Читаем без скачивания Чудесный нож - Филип Пулман

— Пожалуйста, — нервно сказал один из клириков. — Пожалуйста, госпожа Коултер, ведьма ещё не заговорила, мы ещё узнаем от неё больше. Кардинал Старрок сам сказал, что она лишь намекнула на тайну.

— А что, если она её не расскажет? — сказала госпожа Коултер. — Что тогда? Будем гадать, так ведь? Будем дрожать, сомневаться и гадать?

Отец Павел ответил: — Нет, потому что именно этот вопрос я подготавливаю в данный момент для алетиометра. Мы узнаем ответ, либо от ведьмы, либо из книг.

— И как долго это займёт?

Тот устало поднял брови и сказал: — Значительное время. Это чрезвычайно сложный вопрос.

— Но ведьма скажет нам сейчас, — сказала госпожа Коултер.

И она встала на ноги. Как бы в трансе от её присутствия, большинство остальных также встали из-за своих мест. Только кардинал и отец Павел остались сидеть.

Серафина Пеккала подалась назад, изо всех сил удерживая свою незаметность.

Золотая обезьяна щерила свои зубы, и его мерцающий мех стоял дыбом на спине.

Госпожа Коултер закинула его к себе на плечо.

— Давайте пойдём и спросим её, — сказала она.

Она повернулась и вышла в коридор. Мужчины поспешили последовать за ней, толпясь и проталкиваясь возле Серафины Пеккалы, которая едва успела быстро отступить в сторону, будучи слишком взволнованной. Последним вышел кардинал.

Серафина выждала несколько секунд, успокаивая себя, так как её волнение начинало делать её видимой. Затем она проследовала за клириками дальше по коридору в другую, меньшую комнату, где все они столпились вокруг ужасной фигуры в центре: ведьма, плотно привязанная к стальному стулу, лицо перекошено в агонии, ноги перекручены и сломаны.

Миссис Коултер стояла над ней. Серафина заняла позицию около двери, понимая, что долго она удерживать заклинание не сможет — это было слишком тяжело.

— Расскажи нам про девочку, ведьма, — сказала госпожа Коултер.

— Нет!

— Тогда придёт боль.

— Я испытала достаточно боли.

— О, боль придёт. Наша Церковь обладает тысячелетним опытом. Мы можем тянуть твои страдания бесконечно. Расскажи нам про девочку, — сказала госпожа Коултер, и, протянув руку вниз, дёрнула один из пальцев ведьмы. Тот сломался с глухим щелчком.

Ведьма закричала, и на целую секунду Серафина Пеккала стала заметной для всех, и один или два клирика удивлённо и испуганно взглянули на неё. Но затем она снова обрела контроль, и они повернулись к ведьме.

Госпожа Коултер говорила, — Если ты не ответишь, я сломаю ещё один палец, а затем ещё один. Что ты знаешь про девочку? Скажи мне.

— Хорошо! Пожалуйста, пожалуйста, не надо больше!

— Тогда отвечай.

Ещё один отвратительный щелчок, и на этот раз ведьма зашлась в хныкающих звуках.

Серафина Пеккала едва могла сдерживать себя. Затем ведьма заговорила, захлёбываясь плачем:

— Нет, нет! Я расскажу! Умоляю, не надо больше! Дитя, которое должно было прийти…

Ведьмы знали, кто она такая, задолго до вас… Мы выяснили её имя…

— Мы знаем её имя. Какое имя ты имеешь в виду?

— Её истинное имя! Имя её судьбы!

— Что это за имя? Скажи мне! — сказала госпожа Коултер.

— Нет… нет…

— И как? Выяснили как?

— Это была проверка… Если она сможет выбрать правильную ветку облачной сосны среди многих, она будет тем ребёнком, которому должно прийти, и так и случилось в доме нашего советника в Троллесунде, когда девочка пришля с бродягами… Девочка с медведем…

Её голос замер.

Госпожа Коултер издала нетерпеливый возглас, за которым последовала громкая оплеуха и стон.

— Но что с этим пророчеством про девочку? — продолжала госпожа Коултер, и её голос теперь был твёрд как сталь, и дрожал от ярости. — Что это за имя, которое прояснит её судьбу?

Серафина Пеккала подошла поближе, лавируя между людьми, столпившимися вокруг ведьмы, и никто из них не обратил на неё внимания. Она должна покончить со страданиями этой ведьмы, и как можно быстрее, но напряжение, с которым она удерживала заклинание, было огромным. Она задрожала, снимая нож с пояса.

Ведьма рыдала. — Она та, что приходила раньше, и вы с тех пор ненавидели и боялись её! Что ж, теперь она снова пришла, и вы не смогли найти её… Она была там, на Свельбарде — она была с лордом Азраэлем, и вы потеряли её. Она сбежала, и она станет…

Но прежде, чем она смогла закончить, произошло непредвиденное.

