Читаем без скачивания Оправа для бриллианта, или Пять дней в Париже. Книга вторая - Сергей Курган

– Под сколько процентов?

– Беспроцентную.

– Недурно… – Серж хмыкнул.

– Потом, они получали разные льготы – например, свободу вероисповедания.

– Они, надо полагать, были по большей части, лютеранами?

– Они принадлежали, в основном, к евангелически-лютеранской и римско-католической церкви.

– Ну, это-то понятно. А ваши предки, должно быть, были католиками?

– Мои предки – да.

– А вы сами? – Серж смотрел на нее с интересом. И еще что-то странное было в его глазах, что-то такое, чего Аня не сумела понять.

– Мы православные, – ответила она.

– Ну да, ну да. Я как-то сказал вам: «у вас, православных» – и вы меня не поправили.

– Да. Но мы вообще-то не особо религиозные.

– Вы – то есть ваша семья?

– Ну да.

– Понятно, – Серж решительно «свернул» эту тему. – А какие еще были льготы?

– Например, полное самоуправление колоний. Местные чиновники не могли вмешиваться во внутренние дела колонистов.

– Но, полагаю, дело все же не было пущено совсем уж на самотек?

– Конечно, нет. В Петербурге была организована специальная канцелярия по делам иностранцев – к сожалению, я не помню точно, как она называлась – во главе с Григорием Орловым.

– «Гришенькой» – отозвался Серж, – вот даже как.

– Да, – Аня смутилась, – фаворитом. И я знаю, что это он подарил Екатерине II знаменитый алмаз, который носит его имя.

Серж усмехнулся.

– Ну да, якобы тем самым он надеялся вернуть себе расположение «матушки». Но это – не более чем легенда, придуманная самой Екатериной.

– Придуманная? – удивилась Аня, – Для чего?

– Для того, чтобы не болтали, что она тратит непомерные суммы из казны на свои прихоти.

– Из казны?

– Именно. Екатерина сама сделала себе этот подарок, взяв деньги из казны. А Гришенька лишь выполнял ее поручение. Да и то сказать: вернуть расположение Екатерины он уже не мог – на это не было уже никакой надежды. Но поручение он выполнил должным образом и привез алмаз из Амстердама в Петербург.

Серж вздохнул.

– «Орлов» – да, действительно, потрясающий камень. Я лично полагаю, что он – самый замечательный и самый ценный алмаз на свете.

В глазах Сержа появилось мечтательное выражение. Аня заинтересовалась.

– Почему вы так считаете? – спросила она.

– Вы его видели? – спросил Серж вместо ответа.

– Нет. То есть, только на фотографиях.

– Да-да, – кивнул он, – помню: вы так и не добрались до Москвы. Жаль. Но хотя бы самое общее представление вы имеете.

Алмаз «Орлов» в навершии Российского скипетра. Алмазный Фонд России.

Он сделал короткую паузу, и Аня подумала, как умело он эти паузы расставляет.

– Во-первых, «Орлов» большой, – вновь заговорил Серж, – по-настоящему большой: примерно 190 карат. Во-вторых, при всем при том чистой воды. Но главное, он сохранил свою первоначальную индийскую огранку, которая придает ему, помимо прочего, еще и историко-культурную ценность. Не говоря уже о том, что огранка эта является весьма щадящей для веса камня. Это особенно замечательно на фоне сравнения с несчастным «Кох-и-Нуром».

– А разве он не «Кох-и-Ноор»?

– Говорят и так, но «Кох-и-Нур» точней. По-персидски это, кстати, значит «Гора света».

– А почему «несчастным»?

– Потому что ему не повезло – он попал в руки не очень мудрых людей, которые поступили с ним, мягко говоря, опрометчиво.

– Но я читала, что он принадлежит к королевским драгоценностям.

– Да, он относится к драгоценностям Британской короны. И эти не очень мудрые люди – королева Виктория и ее муж принц Альберт.

– Что же они сделали?

– Они, простите за выражение, алмаз просто угробили, – ответил Серж с досадой. – Такой камень!

Серж махнул рукой куда-то в сторону ветрового стекла, по которому по-прежнему потоками стекала дождевая вода. Ане, впрочем, показалось, что дождь немного ослабел. Да, явно ослабел.

– На тот момент, когда он попал им в руки, – продолжал Серж, – камень еще имел, как и «Орлов», свою изначальную, индийскую огранку и весил 191 карат. А эти августейшие олухи распорядились переогранить его в плоский бриллиант. Примитивный плоский бриллиант. Абсолютно тривиальный камень! В итоге: он так и не дотянул до оптимальных пропорций бриллианта, лишь слегка улучшилась его игра. Но, конечно, не настолько, чтобы компенсировать утраченную историческую ценность, канувшую в Лету вместе с исконной индийской огранкой. А о потере веса при переогранке страшно даже говорить: со 191 до 109 карат!

