Читаем без скачивания Цирк чудес - Элизабет Макнил
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не рассказывай. Я не хочу это слышать.
Наступает тишина, прерываемая лишь шорохом соломы и лошадиным взбрыкиванием. Промежуток между их дыханием как будто увеличивается, и они отдаляются друг от друга. Она скребет родимое пятно на запястье. Кожа такая тонкая, что вот-вот порвется.
– Нелл? – вопросительно говорит он.
Она не отвечает. В его голосе ощущается след Джаспера. Как они похожи: носы, глаза. Она закрывает уши ладонями.
Паук над ними тщательно сплетает свою паутину.
Тоби
Все утро они работают в конюшне. Нелл вздрагивает от шороха листьев, от топота копыт.
– Нам нужно немного подождать, – говорит ей Тоби. – Я уверен, мы найдем ее.
Она отталкивает его, когда он пытается обнять ее, и он ощущает ее холодную ярость. Какое знакомое ощущение: быть нежеланным. Он поджимает губы и возвращается к очистке пыльной упряжи с налипшими конскими волосами.
– Разреши мне помыть пол. Тебе нужно отдохнуть. – Это не доброта, а желание быть полезным. – Пожалуйста.
Но Нелл отмахивается от него с такой же легкостью, как осел отмахивается от мухи. Она работает с остервенением, словно одержимая демонами бури. Ее волосы разлетаются вокруг, губы плотно сжаты, глаза злобно прищурены. Она выплескивает на пол ведро за ведром и трет булыжник, пока не рвет на себе штаны и не обдирает колени до крови. Вонючая вода стекает по водостоку. Он не может сделать ничего, чтобы утешить ее.
– Нелл… – пробует он, но она не отвечает.
Тупица, думает он. Человек-медведь.
Ему хочется порадовать ее, заставить ее улыбнуться. Если бы он мог, то нашел бы Перл и принес ее на спине, вернулся как герой, совершивший подвиг. Возможно, тогда она любила бы его так же ненасытно, как любит этого ребенка.
Он опускает голову и старается забыться за монотонной работой. Это все, на что он когда-либо годился; его тело не принадлежит ему, но является половиком для вытирания ног, скребницей для чистки обуви. Его жизнь всегда попадает в прежнюю колею. Он не может этого избежать, как волк не может забыть о том, что рожден для убийства.
– Нелл… – снова начинает он и понимает, что близок к слезам.
В полдень трактирщик приносит им небольшой пирог с кислыми овощами, и он медленно жует каждый кусок, почти не в силах глотать. Нелл даже не прикасается к выпечке. Мужчина возвращается, засунув руки в карманы.
– Вы – Лунная Нелли?
Нелл не отвечает.
– Я видел вас в «Балагане Чудес Джаспера Джупитера». Мы все видели.
Мужчина легко прикасается к родимым пятнам у нее на руке, и она молча терпит это. Тоби хочется оттолкнуть его, но момент упущен, и он снова вгрызается в пирог.
– Я купил вашу статуэтку. Она стоит у меня на каминной полке, рядом с Чангом и Энгом Банкерами. Они тоже очень хороши.
После долгой паузы он кашляет, кивает и уходит обратно.
Тоби хочется что-нибудь сказать, чтобы утешить ее, заставить ее улыбнуться, вызвать любую реакцию. Собственное жевание кажется ему отвратительно громким. Он грызет корочку и смотрит на свои распухшие костяшки. Он даже не помнит, как замахнулся и нанес удар. Помнит только, как его брат полетел на землю с выражением крайнего недоумения на лице.
То же самое было и с Дэшем; момент падения затянут туманной дымкой. Он тысячу раз прокручивал в памяти этот инцидент, но до сих пор не уверен в своем намерении и в том, что произошло на самом деле.
Нелл сплетает его пальцы со своими. Она не просит, чтобы он перестал плакать.
– Я сделал ужасную вещь, – говорит он. – Чудовищную вещь.
Но она смотрит мимо и говорит:
– Нам нужно найти ее.
Он целует ее волосы.
– Я знаю.
Солнце палит, осыпая их раскаленными иглами. Это один из дней позднего лета, когда мир кажется перезрелым и готовым лопнуть. Собаки тяжело дышат в тени, вывалив языки. Черви высыхают и становятся шнурками. Свеча, оставленная на солнце, превращается в молочную кашицу. Но хотя бы дует легкий ветерок, проникающий из-за двери и ворошащий сено на конюшне. Когда становится слишком жарко, Тоби расстегивает рубашку. Краски блестят и переливаются на потной коже. Он замечает, что Нелл смотрит на него.
Их жизнь может быть очень простой. Скажем, ферма и пшеничное поле, где он будет трудиться каждый день. Дом с голубой дверью. Счастье, которое он будет дарить ежедневно. Он никогда не жаждал власти, как Джаспер. Любовь, думает он: вот все, к чему он стремится. Быть нужным кому-то. Он подступает ближе к Нелл, он чувствует обещание в ее дыхании у себя на груди.
Она закрывает глаза.
Это случается каждый раз, когда она стоит рядом с ним. Непреодолимая тяга, неутоленное желание. Он хочет обладать ею, целовать ее повсюду, исторгать стоны из ее рта.
Она отворачивается от него и снова начинает сгребать сено вилами. Стыд быстро охолаживает его.
– Извини, – бормочет он.
Она прикасается к его руке, молча прощая его. Возможно, все снова будет хорошо; возможно, они найдут Перл и вернутся к прежней жизни.
– Вот они!
Трактирщик вернулся с четырьмя дамами.
– Вам нужны лошади? – спрашивает Тоби, и Нелл смотрит на него, как на слабоумного.
Дамы заглядывают внутрь и поднимают туфельки, перешагивая через мутную жижу. До Тоби доходит, что они смотрят на него, на его татуированную грудь и на Нелл с закатанными рукавами.
– Это нечто, не правда ли?
Смех, перешептывание.
– Она была знаменитой, правда?
– Иди сюда, девочка, – произносит трактирщик и щелкает пальцами.
Тоби выходит вперед, закрывая Нелл. Кажется, они понимают угрозу, поскольку мужчина поспешно отступает. Они уходят со смехом.
– Эти уроды получше, чем в Египетском зале. Просто приехали сюда – глазам не верю!
– Нелл… – начинает он, но она смотрит в пол и пинает кучку грязи.
– Не надо, – шепчет она. – Ничего не говори.
Хозяин гостиницы весь день приводит маленькие группы посетителей, чтобы поглазеть на них. Тоби смотрит куда угодно, только не туда: на железные кормушки, деревянные стойла, на крюки и веревки, свисающие со стен. Он чудище, чудо природы, выставленное напоказ.
Он слышит звон колокольчика на улице, зазывную скороговорку:
– Чудеса природы! Настоящие уроды! Показываем за один пенни…
Ты превратился в одного из них.
Он не представлял, что дело дойдет до этого. Жгучие взгляды, смешки за ладонями. Они смотрят на него как на вещь.
В конце концов он швыряет ведро в угол.
– Я больше не могу.
– Куда мы пойдем?
– Подождем на аллее под деревьями, возле ворот. Всяко лучше, чем здесь.
Трактирщик пытается остановить их, выпрашивает разрешение поставить их на столы в комнате наверху и предлагает по пять шиллингов каждому. Тоби равнодушно проталкивается на улицу. Они возвращаются в Саутарк по людным улицам, не прикасаясь друг к другу. Обоюдный гнев