Через открытую дверь в комнату влетел деймон-крачка, обезумевший от страха, упал на пол, и, забив своими сломанными крыльями, прыгнул на грудь пытаемой ведьмы, прижимаясь к ней, поглаживая, чирикая, плача, и ведьма дико закричала: — Йамбе-Акка!

Приди ко мне, приди ко мне!

Никто, кроме Серафины Пеккалы, не понял её. Йамбе-Акка была богиней, которая приходила к ведьмам, когда тем приходило время умереть.

И Серафина была готова. Немедленно став видимой, она шагнула вперёд, радостно улыбаясь, ибо Йамбе-Акка была весёлой и её визиты были подарками радости. Ведьма увидела её и подняла своё залитое слезами лицо, и Серафина нагнулась, поцеловав его, и нежно воткнула свой нож ведьме в сердце. Деймон-крачка посмотрел на неё мутными глазами и исчез.

А затем Серафине Пеккале пришлось пробиваться наружу.

Мужчины всё ещё стояли в шоке, не веря своим глазам, но госпожа Коултер опомнилась практически немедленно.

— Держите её! Не дайте ей уйти! — закричала она, но Серафина была уже у двери, со стрелой на натянутой тетиве. Она подняла лук и отпустила тетиву меньше, чем за секунду, и кардинал, захлебнувшись, в судорогах упал на пол.

Наружу, вдоль коридора к лестнице, развернуться, натянуть, отпустить, и ещё один преследователь упал; но громкий, режущий уши звон уже заполнял корабль.

Вверх по лестнице и на палубу. Двое моряков загораживали её путь, и она сказала:

— Вниз! Пленница сбежала! Зовите помощь!

Этого хватило, чтобы запутать их, и они замерли на секунду, что дало ей время проскочить мимо них и выхватить свою сосновую ветку из тайника за вентилятором.

— Убейте её! — раздался сзади крик госпожи Коултер, и в тот же момент раздалось три выстрела, и пули, звякнув по металлу, просвистели мимо в туман, а Серафина, запрыгнув на ветку, взлетела вверх, подобно одной из своих стрел. Ещё через несколько секунд она была высоко в воздухе, в глубине тумана, в безопасности, и из призрачной мути к ней подлетел огромный снежный гусь.

— Куда теперь? — спросил он.

— Подальше отсюда, Кайса, — сказала она. — Я хочу избавиться от вони этих людей.

На самом деле, она не знала куда лететь и что делать дальше. Но одну вещь она знала наверняка: рано или поздно, но одна из стрел из её колчана найдёт свою цель в горле госпожи Коултер.

Они повернули на юг, в сторону от этого странного, нездешнего сияния в тумане, и, пока они летели, один вопрос всё больше беспокоил Серафину. Что делал лорд Азраэль? Потому что все события, перевернувшие мир, имели своей причиной его таинственные действия.

Проблема была в том, что обычные источники её информации были естественными. Она могла выследить любое животное, словить любую рыбу, найти редчайшие ягоды; она могла прочитать знаки во внутренностях сосновой куницы, расшифровать мудрость, скрытую в чешуйках окуня, и увидеть пророчества в пыльце крокуса — но всё это были дети природы, и они сообщали ей лишь природные тайны.

За информацией о лорде Азраэле, её надо было направиться в другуй сторону. В порте Троллесунд, их советник, доктор Ланцелиус поддерживал контакт с миром мужчин и женщин, и Серафина Пеккала ускорила свой полёт сквозь туман, чтобы выяснить, что тот может сообщить ей. Прежде, чем войти в его дом, она покружила круг над гаванью, где струи пара и тумана струились над ледяной водой, и понаблюдала, как лоцман ведёт большое судно с африканской регистрацией. Ещё несколько кораблей стояли на якоре на рейде. Она никогда не видела столько одновременно.

Когда короткий день закончился, она слетела вниз и приземлилась в заднем дворике дома советника. Она постучала по окну, и доктор Ланцелиус сам открыл дверь, с пальцем, прижатым к губам.

— Серафина Пеккала, мои приветствия, — сказал он. — Заходите быстрее, и добро пожаловать. — Он предложил ей кресло у камина, бросив взгляд между занавесками на улицу. — Не хотите ли вина?

Она пригубила золотистое токайское и рассказала ему, что она увидела и услышала на корабле.

— Вы думаете, они поняли, что она сказала про девочку? — спросил он.

— Думаю, не полностью. Но они знают, что она важна. Что же до женщины, я боюсь её, доктор Ланцелиус. Думаю, я убью её, но всё-таки я боюсь её.

— Да, — сказал он. — Я тоже.

И Серафина выслушала его рассказ о слухах, распространившихся в последнее время в городе. А посреди всех слухов, некоторые факты были очевидны.