Читаем без скачивания Программа защиты любовниц - Галина Романова

Глава 4

Что он натворил??? Что наделал??? Сломал свою жизнь! Прикончил ее собственными руками! Он…

Идиот, господи, какой же идиот! Разве стоило ради прекрасных глаз обычной шл…хи так все коверкать?! Зачем надо было ставить на кон свою удачу, все положение ради ее одобрения?! Да она же…

— Она шл…ха! Просто шл…ха! Таких много, их сотни, тысячи!

Он глянул в зеркало, висевшее над камином. В нем отразилось его измученное небритое лицо, взлохмаченные волосы, больные глаза.

— Как ты мог?! — спросил он сам у себя. — Как ты мог так поступить с собой???

Тут же взгляд пополз по дорогой, модной комнате, обставленной с аукционов, как и все остальные в его доме, кроме одной.

Он со стоном выдохнул и схватился руками за голову. Нужно было принимать решение. Единственно верное, от которого зависит вся его дальнейшая жизнь и карьера в том числе. Он всегда был мастером принимать решения, потому и взлетел так высоко и так быстро. Но теперь…

— Владимир Сергеевич, — в дверь осторожно стукнули, и та чуть приоткрылась. — Владимир Сергеевич, она кричит!

— Ванька, сгинь! — рявкнул Владимир и снова с тоской заглянул в зеркало.

Дверь тихо прикрылась, но Ванька остался за ней. Остался ждать, когда схлынет гнев хозяина.

Ванька был его правой, левой рукой, легкими, желудком, организмом всем, помощником, денщиком и еще бог знает кем. Подобрал он его в сильно помятом состоянии после одного из боев без правил. Парня, поиспользовав, вышвырнули вон в буквальном смысле. В заказном бою Ваня играл роль подставного, вот и выкинули его за городом на свалке, как кусок мяса. Его хозяева сильно надеялись, что парень не выживет. А он выполз на дорогу, где его и подобрал Черных Владимир Сергеевич. Подобрал, довез до больнички. Наутро наведался туда и выслушал неутешительный прогноз.

— У парня отбиты почки, легкие, разрыв селезенки, вытек глаз и поломаны ноги в трех местах. Жить будет, но инвалидность обеспечена, — поцокал языком оперирующий хирург.

Потом принял из рук Владимира приличную сумму и проговорил с улыбкой:

— Но сделаем все, что в наших силах.

Внутренности и конечности Ивану подлатали. Глаз протезировали. Но вот с душой у того сделалось что-то неправильное. Он вдруг решил, что всю свою оставшуюся калечную жизнь должен посвятить служению своему спасителю и благодетелю.

— Меня больше нет, — изрек он мрачно, стоя перед Володей на коленях. — Я ваш раб, Владимир Сергеевич. Вы можете делать с моей жизнью все, что угодно.

— Ванька, дурак ты. — Черных с жалостью смотрел в искореженное травмами лицо. — Что мне с твоей жизнью делать-то прикажешь?

— Распоряжаться. Моей жизни больше нет, она в прошлом, — просто ответил тот. — Но для начала в той прошлой жизни мне нужно завершить кое-что.

Ванька пропал и отсутствовал неделю. Потом молча явился, поселился у него в цокольном этаже в крохотной комнатке рядом с котельной. И стал служить ему верой и правдой. Лишь спустя пару лет Черных узнал, что Ванька без лишнего шума и преследований похоронил всех своих обидчиков. Сделал это так грамотно и не наследив, что его даже ни разу не дернули на допрос в качестве возможного подозреваемого.

— Владимир Сергеевич, — снова глухим голосом позвал из-за двери Иван. — Надо что-то решать, завтра придет Зоя.

Зоя была кухаркой и горничной. Ее не было неделю, отпросилась к детям. За это время все и случилось. Завтра Зоя должна вернуться, и тогда…

— Владимир Сергеевич…

— Ванька, ну что ты заладил?! Что?! — взревел Черных, подскочил к двери и шарахнул по ней кулаком.

Иван стоял, не шелохнувшись, но носок ботинка своевременно под дверь подставил, чтобы не получить по носу. На хозяина он смотрел, как собака. Преданно и нежно заглядывал в глаза, готовый к любой команде. А какую команду он ему даст? Какую?! Он и сам не знал.

— Она кричит, — повторился Иван. И снова заглянул Черных прямо в душу. — И плачет без конца. Что станем делать?!

— Угрожает? — вспомнил он утреннюю истерику своей пленницы.

— Уже нет.

— А что говорит, когда кричит?

— Ну… Чтобы отпустили, что это ничего не изменит, что она все равно… Все равно вас не любит, — закончил Иван почти шепотом.

— А кого же она любит?! Кого??? — озверел он сразу же и схватился за Ванькину рубашку в области воротника. — Этого чмыря?!

— Она не уточняет.

