Читаем без скачивания Авиатор: назад в СССР 2 (СИ) - Дорин Михаил

Пока я сидел, секретарь медленно поливала из лейки каждое из присутствующих здесь растений. Местный ботанический сад был богат на всякие герани, кактусы, фикусы и других комнатных жителей. Особое место занимала здоровенная пальма, вымахавшая почти до потолка.

— Девушка, у меня приказ командира прибыть к нему. Не могли бы вы у него уточнить...

— Давно я уже не девушка. А вы, Родин? — спросила она, присаживаясь за стол.

— Так точно.

— Вот именно вас и ожидают. Можете проходить, — показала мне секретарь на дверь кабинета. — Слышала, вы недавно проявили себя? Не страшно было?

— Глаза боятся, а руки делают. Сильно жить захотелось, вот и посадил самолет.

-Что ж вам на земле не сидится тогда? — спросила она, уже не улыбаясь как ранее.

— «Испытай один раз полет, и твои глаза навечно будут устремлены в небо» — ответил я ей фразой Леонардо да Винчи.

— Вот и мой отец так же говорил, когда уходил на полёты. И в Корею также попёрся за своим командиром. Так там и остался. Может, вы скажете, за что или почему? — с грустью в голосе, сказала она.

— Я слышал одну хорошую фразу, что не нужно задавать себе вопросов «за что» и «почему». Нужно спросить самого себя «для чего». Мы служим своему народу, а больше некому. Я бы на вашем месте гордился бы отцом.

— Вы очень умный молодой человек. Не по годам, я бы сказала.

В кабинете Доброва помимо него был тот самый человек, с которым он прохаживался за штабом полка, и чуть было не получил в голову самодельной бомбой типа «мешок».

— Бомбометание отработали? — усмехнулся полковник, а гость поддержал его.

Именно сейчас я, наконец-то, вспомнил, где видел этого человека, одетого в светло-синюю рубашку с коротким рукавом и тёмные брюки. Он стоял за столом нашего взвода на присяге. Тогда я не сразу приметил у него на пиджаке звезду Героя Советского Союза.

— Виноват, товарищ полковник. Решили рационально подойти к решению поставленной задачи, — сказал я, но двое взрослых мужиков продолжили улыбаться.

— То есть, рационально было использовать кузов старой машины как катапульту? Вы меня поражаете, Родин, — сказал Добров.

— Виноват, товарищ полковник. Не учли прочность и усталость конструкции.

Мда, похоже, эти два больших дяди собрались надо мной посмеяться. Теперь их веселый смех перерос в откровенный ржач.

— Садись, Сергей. Я ж говорил, он вылитый отец, — сказал Добров своему гостю.

— Согласен с тобой, Гена. Давайте познакомимся, молодой человек. Василий Сергеевич Котлов, — сказал гость и протянул мне руку.

— Это... это для меня... честь, — опешил я, узнав кто передо мной.

Василий Котлов, заслуженный лётчик-испытатель СССР, участник Великой Отечественной войны и войны с Японией, а также Вьетнамской войны. Один из лучших лётчиков своего времени.

Был примечательный эпизод во Вьетнаме. Он выполнял полёт за инструктора с вьетнамским лётчиком на МиГ-21. Им пришлось вступить в бой с американскими истребителями, в ходе которого удалось сбить один американский Ф-4 «Фантом». За это он получил звание «Почётный гражданин города Ханой» и... выговор от командования за нарушение приказа не вступать в бой.

А за долго до этих событий, в 1957 году он был удостоен звания Герой Советского Союза, за мужество и героизм, проявленный при испытаниях новых видов авиационной техники.

— Да, прям-таки, честь. Мне самому приятно, что растёт такая смена у нас. Скоро, таким как ты, придётся двигать вперёд нашу авиацию. Может, позволим ему присесть, Геннадий Павлович? — обратился Котлов к Доброву.

— Согласен. Садись Родин. Ты к завтрашним полётам готов?

И как теперь быть? Доподготовку мои ребята проходят в эти минуты, а я у командира сейчас должен сказать, что всё хорошо? Врать нельзя. С другой стороны, я же реально готов.

— Готов, товарищ полковник.

— Прекрасно. Даже врать научился уверенно, да Василий Сергеевич?

