы, был салон с окнами (не иллюминаторами), глядящими в три стороны. Именно туда и зашли люди.

Свет щедро разливался из окон на жемчужно блестящее от тумана ограждение борта, и тускло высвечивал мачту и закрытый холстом люк. Всё кругом было влажным, и уже начинало замерзать. Никто не мог заметить Серафину там, где она сейчас стояла, но если она хотела увидеть что-то ещё, ей следовало покинуть укрытие.

Это было плохо. С сосновой веткой она могла убежать, а с луком и ножом она могла драться. Она спрятала ветку за вентилятор и прокралась по палубе к ближайшему окну. Однако оно было запотевшим настолько, что через него ничего нельзя было увидеть, и Серафина не смогла услышать ни одного голоса. Она опять отступила в тень.

Была одна вещь, которую она могла сделать. Она не хотела, потому что это было слишком рискованно, и это обессилило бы её, но, похоже, у неё не было выбора.

Это была своеобразная магия, которую она могла использовать для того, чтобы сделать себя незаметной. Не невидимой, разумеется — это была магия разума, нечто вроде искусственно удерживаемой скромности, которая могла сделать колдующего не обращающим на себя внимание. Удерживая это состояние на требуемом уровне, она могла пройти через комнату, полную людей, или около одинокого путника, и остаться незамеченной.

Так что она настроила свой разум и сконцентрировалась изо всех сил на том, чтобы изменить свой вид и поведение так, чтобы совершенно не привлекать к себе внимание. Она проверила себя, выступив из своего укрытия перед моряком, направляющимся куда-то с межком инструментов. Тот обошёл её вокруг, даже не взглянув в лицо.

Она была готова. Она подошла к двери в ярко освещённый салон и открыла её, обнаружив, что комната пуста. Оставив внешнюю дверь приоткрытой, чтобы в случае необходимости можно было убежать через неё, она увидела на противоположной стороне комнаты ещё одну дверь, которая открывалась на лестничный пролёт, ведущий вниз на нижнюю палубу. Спустившись, она оказалась в узком коридоре, вдоль которого шли всевозможные трубы, освещённом ямтарическими фонарями, и проходящем насквозь через весь корпус корабля. По обе стороны коридора были ряды дверей.

Она тихо прошла вдоль коридора, прислушиваясь, пока не услышала голоса. Похоже, проходило какое-то совещание.

Она открыла дверь и вошла.

Около дюжины человек сидели вокруг большого стола. Один или двое из них подняли головы, когда она вошла, посмотрели на неё отсутствующим взглядом и немедленно забыли о её существовании. Она стояла около двери и наблюдала. На совещании председательствовал пожилой человек в мантии кардинала, и все остальные, похоже, были священнослужителями разных рангов, за исключением госпожи Коултер, которая была единственной присутствующей на совещании женщиной. Госпожа Коултер бросила свои меха на стул, и её щёки раскраснелись в тепле.

Серафина Пеккала осторожно осмотрелась и увидела в комнате ещё кое-кого: узколицего мужчину с деймоном-лягушкой, сидевшего за столом, заваленным книгами в кожаных переплётах и пожелтевшими листами бумаги. Сперва она подумала, что это был клерк или секретарь, но затем она увидела, что он делал: он пристально вглядывался в золотой инструмент, похожий на большие часы, или компас, останавливаясь каждую минуту, чтобы сделать ещё одну запись в своих бумагах.

После этого он открывал одну из книг, методично просматривал оглавление, пролистывал страницы, записывал найденную информацию и снова возвращался к инструменту.

Внимание Серафины вернулось к обсуждению за столом, так как она услышала слово «ведьма».

— Она что-то знает про этого ребёнка, — сказал один из клириков. — Она призналась, что знает что-то. Все ведьмы знают что-то про неё.

— Мне интересно, что знает госпожа Коултер, — сказал кардинал. — Нет ли чего-нибудь такого, что её следовало сообщить нам заранее?