Он не стал выдергивать свой воротник, не сделал попытки увернуться от хозяйских пальцев. Просто стоял и ждал, когда гнев хозяина поутихнет и можно будет решить хоть что-то.

Так дело оставлять было нельзя, было очень опасно.

Девица, словно заведенная дьяволом, орала и орала. При этом голос ее отливал металлом и даже не хрипел. И оттого, что силы ее не иссякали, а только крепли, питаясь злостью, Ивану было особенно не по себе. Одно дело решать вопрос с ослабевшей вялой бабой. Другое — с полной сил и решимости львицей.

Та, что бесновалась теперь в кладовой, была львицей. Без боя она не сдастся. Станет выть, орать, царапаться, лягаться, драться, привлечет внимание, поднимет шум. Нет, можно было бы, конечно, и пристрелить ее, просто распахнуть дверь и пальнуть прямо в центр ее великолепного лба. Но огнестрел в данном случае не подойдет. Это очень опасно, может разоблачить, вывести на его хозяина, а за него он всего себя отдаст по кусочку.

Что же с ней делать?! Жрать она не жрет, пить тоже отказывается. Так что снотворным ее не накачать. Что делать?!

— Ваня… — Черных отпустил его воротник, уткнулся лбом в спину своего раба. — Ваня, что делать?! Я не представляю!!! Я не знаю, что мне с ней делать?! Она же… Она же не простит мне этого. Нет?

— Нет, Владимир Сергеевич, — осторожно, чтобы не задеть хозяйского лба, мотнул головой Иван.

— И настучит?

— Да.

— И нам с тобой не оправдаться?!

— Вряд ли.

— Тогда что? Что?!

— Я все решу, Владимир Сергеевич, вы только прикажите, — взмолился Иван.

Он, если честно, уже пару дней назад предлагал ему это. Сразу, как все пошло не так, не по задумке, предлагал. Черных отказался. Он таращил глаза, шипел на него страшно, обвинял в кровожадности и еще бог знает в чем, отказывался.

Иван знал, что сделать это ему с ней все равно придется, выхода потому что не было. И хрен с ней, что повозиться придется, и все равно, что баба может шум поднять, он с ней справится, он уже все продумал. Тогда они останутся вне подозрений, но вот команды все не поступало и не поступало.

— Решит он! — Черных от него отшатнулся, как от прокаженного. — Что ты решишь? Что?!

— Все. — Иван медленно повернулся, глянул на хозяина. — Вам надо будет просто уехать из дома ненадолго. Дня на два-три, скажем. И быть на людях все время. А я… Я все решу.

— А Зоя?!

— Зое я скажу, чтобы еще отдохнула. Чего ей тут, раз вы уезжаете?

Иван говорил тихо, методично, почти без эмоций, и от этого-то Владимиру было особенно страшно. Он не представлял, мог только догадываться, что тот станет делать с бедной девушкой.

Ого! Она уже и бедная! А минут пять назад была шлюхой. И ненавидел он ее в ту минуту. А теперь что же, жалеет? Нет, расслабляться нельзя. Нельзя! Пусть Ванька все решает, он сможет, не наследит.

— Ты правда все решишь? — спросил он через паузу измученным задушенным голосом.

— Да, — бесцветно, тихо, ровно.

— И ты… Ты сможешь отвести от нас подозрения?

— Сто процентов, — кивнул Иван и невольно закусил губу.

Он не был уверен, вот в чем проблема, не был уверен в том, что на вопросы не придется отвечать.

Нет, он сделает все бесшумно, так, что подозрений не будет, но вопросы задавать им все равно станут. Это по умолчанию.

— Ладно, Ваня. Ладно. — Черных хлопнул его по плечу, сгорбился и, тяжело волоча ноги, зашагал к своей комнате. — Делай, что считаешь нужным.

— Хорошо, — кивнул он. — Хорошо. Вы… Вы не станете с ней больше говорить, Владимир Сергеевич?

— Последнее слово? — Черных с ужасом передернулся. — Нет! Я иду собирать вещи. Утром я заеду в одно место, сам знаешь куда, потом сразу в аэропорт. Зое мне звонить, или ты сам?

— Сам, — безошибочно угадал настроение хозяина Иван. — Я позвоню ей сам. Отдыхайте…

Хозяин укатил из дома на следующий день в начале девятого утра. Гладко выбритый, сильно надушенный, в тонкой сорочке из дорогого батиста, тонких льняных брюках, замшевых мокасинах на босу ногу. Он нес в руках дорожную кожаную сумку и кейс, когда столкнулся с Иваном на выходе.

— Вы без завтрака?

— В городе, все в городе, — на ходу откликнулся Черных, выскакивая из собственного дома, как из преисподней. — Все, я позвоню…

— Когда? — крикнул ему в спину Иван.

Но ответа не последовало. Хозяин прыгнул в машину и укатил, оставив его один на один с сумасшедшей проблемой, чего-то затихшей в кладовой. Уже пару часов как молчит.