Читаем без скачивания Самое обыкновенное убийство. Где тебя настигнет смерть? (сборник) - Фредрик Браун

– Долларов двадцать-тридцать. В среду у них получка.

– Точнее сказать не можете?

– Нет. Он дал мне двадцать пять долларов на хозяйство, а остальное себе оставил. За квартиру, за газ, за свет и все прочее он платил сам.

– Были ли у него враги, миссис Хантер?

– Ни одного.

– Подумайте хорошенько. Были ли у кого-нибудь причины ненавидеть его?

– Нет, никого такого не знаю.

– Была ли его смерть кому-то выгодна в финансовом отношении?

– Как это?

– Владел ли он крупными денежными средствами? Ценными бумагами?

– Нет.

– Не оформлял ли он страховой полис?

– Нет. Он предлагал, а я ответила, что те же взносы лучше в банк положить… мы, правда, так и не собрались.

– Как долго вы ждали мужа в ночь со среды на четверг, миссис Хантер?

– Некоторое время. Поняла, что он задерживается, и легла спать.

– Мог ли ваш муж после потребления алкоголя пойти домой… ну, скажем, не совсем безопасным путем?

– Боюсь, что да. Его уже дважды останавливали, последний раз год назад.

– Он не оказывал сопротивления? Не получал повреждений?

– Нет, его просто грабили.

Я навострил уши, слыша об этом впервые. Вот оно что… Теперь ясно. Год назад папа сказал мне, что потерял бумажник, но не стал уточнять, как именно. Пришлось ему оформлять заново страховое свидетельство и профсоюзный билет.

Уиллер спросил полицейских, есть ли вопросы у них. Вопросов не возникло, и он разрешил маме вернуться на свое место.

– Мисс Хильдегард Хантер, я вижу, тоже опознала покойного. Она присутствует в зале?

Гарди уселась на место свидетеля, положив ногу на ногу – короткую юбку даже поддергивать не понадобилось. Ее спросили только насчет опознания, и она вернулась к маме, разочарованная.

Затем вызвали патрульного полицейского, обнаружившего тело вместе с напарником. Проезжая в два часа ночи под эстакадой на Франклин-стрит, они осветили переулок фарами и увидели, что там лежит человек.

– Он был мертв, когда вы к нему подошли?

– Да. Около часа примерно.

– Вы проверили его документы?

– Да, но его ограбили, и ни бумажника, ни часов на нем не было. В кармане осталось шестьдесят пять центов мелочью.

– Там было достаточно темно, чтобы случайные прохожие его не заметили?

– На Франклин-стрит в дальнем конце переулка есть фонарь, однако он не горел. Мы заявили об этом, и нам обещали вкрутить новую лампу.

– Вы обнаружили какие-либо следы борьбы?

– Только ссадины на лице, скорее всего от падения. Он упал лицом вниз.

– Этого вы не можете знать, – резко заметил коронер. – Он лежал лицом вниз, когда вы его нашли?

– Да. Рядом валялись несколько разбитых пивных бутылок, и на одежде умершего имелось пахнущее пивом пятно. Вероятно, он нес с собой… опять умозаключение? Ладно. Вокруг него были осколки от пивных бутылок и разлитая жидкость, предположительно пиво.

– Покойный был в шляпе?

– Твердая соломенная шляпа, называемая обычно матросской, также лежала рядом. Без вмятин – она никак не могла быть на умершем, когда ему нанесли удар. Это и положение тела позволяет предположить, что его ударили сзади. Грабитель сбил шляпу одной рукой и ударил жертву орудием типа дубинки. Спереди шляпу без ведома потерпевшего сбить нельзя, поэтому…

– Прошу вас придерживаться фактов, мистер Горват.

– Хорошо… а о чем вы спрашивали?

– Был ли покойный в шляпе.

– Нет. Шляпа лежала рядом.

– Благодарю, мистер Горват, больше вопросов нет.

Значит, насчет фонаря мы с дядей ошиблись. Позапрошлой ночью он не горел, и в конце переулка было темно.

– Присутствует ли здесь мистер Кауфман? – спросил коронер, заглянув в свои записи.

Вперед вышел коренастый мужчина в толстых очках, назвавшийся Джорджем Кауфманом, владельцем питейного заведения «У Кауфмана» на Чикаго-авеню.

Да, покойный Уоллис Хантер находился в его заведении в ночь со среды на четверг. Пробыл там примерно полчаса и ушел, сказав, что идет домой. В баре выпил одну порцию виски и два-три пива. Возможно, три-четыре, признал мистер Кауфман, но не более.

– Он пришел один?

– Да. И ушел один.

– Сказал, что идет домой?

– Да. Точных слов не помню, но смысл был такой. Он взял с собой четыре бутылки пива.

– Вы знали его? Он бывал у вас раньше?

– Случалось. Я его знал в лицо, но фамилию услышал, лишь когда мне показали его фотографию.

– Сколько еще посетителей было в то время в баре?

– Когда он пришел, двое. Они уже собирались уходить. Больше никого не было.

– Значит, мистер Хантер был единственным посетителем?

– Бо́льшую часть времени – да. Вечер был тихий, и я закрыл заведение рано, вскоре после его ухода.