— Мне хотелось бы услышать более прямой вопрос, — ледяным тоном заявила госпожа Коултер. — Ваша Святость забывает, что я женщина, не столь привычная к тонкостям речи, как иерарх Церкви. Что, по-вашему, я должна была знать про девочку?

Лицо кардинала было очень выразительным, но он ничего не сказал. На минуту повисло молчание, а затем один из клириков сказал извиняющимся тоном:

— Видите ли, похоже, что есть какое-то пророчество. Оно затрагивает девочку, понимаете? И все признаки были выполнены. Начиная с событий, произошедших при её рождении. Бродяги знают что-то про неё — говоря о ней, они говорят про ведьмино масло и болотный огонь, очень странно, понимаете? Именно поэтому она успешно провела бродяг в Болвангар. И, кроме того, это невероятное событие с убийством короля медведей, Йофура Ракнисона… Это не обычный ребёнок. Отец Павел, возможно, сумеет сообжить нам больше…

Он взглянул на узколицего мужчину с алетиометром, который моргнул, потёр глаза и посмотрел на госпожу Коултер.

— Возможно, вам известно, что это — единственный оставшийся алетиометр, за исключением того, который достался девочке, — сказал он. — Все остальные были разысканы и уничтожены по приказу Магистериума. С помощью этого инструмента я выяснил, что девочка получила свой от Мастера Джорданского колледжа, и что она самостоятельно научилась читать его, и что она может использовать его без каких-бы то ни было книг и справочников. Если бы я мог не поверить алетиометру, я бы не поверил, потому что просто не могу понять, как можно его использовать без книг.

Чтобы достичь минимального уровня понимания, требуются многие годы упорных занятий. Она впервые правильно прочитала его через несколько недель после получения, и к данному моменту владеет инструментом практически полностью. Она непохожа ни на одного Мудреца, которого я знаю.

— Где она сейчас, отец Павел? — спросил кардинал.

— В другом мире, — ответил отец Павел. — Уже слишком поздно.

— Ведьма знает! — сказал ещё один человек, чья деймон-крыса непрестанно грызла его карандаш. — У нас есть всё, кроме признания ведьмы! По-моему, надо провести ещё одну пытку!

— Что это за пророчество? — требовательно спросила госпожа Коултер, которая раздражалась всё больше и больше. — Как вы смели утаить это от меня?

Её власть над ними была очевидной. Золотая обезьяна осмотрела сидящих за столом, и никто из них не мог взглянуть её в лицо.

Только кардинал не пошевелился. Его деймон, попугай-ара, подняла ногу и почесала за головой.

— Ведьма упомянула нечто экстраординарное, — сказал кардинал. — Я боюсь поверить в то, что, как мне кажется, это означает. Если это правда, то на нас возляжет ужаснейший долг, когда-либо ложившийся на человеческие плечи. Но я спрошу вас снова, госпожа Коултер — что вы знаете про девочку и её отца?

Кровь отхлынула от лица госпожи Коултер, которое побелело от гнева.

— Как вы смеете допрашивать меня? — выплюнула она. — И как вы смеете утаивать от меня то, что узнали от ведьмы? И, наконец, как смеете вы предполагать, что я утаиваю что-то от вас? Может, вы думаете, что я на её стороне? Или, может быть, на стороне её отца? Может быть, вы думаете, что меня стоило бы подвергнуть пытке, как эту ведьму. Что ж, мы все тут подчиняемся вам, Ваша Святость. Вам достаточно щёлкнуть пальцами, и меня разорвут на части. Но даже если впоследствии обыщете каждый клочок меня в поисках ответа, вы не найдёте ничего, потому что я ничего не знаю ни об этом пророчестве, ни о чём-нибудь ещё. Моё дитя, моё единственное дитя, зачатое в грехе и выношенное в позоре, но всё-таки моё дитя, и вы скрываете от меня то, что я имею полное право знать!