— Конечно. Парень уже с комиссией разговаривал, а ты тут его доподготовкой проверить решил. Не сдаёт он командиров своих. Молодцом, Сергей!

— Спасибо, — сказал я. — Если честно, я не понимаю причины моего вызова, если только вы, Василий Сергеевич не хотите мне кое-что рассказать. Думаю, вы знаете о чём.

— Конечно знаю. Это нормально, что ты ищешь правду о своих родителях.

— И вы можете мне что-то рассказать?

Глава 4

В нашем разговоре возникла длинная пауза, которую я не спешил нарушать. Слабо верится в то, что такой серьёзный по своему положению человек, как Котлов, будет делиться со мной подробностями своей работы во Вьетнаме.

— Сергей Родин, то есть твой отец, работал вместе со мной по одной из задач в этой стране. Мы выполняли... больше, исследовательские задачи.

— А как же обучение лётчиков Вьетнама? — перебил я Котлова. Он переглянулся с Добровым, будто искал какого-то объяснения моей осведомлённости.

— Ты же знаешь, Геннадий Палыч, что наши действия «там» были под грифом, — сказал Котлов и встал из-за стола. — Хочешь парню испортить жизнь?

— Я не рассказал ему чего-то сверхсекретного, да я и не знал. А ты знаешь. Намекни, хотя бы. Родин же не дурак, правильно Серёга? — сказал Добров, подмигнув мне.

— Не дурак. Поэтому и поймёт, что лезть в это дело ему не следует. Тебе тоже, товарищ полковник, — сказал Котлов, подойдя к окну и выглянув на улицу. — Прекрасная погода, море, зелень — чего вам двоим ещё нужно?

— Так вы мне расскажите или нет, Василий Сергеевич? — спросил я, на что Котлов слегка насупился.

— Настырный ты, Сергей, — сказал Котлов и подошёл ближе ко мне. — Твой отец работал под моим началом, но моя командировка закончилась до его гибели. Естественно, о нашей работе я не имею права тебе рассказать.

— Но есть те, кто могут, верно? — уточнил я.

— Они всегда есть. Человек по фамилии Платов тебе нужен. Он был там и до, и после меня. В нашей работе Платов был куратором. Это всё, что я знаю.

Не часто последнее время у меня есть силы, чтобы заняться своей физической подготовкой. Зарядка-то не всегда проходит, в связи с ранними полётами, а уж самому позаниматься вообще без вариантов. Я был рад, что сегодня можно себе выделить часок для пробежки.

— Тёма, ты смотри аккуратнее. Кеды у тебя одни, — говорил Макс, наблюдая, как Артём вываривает свои кеды советского производства в хлорке.

— Да знаю. Я плитку выпросил у старшего курса за пару коржей из кулинарии, чтоб выбелить до уровня «Двух мячей».

В своё время те, кто из нас занимался спортом в училище, подбирали тщательно себе кроссовки для бега. Правильная подошва, вес, подъём — учитывалась любая мелочь. Не всегда это влияло на результат, но тогда этого никто не понимал. Для плавания и вовсе было куча штук и примочек.

В Советском союзе не всё так просто было со спортивной обувью. Это у себя в настоящем времени можно было выбрать из сотен типов кроссовок те, что подходят тебе. А здесь фабрика «Красный треугольник» выпускает для тебя кеды по цене 4 рубля за пару. Цвета только красный, чёрный или синий. Но самые модники искали себе белые китайские кеды «Два мяча» с тонкой синей полоской и соответствующей надписью.

— Зачем это тебе? — спросил я у Артёма, когда шёл на пробежку.

— Ты чего, Серый? На танцах это самая модная штука — белые кеды. Давай и твои сделаем?

Конечно, я отказался от такого апгрейда своей обуви. Во время бега осмысливал сегодняшний разговор в кабинете у Доброва.

Естественно, что об участии наших военных в боевых действиях против США во Вьетнаме нигде не сообщалось. Завеса тайны и хоть какие-то воспоминания попадут в прессу ещё не скоро.

Вот и получится, что людей, выполнявших свой интернациональный долг награждать будут за его выполнение, а вот признавать ветеранами боевых действий не станут.

По крайней мере, мне известно, что у человека по фамилии Платов есть информация по семье Родина. Может, удастся разговорить Леонида Краснова, когда приеду домой в отпуск. Это будет ой как не скоро! Домой отпустят только в октябре после сессии.