Читаем без скачивания Кровавый корсар - Аарон Дембски-Боуден

…и ревом вырвался из чудовищной пасти.

Первым, что поразило его, была необходимость дышать. Боль. Легкие жгло огнем. Ощущения захлестнули его, словно он только что вырвался из тесноты материнского лона на простор яркого и холодного мира. Он снова взревел, но на сей раз рев перешел в торжествующий смех.

Корабль вокруг него содрогался, уже получив повреждения. Корсары были хитрыми ублюдками: они знали, куда целиться. Не пройдет и пары минут, как вражеский огонь превратит варп-двигатели «Завета» в кучу бесполезного хлама.

Если Вандред попытается бежать, он лишь ускорит собственную смерть и станет легкой добычей.

Второй вариант был на самом деле единственным. Держаться. Дать бой.

— Комендор-офицер Джован! — прорычал он сквозь львиную усмешку.

Услышав такое обращение, человек вздрогнул.

— Господин?

Вандред махнул рукой в сторону гололита, стараясь не обращать внимания на когтистый кошмар, в который превратилась его правая кисть.

— Мы начнем с крейсера типа «Убийство», Джован. Готовь лазерные излучатели.

«Завет» горел, но продолжал бой.

Орудийные порты в его бортах превратились в черные уродливые шрамы, протянувшиеся вдоль корпуса. Охладительные системы двух основных двигателей расплавились, окутав огнем инженерные палубы и послужив причиной безвестной гибели множества рабов. Зубчатые укрепления и башни верхней части корабля снесло массированным огнем противника. Та же судьба постигла и кормовые бастионы. На обшивке вряд ли остался хоть один квадратный метр брони, не превратившейся в обгорелое, испещренное пробоинами месиво. Большая часть судна была окутана призрачным, теряющимся в вакууме пламенем, а из разломов в корпусе в космос утекали вода и воздух. Первая замерзала, превращаясь в потоки ледяных кристаллов, а второй рассеивался, исчезая в безвоздушной пустоте.

Фрегат «Лакхезис» лишился половины надстроек — его реактор взорвался, распоротый носовыми излучателями «Завета». Спустя полминуты ударный крейсер протаранил гибнущий корабль. Врезавшись в уцелевшую часть корпуса, он отшвырнул вражеский фрегат в сторону, словно смахивая мошку.

Даже охромев, с переломанными ногами и пылающей шкурой, боевой корабль Повелителей Ночи все еще рвал когтями добычу, до которой мог дотянуться.

Крейсер «Лабиринтин», лишившийся теперь последнего корабля сопровождения, с ревом спикировал на теряющий скорость «Завет». Залп из плазменных пушек, подкрепленный копьями лазерного огня, обрушился на жертву внизу. «Завет», слишком искалеченный, чтобы бежать, накренился и приготовился отплатить врагу последним яростным ударом лазерных излучателей.

«Лабиринтин» снова дал залп.

И промазал.

Вся мощь его батарей бессильно разбилась о мерцающие щиты другого боевого корабля — двойника умирающего «Завета», в точности похожего на него габаритами и смертоносной грацией. Пришелец вклинился между двух крейсеров, вынудив их отпрянуть в стороны и вызвав вой тревожных сирен на обоих мостиках.

После того как новоприбывший принял на свои щиты смертельный удар, он ответил сокрушительным огнем бортовых лазерных батарей. Щиты «Лабиринтина» схлопнулись, и корабль отчаянно накренился на правый борт, пытаясь избежать еще одного залпа.

Из шипящих и трещащих динамиков на мостике «Завета» вырвался голос:

— Это Талос из Восьмого легиона, корабль «Эхо проклятия».

По волнам терзаемого помехами вокса полетел скрипучий ответ:

— Как забавно. Но ты должен был остаться в стороне, Пророк. Легиону ни к чему терять два корабля за одну ночь.

Ксарл и Узас пытались разобраться с очередным витком безумия, которым разродился вокс. По меньшей мере несколько рапторов из Кровоточащих Глаз забили канал связи раздражающе пронзительными воплями.

— Где вы находитесь? — уже не в первый раз спросил Ксарл. — Говорит Ксарл из Первого Когтя. Где вы находитесь?

Вопли снова оборвались. Это повторялось уже несколько раз: сначала разговоры об «охоте на тех, кто сам стал охотником» и «погоне за добычей с мертвой душой», затем гневный орлиный клекот — и тишина.

Ксарл терпеть не мог рапторов.

— Ненавижу этих уродов, — сообщил он, и тоже не в первый раз. — Ненавижу, как они говорят, как они думают и как преподносят эту байку о том, что первыми взобрались на стены Императорского Дворца.