– Кошмар! – Аня была шокирована. – Практически половина веса!

– Да, именно. Даже британский автор – небезызвестный Герберт Смит – при всей своей лояльности – вынужден был заметить, что «мудрость этого поступка вызывает сомнения». Впрочем…

Серж усмехнулся.

– Что? – Аню снедало любопытство.

– Да то, что и «Орлов» – хотя тогда он, разумеется, назывался иначе, – весил первоначально целых 300 карат, а после того, как его огранили в Индии, вес составил всего лишь 190 карат. Треть общего веса камня – это тоже немало, и Шах-Джехан был страшно недоволен этим. Он не только ничего не заплатил гранильщику, но и приказал конфисковать его имущество. Кстати, а если бы с его алмазом сотворили то, что сотворили с «Кох-и-Нуром», то гранильщикам сняли бы головы – в самом буквальном смысле, и в этом не приходится сомневаться.

Серж замолчал, задумчиво глядя перед собой.

– Да, Шах-Джехан, – медленно произнес он, – право, было бы лучше, если бы он сам попробовал огранить его…

– Его – это «Орлов»?

– Да. Но тогда, повторяю, он носил другое имя.

– Какое?

– В Европе его, вслед за Жаном-Батистом Тавернье, называли «Великим Моголом».

– Алмаз принадлежал Шах-Джехану?

– Да, Аня, принадлежал, – как и многие другие знаменитые индийские камни.

– О его истории тоже рассказывают байки? – с лукавой улыбкой спросила Аня.

– Конечно, рассказывают, – иронично прищурившись, ответил Серж. – Иначе и быть не может.

– Например?

– Да всякую ерунду, ничего такого – из ряда вон. Вполне банальные вещи. Якобы он играл роль глаза у статуи Брахмы, которая, в свою очередь, стояла в храме на острове.

– А где этот остров?

– Якобы на реке Кавери, на юге Индии.

– Напоминает «Замок на острове», правда?

– Да, пожалуй.

– Мне кажется, это придает истории шарм и романтичность.

– С точки зрения европейца – да. Из чего сразу видно, что именно европейцы и придумали эту байку.

На лице Сержа играла усмешка.

– Ну, и дальше, – продолжил он, – в том же духе: будто бы некий французский солдат, втершийся в доверие к служителям храма, украл алмаз – разумеется, ночью – как же иначе? И так далее. В общем, вполне тривиальные выдумки.

– А откуда в Индии взялся французский солдат? Она же принадлежала англичанам.

– У Франции тоже были в Индии свои колонии, кстати, как и у Португалии. Но львиная доля, конечно, досталась англичанам. Правда, поначалу Индией еще управляла не Корона, а британская Ост-Индская Компания. Именно она, кстати, и поднесла королеве Виктории «Кох-и-Нур», после чего камень и запороли.

Серж вздохнул, а затем вновь махнул рукой, словно отгоняя воспоминания. Дождь за окнами явно кончался – это было несомненно.

– Но ведь Виктория жила в 19 веке, – заметила Аня. – А Шах-Джехан жил когда?

– В 17 веке.

– Где же камень был все это время?

– До 1739 года он оставался в Индии.

– Такая точность? А что случилось в 1739?

– В 1739 владыка Персии Надир Шах Афшар захватил Дели, куда к тому времени Великие Моголы перенесли свою столицу из Агры. Он разграбил город и устроил резню.

– Господи, зачем?

– Затем что жители города подняли против него восстание, и это его взбесило. Ну, и понятно, что все драгоценности Моголов, в том числе Павлиний трон со всеми его алмазами, рубинами, сапфирами, и прочие камни – совершенно потрясающая коллекция, которую собрал, в основном, Шах Джехан, – все это он вывез к себе в Персию.

– То есть, Иран?

– Ну да.

Серж сглотнул, словно у него внезапно пересохло во рту. В тоне его прозвучало такое сожаление, что можно было подумать, будто это была его собственная коллекция.

– Кстати, – уже совершенно обычным тоном сказал он, – с Надир Шахом, а точнее, с его приходом к власти связана одна прелюбопытная история, которую я хотел бы вам поведать. Но сейчас на это нет времени – мы и так слишком ушли в сторону, так что вернемся к ней позже, идет?

– Идет, – согласилась Аня. – А что случилось с «Орловым»?

– Он попал в Европу, менял хозяев – в общем, ничего драматического. Но главное, он обрел спокойный и достойный себя приют в навершии Российского императорского скипетра – как раз под венчающим скипетр черным орлом.