Читаем без скачивания Канатная плясунья - Роберта Джеллис

– Хозяин, то есть лорд, желает видеть менестреля, – сказал оруженосец.

Телор поднялся и перекинул через плечо свою лютню.

– Я – менестрель.

– А это твой шут? – спросил оруженосец, с явным удовольствием оглядывая Дери.

– Нет, это мой слуга, – ответил Телор, благодаря Бога за то, что костюм шута Дери надежно спрятал.

– Дери Лонгармз к вашим услугам, – Дери учтиво поклонился, без всяких выкрутасов и живой мимики лица, как делал, играя шута. – К сожалению, я не шут и никогда им не был, – добавил он. – Может быть, поэтому в моей жизни не все просто.

– У тебя двое слуг? – спросил оруженосец, взглянув на Кэрис и вдруг резко отвернувшись от нее.

– Это мой ученик, Кэрон, – объяснил Телор. – Он, правда, не всему еще успел научиться, поэтому...

– Тебе не нужно брать его с собой, – согласился мужчина, вновь скользнув взглядом по Кэрис и так же быстро опять отвернувшись. – Они с карликом могут поесть там, где ест прислуга. А где будешь обедать ты, тебе объяснит сам лорд.

Когда Телор и оруженосец ушли, отчасти для того, чтобы хоть как-то унять беспокойство разговором на другую тему, Дери спросил у девушки, как ей удалось заставить оруженосца с такой поспешностью отвести от нее взгляд. Кэрис быстро изобразила уродливое выражение и даже улыбнулась так, что Дери невольно вздрогнул и почувствовал, как у него мороз побежал по коже.

Не зная, что ему делать, смеяться или плакать, Дери воскликнул:

– Этот человек, наверняка, принял Телора за сумасшедшего, раз… – Кэрис предостерегающе махнула рукой и, понизив голос до шепота, карлик закончил: – Раз он взял себе ученика с такой внешностью.

Кэрис пожала плечами.

– Я не люблю людей, имеющих хоть какое-то отношение к войне, – сказала она тихо. – А здесь их так много, и все, о чем вы говорили с Телором, напоминает мне о том месте, где убили Ульрика. Люди здесь не такие озверевшие, я вижу, но все же...

Попав в главную залу, куда привел его оруженосец, Телор словно услышал слова Кэрис. Никакого беспорядка здесь не было. Слуги-мужчины накрывали столы к обеду, было даже несколько женщин служанок. Никто из слуг не выглядел обиженным или перепуганным, но Телор опять не увидел ни одного знакомого лица, а в воздухе почувствовал какое-то напряжение, заставившее его с подозрением и беспокойством относиться ко всему окружающему. Телор решил, что такое впечатление создавал мужчина, сидящий в кресле, придвинутом к камину, в котором догорали последние угли. Глядя на одежду этого человека, Телор догадался, что его бедро, рука, а возможно, и грудь перевязаны, но сказать это наверняка было нельзя. Значит, ему не так-то просто достался Марстон, подумал Телор, но потом поправил себя, вспомнив, что новоявленный лорд пытался захватить Креклейд и, может быть, именно там и был ранен.

Остановившись на значительном расстоянии от кресла, Телор почтительно, хотя слегка натянуто, поклонился, поскольку его собственные ребра хотя и не были перевязаны, но еще давали о себе знать.

– Я – лорд Орин, – сказал мужчина слишком громко, будто это могло сделать его слова правдой. – А ты, значит, менестрель?

– Да, мой лорд, – ответил Телор, у которого внутри все замерло, когда он понял, что человек, сидящий перед ним, – лорд Орин.

– Откуда ты едешь?

– Последний раз я был в Мальмсбери...

– Сегодня ты приехал не из Мальмсбери, – резко оборвал Телора лорд Орин. – Это ложь.