Узас не ответил. Он тоже пытался вслушаться в крики рапторов.

— Их охота складывается неудачно, — задумчиво протянул он.

— Спасибо за перевод, брат. — Ксарл потянулся к ручному воксу и нажал руну активации. — Жди. Я скоро вернусь.

Узас наклонил голову.

— Талос приказал нам обоим оставаться здесь.

— Ты учишь меня, как подчиняться приказам? — Ксарл театрально завертел шлемом. — Не вселился ли в тебя кто-нибудь, брат?

Узас промолчал.

— Я скоро вернусь, — повторил Ксарл. — Хочу присоединиться к охоте Кровоточащих Глаз на… на то, за чем они охотятся. Похоже, оно рвет рапторов в клочки, а мне по вкусу такой расклад.

— Я тоже хочу поохотиться, — недовольно проворчал Узас. — Ты оставайся здесь. Я пойду охотиться с этими визжащими идиотами.

Ксарл покачал головой.

— Я так не думаю.

— Почему? — спросил Узас. — Почему я должен остаться, а ты можешь идти?

— Потому что даже в худшие свои ночи я лучший мечник в Когте. А ты носишься с топором, завывая о богах и рубя в капусту собственных слуг.

Не дожидаясь ответа, Ксарл развернулся и зашагал вглубь коридора, громко стуча по палубе подошвами ботинок.

Вандред был одним из немногих, оставшихся в живых на мостике «Завета». Пламя второй кожей покрыло стены и начало пожирать тела тех, кто погиб на боевых постах. Огонь наполовину ослепил капитана Десятой, и в терпком запахе дыма он чувствовал последнее дыхание своего корабля.

Вандред потерял много крови, сочащейся из глубоких рваных ран. Несмотря на всю непомерную силу демонического тела, ему трудно было добраться до трона. Кровь отвратительно пахла и вытекала липкими сгустками, мало похожими на жидкость.

Кроме него, на командной палубе остались одни сервиторы, связанные жестким рабочим протоколом и слепые к любым внешним обстоятельствам. Двое из них горели: стоя у своих консолей, они превратились в два пылающих факела. Металлические детали плавились, плоть обугливалась и кровоточила. Сервиторы набирали команды для орудийных башен, давно уничтоженных вражеским огнем.

Вандред втащил свое раздувшееся тело на трон, и кровь из ран начала сочиться на черное железо. Корабль снова содрогнулся. Что-то взорвалось в стене с обзорным экраном, испустив струю шипящего пара.

— Талос.

Голос Пророка прерывали помехи, но чудом было уже и то, что связь вообще работала.

— Я тебя слышу, — ответил он.

Вандред сплюнул кровь. Все эти клыки мешали говорить.

— «Завету» конец, брат. Они даже не собираются брать нас на абордаж. Они хотят нашей смерти, и их желание сбудется очень скоро.

Талос рявкнул:

— Беги! Мы прикроем твой отход. Двойной прыжок на этот раз сработает, даю слово.

— Откуда это безумное стремление потерять оба корабля? «Завет» едва может ползти, не говоря уже ни о каком бегстве. Оставь бесполезный героизм до тех пор, пока не соберешь подходящую аудиторию, брат. Эта ночь еще, возможно, наступит, но не сейчас. Беги ты. Я прикрою твой отход.

— Как прикажешь.

— Продвигайся к тем координатам, что я тебе сейчас вышлю. Не ввязывайся в бой, удерживай противника на расстоянии ударами лазерных излучателей и приготовься к тому, чтобы принять на борт выживших. Повторяю, не вступай в бой. Ты понял?

После паузы из динамиков донеслось:

— Мы сохраним память о тебе, Вандред.

— Лучше не надо.

Окровавленным когтем он оборвал связь и переключился на внутренний вокс корабля. Интересно, сколько людей еще живы и услышат его?

— Говорит капитан. Всем немедленно эвакуироваться на «Эхо проклятия». Всем постам, всем постам…

Захлебываясь, он втянул в грудь воздух.

— Покинуть корабль!

XXV

ПОТЕРИ

Первыми кораблями, вырвавшимися из пылающего остова «Завета», были хищные силуэты боевых катеров легиона. Они устремились в космос, расчерчивая мрак огненными султанами выхлопов и стремясь оставить как можно большее расстояние между собой и обреченным судном.

Талос наблюдал за их беспорядочными маневрами: катера улепетывали без всякого намека на формацию и старались лишь держать курс на спасительное «Эхо».

— Ты унаследовал несколько Когтей, — заметил Меркуций.

Талос мог различить катера по изображениям на крыльях. Его занимал вопрос, сумел ли Рувен выпросить себе местечко на одном из них?