Читаем без скачивания Оправа для бриллианта, или Пять дней в Париже. Книга вторая - Сергей Курган

Он смотрел на нее. Аня готова была в этом поклясться – именно на нее! И в глазах его была нежность. И что-то еще… Пожалуй, тревога. Но почему?..

– Анечка, – произнес он тихо, но внятно – легкая хрипота еще слышалась в его голосе, – Анечка.

Он сглотнул.

– Вы должны знать: да, я ясно понял теперь, почему я обратил на вас внимание тогда, в Лувре: что именно «зацепило» мое внимание. И я чувствую удовлетворение оттого что теперь наконец знаю, в чем дело и не должен более ломать голову: что же меня все время подспудно беспокоит, что все время тревожит? Теперь я спокоен – только и всего.

Серж на минуту отвернулся и провел рукой по волосам. Ясно видно было, что он на самом деле совсем не спокоен, наоборот – он волнуется и переживает. Аня смотрела на него и молча ждала продолжения.

– Но ваше сходство, – наконец-то, вновь заговорил он, – было лишь отправным пунктом, поверьте. Меня все эти дни привлекало общение именно с вами, Аня. Я вас узнал за это время, и – будьте уверены – именно в вас я нашел то важное, ценное, более того – жизненно необходимое для меня, что и вызвало у меня особую теплоту к вам.

Глаза Сержа были наполнены светом, они лучились.

– И знайте также: то, что я вспомнил – это давняя история. Очень давняя. И это – проблема вины, трагической ошибки. И непоправимости.

Серж замолчал. Во взгляде его была мука.

– Это – груз, который я вынужден нести. И, право же…

Серж осекся.

– Не ревнуйте к ней, – договорил он с усилием.

Сердце Ани вновь защемило – на этот раз от сострадания. Серж явно мучился – разговор этот давался ему нелегко. …Проблема вины… Давняя история… Дверь открывалась – все шире и шире. – Если он питал что-то к этой женщине, то это было давно… А сейчас он испытал шок и не смог сдержаться. – Аня уже придумывала тешащие ее душу объяснения. – но ведь, и в самом деле, Серж объяснился. Ведь объяснился же?! – Аня терзалась вопросами.

– Что с ней случилось? – наконец спросила она – пожалуй, суше, чем ей хотелось бы.

– Она умерла. Погибла.

Серж произнес эти слова глухим, мертвым голосом. Аня почувствовала, что не стоит его расспрашивать о том, как это произошло.

– Кто она была? – спросила она только.

– Одна женщина… В Бамберге.

Бамберг? Это слово как будто оглушило ее. Она почувствовала сильнейшее волнение: сердце ее выстукивало частую дробь. Дыхание перехватило. Бамберг… Но ведь именно в Бамберге жили ее предки, именно оттуда они были родом. И именно там, если верить семейному преданию, была сожжена как ведьма ее пра-пра-много раз- прабабушка.

Хотя – ну и что? – Аня попробовала рассуждать логически – Моя пра- жила где-то в начале 17 века. Это же ужас как давно! А эта «давняя история» Сержа произошла… ну, скажем, лет 20 назад. – Аня задумалась: для нее 20 лет было очень большим сроком. А для Сержа? – ну хорошо, пусть тридцать лет назад. – Кстати, сколько, все-таки, ему лет? Судя по всему, пожалуй, где-то в районе пятидесяти. – Тут Аня почему-то вздрогнула, но тотчас же попыталась отбросить непроизвольно возникшую тревогу. – В любом случае, это все смешно, – с нажимом сказала себе она, – Какая тут может быть связь? Ну, Бамберг, ну и что? Конечно, любопытное совпадение, но и только.

Но ей отчего-то совсем не было смешно. Наоборот – она была обеспокоена и взволнована. – Как же, все-таки, звали нашу «семейную ведьму»? – билось у нее в мозгу. Аня вспомнила: бабушка говорила ей, что имя было не немецкое, а, кажется, латинское, с каким-то смыслом… Но это – уже все. И что это ей давало? Почему, в самом деле, ее так занимает этот вопрос? Что вообще с ней происходит?

Она взглянула на Сержа. Он, в свою очередь, смотрел на нее: пристально, изучающе. И вместе с тем сочувственно-заинтересованно. … И читал мысли? Но ведь он обещал… Аня смутилась. – А может, он сейчас ничего и не читает, а просто всматривается в ее глаза – как обычный человек – пытаясь понять, что она чувствует?

Она бросила на себя взгляд в зеркальце: на нее глянуло бледное растрепанное существо с растерянным взглядом. – Боже мой! Я выгляжу, как привидение! – подумала она. – Теперь понятно почему Серж так на меня смотрит. Надо привести себя в порядок!