– Простите, мой лорд, – голос Телора был спокоен. – Яне собирался вам лгать. Я не понял вашего вопроса и решил, что вы хотите знать, в каком городе я был в последний раз, – Телор специально сказал «я» В надежде, что Орин не узнает о его спутниках. Менестрель подумал, что, даже если ему и не удастся избежать неприятностей, Орин не сможет дать никаких распоряжений относительно Кэрис и Дери, и им удастся выбраться отсюда рано утром, как только откроются ворота.

– Прошлой ночью, – продолжил Телор, – я находился в лесу, когда же сегодня утром пошел сильный дождь...

– Ты ночевал в лесу? Ведь ты едешь из Креклейда, разве нет? Из Креклейда!

– Нет, мой лорд, – попытался разуверить его Телор, он понял, что этот человек боится мести со стороны города. – Ваш оруженосец может подтвердить, что все мои вещи – ткань для шатра, одежда – все промокло насквозь. Даже если бы я в разгар этой бури ехал верхом из Креклейда, мои вещи не успели бы так сильно промокнуть. Я проезжал через этот город, но не останавливался там, хотя и шел дождь. Мне не хотелось искать там убежище от непогоды. Не думаю, что город, на торговой площади которого возвышаются две виселицы, примет артиста с распростертыми объятиями. Вряд ли кому захочется, чтобы ради развлечения его повесили.

Услышав о виселицах, лорд Орин затрясся в бессильной злобе. Это еще больше убедило Телора, что именно людей Орина повесили на следующий день после выступления Кэрис. Но прежде чем Телор успел сообразить, заставляя Орина вновь переживать мучительные моменты поражения, что он рискует обратить его гнев на себя, лорд расхохотался.

– Хорошенькое развлечение! – воскликнул он, продолжая дико хохотать. – Конечно, тебе этого не хотелось. Ведь ты ожидал, что тебе заплатят.

И он разразился еще более отвратительным, воющим смехом, от которого Телору стало не по себе. Но тут подошел оруженосец, который вызывал Телора из конюшни, и объявил, что обед готов. Лорд Орин взмахом руки отпустил Телора и удивил его, приказав найти себе место за столом и поесть. Менестрель чувствовал – в этом, новом, Марстоне ему совсем необязательно поддерживать свой престиж, он был уверен, что никогда сюда больше не вернется, по крайней мере, пока хозяином поместья будет Орин, поэтому направился в конец залы и сел среди прислуги. К тому времени, как Телор уселся, на возвышение перед креслом Орина поставили стол, и в залу стали входить помощники повара с огромными блюдами жаркого и котлами рагу.

Телор понял, что, желая придерживаться анонимности, он ничего не теряет. Всем подавалось одно и тоже – грубое, слегка прогорклое рагу. Всем, кроме Орина, хромого оруженосца и двух других, должно быть, помощников Орина; им полагалось жаркое и еще какие-то особые блюда, стоящие перед ними. Еды на столах было предостаточно, правда, не слишком хорошей. Телор обычно ел от случая к случаю, поэтому не особенно расстроился, когда неожиданно, едва приступив к еде, Орин постучал рукояткой ножа по столу и заорал:

– Менестрель!

Телор перекинул ногу через лавку, на которой сидел, и встал. Когда он направился к возвышению, Орин вскричал:

– Разве не должны менестрели петь во время обеда? Почему ты не поешь?

– Мне показалось, вы не хотите, чтобы я пел, – ответил Телор, кланяясь и со страхом размышляя о том, все ли в порядке у Орина с головой. Ведь он сам велел ему сесть за стол и есть. Неужели забыл? Нет, дело вовсе не в этом, понял Телор, охваченный презрением. Просто это ничтожество только что вспомнил, что менестрели должны во время обеда развлекать лордов, но к презрению Телора примешивалась и изрядная доля страха. Грубого, невоспитанного человека оскорбить гораздо легче, чем людей благородного происхождения, и, если Орин сочтет, что менестрель намеренно хочет выставить его на посмешище перед собравшимися, то это выступление может оказаться для артиста последним.