– Как скоро?

– Я сразу начал прибираться и закрыл бар через двадцать-тридцать минут.

– Вы видели, сколько у него было денег?

– Он разменял пятерку, но к нему в бумажник я не заглядывал.

– Знаете ли вы двух мужчин, ушедших из бара после прихода мистера Хантера?

– Один из них еврей, у него гастроном на Уэллс-стрит. Другой всегда с ним приходит.

– Покойный, по вашей оценке, был сильно пьян?

– Выпивши, но не сказать чтобы сильно.

– Шел прямо?

– Вполне, только говорил не совсем связно. В пристойном был виде.

– Благодарю вас, мистер Кауфман, это все.

Привели к присяге судмедэксперта – того самого, которого я принял за шулера. Звали его доктор Уильям Гертел, его кабинет находился на Уобаш, проживал на Дивижн-стрит. Да, он осмотрел тело покойного. Смерть наступила от удара по голове тупым тяжелым предметом, видимо, сзади.

– В какое время вы произвели осмотр?

– В два сорок пять.

– Сколько времени прошло с момента его смерти, по вашему мнению?

– Один-два часа.

На выходе кто-то робко тронул меня за плечо. Я оглянулся и сказал:

– Привет, Банни.

Он смахивал на испуганного кролика еще больше обычного. Мы отошли в сторону, чтобы не мешать другим.

– Слушай, Эд… Могу я чем-нибудь помочь?

– Вроде бы нет, Банни. Спасибо.

– Как Мадж?

– Не очень.

– Если что понадобится, Эд, скажи сразу. У меня есть немного в банке…

– Спасибо, Банни, мы справимся.

Хорошо, что он спросил меня, а не маму. Она бы точно у него заняла, а мне потом отдавать. Как-нибудь обойдемся. Без отдачи у Банни нельзя брать: он мечтает о собственной типографии, копит на нее. Начальный капитал для этого требуется солидный.

– Мне зайти к вам, Эд? Мадж хотела бы?

– Да, конечно. Из папиных друзей только ты ей и нравишься. Заходи, когда хочешь.

– Может, на той неделе. В свой выходной вечер, в среду. Хороший человек был твой папа, Эд.

Я простился с ним и отправился домой.

Глава 5

– Хочешь в гангстера поиграть, Эд? – спросил дядя по телефону.

– Как это?

– Скоро увидишь.

– У меня и пистолета-то нет.

– Он тебе ни к чему. Твоя задача – пугнуть кой-кого как следует.

– Самому бы не напугаться.

– Бойся сколько влезет, это нам только на пользу. Я тебе дам нужные указания.

– Ты серьезно?

– Да.

– А когда?

– Послезавтра. Сначала похороним Уолли.

– Да. Ясно.

Во что, интересно, я впутываюсь? Я включил радио в гостиной и выключил – там передавали что-то про гангстеров. Ну а что? Чем я не крутой парень? Я догадывался, что́ Эмброуз задумал, и уже начинал бояться.

Был вечер пятницы. Мама пошла в похоронное бюро отдать последние распоряжения, а Гарди – не знаю куда, наверное, в кино.

Дождь все еще моросил и закончился только утром.

Жара уже набирала силу, несмотря на сырость и легкий туман. Лучший костюм, надетый на похороны, липнул ко мне, как клеем намазанный, и я пока снял пиджак. Гангстер… Спятил, что ли, мой дядюшка? Ладно, я тоже не сильно нормальный. Обещал – сделаю.

Услышав, что мама встала, я вышел на улицу. Постоял немного около конторы, вошел внутрь. Мистер Хейден, без пиджака, просматривал какие-то бумаги у себя в кабинете.

– Здравствуй, – произнес он, отложив сигару. – Эд Хантер, не так ли?

– Да. Просто хотел узнать, не нужно ли что-нибудь.

– Нет, мальчик мой. Все готово.

– Я маму не спрашивал… вы знаете, кто гроб нести будет?

– Да. Сотрудники с его работы. Вот список.

Я посмотрел. Мастер Джейк Лэнси, трое линотипистов, двое ручных наборщиков. Я как-то не думал о типографских, не сообразил, что они тоже придут.

– Похороны состоятся в два часа, – сообщил Хейден. – Все в полном порядке. У нас и органист будет.

– Он любил органную музыку, – кивнул я.

– Знаешь, парень… иногда родные предпочитают проститься с покойным наедине, не в общей толпе. Ты ведь тоже хотел бы?

Он отвел меня в комнату рядом с одним из залов – не с тем, где было дознание, – и там стоял гроб. Красивый, обитый серым плюшем с хромовыми накладками. Хейден поднял переднюю половину крышки и молча ушел.

Я постоял, посмотрел на папу, вернул крышку на место. Побродил по Луп, по Южной Стейт-стрит, свернул назад. На Луп много цветочных магазинов – что ж я про цветы не узнал? У меня еще осталось кое-что от получки. Я зашел в одну лавку и спросил, могут ли они прямо сейчас послать красные розы по такому-то адресу. Они ответили, что могут. Потом я зашел выпить кофе и около одиннадцати часов был дома.