Читаем без скачивания Дыхание скандала - Элизабет Эссекс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тем не менее Уилл нажимал:
— Ты ради забавы болтался с ней по Лондону?
— С мисс Антигоной? Нет. — Тон Томаса стал тревожнее, когда он почувствовал настойчивость старшего брата. — Понятия не имею, что она хочет. Но джентльмен никогда не оставляет леди, даже если она вытаскивает его из постели под дождь среди ночи. Разве не ты мне это говорил?
— Говорил. — Уилл, извиняясь, положил руку Томасу на плечо. И расправил лацканы и воротник пальто. — Так что иди посмотри, что она хочет.
Томас собрался было метнуться через исхлестанный дождем сад в конюшню, но снова остановился, когда увидел, что Уилл, Джеймс и Здоровяк Хэм собираются последовать за ним.
— Ты не знаешь, что подслушивать — это дурная манера, не говоря уж о грубости? — В обычной ершистой уверенности Томаса было нечто большее.
Уилл действовал, как может действовать только старший брат, он изничтожил это возражение.
— Встречаться с молодой леди наедине без сопровождения, посреди ночи у конюшенных ворот — тоже дурная манера, — резонно заключил он. — Оставим определять разницу отцу? Или, лучше, пусть мама решит, какое нарушение приличий более вопиющее? Вот будет забавно.
— Нет, — мгновенно отозвался Томас. — Давай не будем.
— Тогда ты не будешь возражать, если я послушаю твой разговор. Для твоего же блага, равно как и для ее.
— Когда ты это так поворачиваешь… — Томас пожал плечами, словно работа ума Уилла была для него загадкой. — Почему бы тебе самому не спросить, если ты так любопытствуешь о моем личном деле.
Уилл сделал медленный вдох, чтобы не потерять терпение. Томас — его брат, а не какой-нибудь упрямый гардемарин под его командой. И не вина Томаса, что Престон хочет видеть его, а не Уилла. Томас не виноват, что Уилл ревнует и злится, как медведь с раненой лапой.
— Потому что она вызывала не меня, и я намерен уважать ее желания. Но у меня есть неприятное предчувствие, что наш друг мисс Антигона попала в беду, и ей может понадобиться помощь нас обоих. Так что учти мои слова, Томас. Лобовое нападение — не лучшая стратегия. Особенно с непростыми леди. Большего достигнешь осторожной хитростью.
Поместив эту информацию в свой энциклопедический мозг, Томас больше ничего не сказал, повернулся и повел маленькую группу к конюшне.
Там, в хорошо освещенном проходе Престон, одетая в тот самый видавший виды редингот, бриджи и сапоги, прислонилась к стойлу, восхищенная стоявшей там лошадью. Как будто совершенно нормально для юной леди одеваться мальчишкой и самолично посещать конюшни среди ночи, во время жуткой непогоды.
Черт бы его побрал, Уилл скучал по ней. Прошло только несколько дней, но он уже скучал по всему в ней, начиная от этого редингота и заканчивая темными кругами под ее глазами.
— Мисс Антигона? — Объявив о своем присутствии, Томас пошел по проходу, а Уилл отпрянул в тень у двери, слушать.
Престон протянула руку, приветствуя Томаса. Словно встретила знакомого на Бонд-стрит. Или потягивала коньяк со старым другом в библиотеке.
Уилл безжалостно втоптал ревность в грязный пол и настроился слушать.
— Надеюсь, вы простите мне, что разбудила вас, — сказала она.
— Не за что, — ответил Томас. При всей его юности он действительно учился быть джентльменом. Он пожал ей руку и поклонился. — Чем могу служить?
Престон сделала глубокий вдох, словно собиралась с силами, прежде чем заговорить.
— Помнится, вы восхищались моей кобылой.
Томас хмыкнул и улыбнулся.
— Потому что у меня есть глаза.
Ответная улыбка Престон немного потеплела от этого не слишком умелого комплимента.
— Действительно, не у всех они есть. Во всяком случае, правильные. Но я присматривалась к вам, у вас правильный взгляд на лошадей. Вы наблюдаете и понимаете. Это редкое качество в мужчине. Оно отличает настоящего наездника.
— Спасибо. — Щеки Томаса порозовели от удовольствия. — Я считаю это величайшим комплиментом с вашей стороны.
— Так и есть. — Блеснув быстрой улыбкой, Престон посерьезнела. — Надеюсь, вы так же воспримете мое предложение… Я хочу продать вам свою кобылу.
Томас так разволновался, что не заметил колебания ее голоса, не увидел, как дрожат ее руки, которые она сжала перед собой. Томас не видел, чего стоило ей это предложение.
— Конечно, я ее куплю. Ваше доверие — честь для меня. Конечно, мне нужно получить разрешение отца, но ничего я так не хочу, как иметь эту кобылу. Однако я думал, вы не собирались ее продавать.
Ответ был у нее наготове:
— Нужда заставила. Вам нужно спросить отца? — Престон, похоже, сникла, словно ветер перестал наполнять ее паруса. — Я надеялась… Понимаете, я в довольно затруднительном положении. Мне нужны деньги прямо сейчас.
Краем глаза Уилл заметил, как Джеймс повернулся к нему, словно спрашивая, зачем Престон могла понадобиться большая сумма, но, поскольку ответа у него не было, Уилл просто покачал головой и не спускал глаз с Престон. Только чтобы убедиться, что он слышит и понимает ее слова. А не для того, чтобы упиваться ее видом, как оказавшийся на острове человек смотрит на море в тщетной надежде напиться пресной воды.
— Сколько вы просите за нее? — спросил Томас.
— Я могу с ней расстаться только за пятьсот фунтов. — Лицо Престон было теперь непроницаемым, напряженным от какого-то безотлагательного дела, которого Уилл не знал. Пока.
— Это выглядит разумным. — Томас нащупывал путь, не зная, как продолжить. — Мой отец заплатил по двести пятьдесят гиней за зеленых гунтеров, думаю, его можно убедить позволить мне приобрести кобылу за такую сумму.
Престон неверно истолковала колебания Томаса.
— Она замечательная. У нее огромное сердце. Но очень нежный рот. Надеюсь, вы будете управлять ею мягкой рукой. Очень мягко. Вы понимаете?
— Да. — Томас полностью разделял такую заботу.
— Но, боюсь, она не годится на племя. Хочу честно предупредить вас, прежде чем вы согласитесь. Это может быть опасно для нее. Я могу все это объяснить, когда приведу ее вам. Кое-кто сказал, что для него будет невелика потеря, если он случит ее, и она умрет, но вы должны дать мне слово джентльмена, что не сделаете этого.
— Олдридж? — шепнул Джеймс в ухо Уиллу.
— Без сомнения, — ответил Уилл. Вот негодяй. Но, если бессердечное обращение Олдриджа кобылой навело Престон на мысли о том, как он неизбежно обойдется с ней самой, нужно радоваться.
Томас был сама торжественность и серьезность.
— Даю вам слово, — поклялся он.
Престон вздохнула с облегчением, словно часами задерживала дыхание.