Читаем без скачивания Индиана Джонс и Дельфийский оракул - Роб Макгрегор

– Успокойтесь, Джонс. Вы держались перед ректором прекрасно. Просто прекрасно.

– Еще бы. Прямо героем.

– Послушайте меня. Вы отстояли свою точку зрения. Поверьте, действительно отстояли. Я битый час разговаривал с Малхаузом у него дома, и он признал, что реагировал чересчур бурно.

– Ну, что-то я не слышал его извинений.

– Да, но вас и не арестовали. Эти законники откопали бы кучу статей обвинения – от вандализма до государственной измены. Неужели вам не ясно? Вы победили. Черт, если бы алкоголь не запретили, я поставил бы вам выпивку!

– Я победил, я же и проси прощения? Что ж это за победа?

– Послушайте, но должен же был Малхауз сохранить лицо! Если бы вы отказались просить прощения, ему ничего не оставалось, как развеять в прах ваши шансы на учебу в Сорбонне.

Инди понимал, что Конрад прав.

– А как насчет извинений в письменном виде?

– Это прекрасная возможность разъяснить свой поступок всем и каждому. Только не злорадствуйте; напишите, что осознаете собственную ошибку.

– Ага. Еще бы.

Конрад похлопал Инди по плечу.

– Похвальный настрой! Удачи в Париже. Я вам завидую. У вас наверняка все сложится хорошо; вы найдете, что ищете.

Глядя вслед удаляющемуся Конраду, Инди ломал голову над словами профессора, пытаясь понять, чего же ищет. Он и сам этого не знал, но чувствовал, что узнает с первого же взгляда.

3. Снежная королева

Париж, октябрь 1922 года

Стояло прохладное осеннее утро. Шагая по бульвару Сен-Мишель, Инди поплотнее запахнул свою кожаную куртку у горла. В отличие от большинства французов, шарфа он не носил. На прошлое Рождество Мадлен подарила ему один, но он с ней не виделся уже несколько недель, и шарф навеял бы воспоминания о ней. Инди наклонился вперед, надвинул шляпу на лоб и прибавил шагу. Он не только хотел убежать от холода, но еще и спешил на утреннюю лекцию по курсу греческой археологии. Темой был оракул Аполлона, и ему было любопытно, с какой стороны подойдет к вопросу профессор Белекамус.

Пройдя через университетский городок, Инди направился прямо к учебному корпусу. За два года учебы в Сорбонне он изучил город не хуже урожденного парижанина. Разумеется, Инди понимал, что, конечно, навсегда останется здесь чужестранцем, живи он тут хоть до старости. Как ни странно, быть иностранцем ему нравилось. Так сказать, свой среди чужих.

Инди уже третий год учился на доктора философии. Программа касалась в основном древних письменностей, и потому Инди дополнительно слушал курс по классической археологии Греции. Во-первых, знания о Древней Греции пригодятся в изучении древнегреческого, а во-вторых, сильнее самого курса Инди привлекал профессор. Точнее, привлекала.

Все в ней – от одежды и духов до походки и манеры речи – было подчеркнуто женственным. Но за ее жеманством Инди ощущал интригующую силу и самообладание. Такая раздвоенность словно намекала на некую тайну, будто очерчивая эту женщину невидимой чертой. Она как бы нашептывала: «Чуть ближе, и ты в беде».

Но пока ничего не стряслось. Инди уже наполовину одолел ее курс, и справился с этим блестяще. И познания о Древней Греции, и великолепная осведомленность в греческой мифологии явно выделяли его среди сокурсников – но она держалась так, словно Инди и на свете нет.

Дней пять назад он подошел к ней после лекции и задал пару вопросов по пройденной теме. Она бросила отрывистый ответ, вполне под стать написанному в ее взгляде холодному равнодушию. Инди отказался признать поражение и сказал, что буквально наслаждается ее лекциями.

– Прекрасно, – бросила она, извинилась и проскользнула мимо него.

Дориана Белекамус была само воплощение Снежной Королевы – так Инди называл ее про себя. Ничего, снег можно растопить, и где-то за толстой броней таится теплая нежная женщина, нуждающаяся в близости.

По крайней мере, ему хотелось так думать.

Глубоко уйдя в собственные мысли, Инди налетел на кого-то при входе в аудиторию. Подняв глаза, он увидел Дориану и опустился на одно колено, чтобы поднять тетрадку, выскользнувшую из ее рук, при этом невольно смерив взглядом ее стройные ноги, оказавшиеся в каком-нибудь футе от него. Обычно она носила длинную юбку, белую блузку и вельветовый жилет. Но сегодня на ней было короткое, как у школьницы, платье из шотландки, что делало ее похожей скорее на студентку, чем на профессора.

Присев, она подняла листок, выскользнувший из тетради. Оба – и студент, и профессор – выпрямились одновременно, и взгляды их встретились. У профессора оказались красивые, большие и темные, почти черные глаза.

– Извините, доктор Белекамус, я вас не заметил.

– Благодарю вас, Джонс. – Она ладонью пригладила свои волосы – густые, черные, как смоль, собранные сзади в пучок, подчеркивая очаровательные глаза, высокие скулы и полные губы. – Хорошо, что вы натолкнулись на меня. Подождите меня после лекции. Мне надо с вами поговорить.

Она внезапно повернулась и пошла к возвышению кафедры. Пораженный Инди уставился ей вослед. Она действительно ему улыбнулась! Он оглядел аудиторию, ожидая увидеть зависть в глазах мужской половины, понимающей, что означает подобный взгляд женщины. Но никто будто бы и не заметил. Надо же, он сломал ледяной панцирь Дорианы Белекамус, или, по крайней мере, пробил в нем трещину, а никто и бровью не повел! Да разве это парни? Сидят себе с непроницаемыми лицами, будто черепа, что таращатся с полок вдоль стен аудитории. Говорят, французы влюбчивы, а эти на преподавателя ноль внимания.

Он сел за парту у прохода, открыл тетрадь и принялся гадать, зачем она хочет его видеть, но ничего не придумал. Сидевшая рядом девушка с невыразительной внешностью, волнистыми каштановыми волосами, в очках с проволочной оправой наклонилась к нему и прошептала:

– Боже, ты погляди, как она сегодня вырядилась! Будто считает себя ровней нам.

«Да уж какая там ровня! – подумал Инди. – Земля и небо. Притом она-то и есть небо». А вслух заявил соболезнующим тоном:

– Вот уж нет. Ни капли не похоже, – и уткнулся в тетрадь, подводя под разговором черту.

– Тема сегодняшнего занятия вызывает у меня самые теплые чувства, – начала Белекамус.

«Надо же, какая ирония! – подумал он. – Мертвый город вызывает у Снежной Королевы теплые чувства».

– Развалины Дельф я посетила еще ребенком, на ранних этапах реставрации, начатой в 1892 году. – Ее взгляд метнулся к двери, и последний опоздавший под ее ледяным взором быстренько прокрался на свое место. – В старших классах школы и студенткой колледжа я проводила летние каникулы, работая там сначала в качестве добровольца, а затем как помощник археологов. Дельфы стали главной темой моей выпускной работы, а потом и диссертации на соискание степени доктора философии. Перед тем, как начать преподавать здесь, я пять лет провела среди руин этого города в роли главного археолога экспедиции Афинского университета.