И в этот момент он улыбнулся – тепло, обворожительно. С потрясающим шармом. Аня почувствовала, как губы ее растягиваются в ответную улыбку. Она вновь подпала под его непередаваемое обаяние. И когда он положил свою покрытую черными волосками руку на ее ладонь, она не отвела ее и не отстранилась. Она почувствовала поначалу просто приятное, мягкое тепло и чувство комфорта, а затем на нее снизошел покой. Тревога отпустила ее – почти. Только на самом донышке скреблось, словно мышка, легкое беспокойство.

– Вы в порядке, Аня? – спросил он.

– Да, Серж. Все нормально.

– Боюсь, что не совсем, – заметил он, снимая свою руку с Аниной ладони. – Похоже, что вас чем-то зацепило слово «Бамберг», или я не прав?

В голосе его была напряженность.

– Впрочем, – быстро добавил он, – я не настаиваю на ответе.

– Мне нечего скрывать. Вы правы: это слово меня действительно «зацепило». Дело в том, что мои предки родом оттуда.

Серж пристально смотрел на Аню, весь внимание.

– Из Бамберга? – уточнил он.

– Ну да. Я знаю – это во Франконии, – затараторила Аня, словно ее прорвало. – Его еще называли Северным Римом. И еще там в Соборе – знаменитая статуя – Бамбергский Всадник.

– Я вижу, вы отлично «подкованы», – отозвался Серж, слегка обалдевший от этого потока слов. – Такое впечатление, что вы готовились к экзамену – вы словно отвечаете урок. Это похвально, но как-то немного неожиданно.

– Я читала об этом, – смутилась Аня, – мне было интересно.

– Да, это заметно, – улыбнулся Серж.

Несмотря на улыбку, он выглядел серьезно. Серьезно и сосредоточенно.

– Но вы там не были? – спросил он.

– Нет пока, – ответила она с сожалением. И добавила с тоном убежденности: – Но обязательно побываю!

– Да-да, несомненно.

Серж рассеянно улыбнулся, погруженный в какие-то свои мысли. Ливень за окнами пока что и не думал прекращаться, но Серж не смотрел в окна, словно отключившись от внешнего мира.

– А что вы вообще знаете о судьбе вашего рода? – поинтересовался он.

Аня была польщена этим интересом Сержа и почувствовала себя, наконец, в своей тарелке. Мельком взглянув в зеркальце на щитке, она не без удивления отметила, что бледность и растерянное выражение лица канули в небытие. Напротив – щеки порозовели, глаза блестели, и только волосы были еще слегка всклокочены. Аня быстро поправила их.

– Знаю, – начала она, – что потом они некоторое время жили в Регенсбурге.

– Регенсбурге? Вот как… А «некоторое время» – это сколько?

– До отъезда в Россию.

– То есть?

– До шестидесятых годов 18 века.

– Понятно. А как они оказались в России?

– По приглашению Русского правительства.

– То есть, Екатерины Второй?

– Ну да, в общем… А разве вы не знаете?

– Я мало что знаю об этом. Но, может быть, Аня, вы мне расскажете?

Она зарделась, польщенная. Надо же, Серж будет слушать ее!

– С удовольствием, – ответила она, исполненная энтузиазма.

Серж молчал, весь обратившись в слух. Безотчетно, он напомнил Ане компьютер, готовый к загрузке информации.

– Дело в том, – начала она, – что Екатерина Вторая издала особый манифест, точнее, даже два манифеста – в 1762 и в 1763 году, в которых речь шла об иностранцах – в первую очередь, имелись в виду немцы, ведь Екатерина и сама была немкой. Так вот: в этих манифестах обговаривались права иностранцев на поселение в России и все, что с этим связано.

– А именно?

– Ну, например, если у кого-то не было денег, русские дипломаты оплачивали дорожные расходы и тому подобное.

– Вот даже как.

– Да, представьте себе. Потом, переселенцы освобождались от налогов на довольно большой срок.

– Лет на десять?

– Больше. Я знаю, что те, которые направлялись на «земли, свободные для поселения», освобождались от налогов на тридцать лет.

– Однако же…

– Да, именно так. Еще они могли получить ссуду на десять лет на строительство домов и все такое.

– Под сколько процентов?

– Беспроцентную.

– Недурно… – Серж хмыкнул.

– Потом, они получали разные льготы – например, свободу вероисповедания.

– Они, надо полагать, были по большей части, лютеранами?

– Они принадлежали, в основном, к евангелически-лютеранской и римско-католической церкви.

– Ну, это-то понятно. А ваши предки, должно быть, были католиками?