Читаем без скачивания За голубым порогом - Ольга Хлудова

Мы побывали в некоторых бухтах побережья к северу от острова Путятина. Там были примерно те же подводные пейзажи, те же животные. Только эти бухты более открыты, и в них труднее найти уголки, защищенные от прямых ударов прибоя, где обычно находит приют большая часть донных обитателей прибрежных вод.

За любимой работой время летит с такой быстротой, что хочется остановить его, удлинить день, наполнить его до предела, чтобы ни одна минута не была потеряна зря. А дни становятся все короче, и погода чаще вносит свои поправки в наши планы.

Наступила середина сентября. Назначен день отъезда моих товарищей — Лиды, Германа и Юры. Накануне отъезда с раннего утра мы уходим в знакомую дальнюю бухту.

Длинная лиловая тень сопки лежит на песке. Он еще влажен и прохладен от ночного дождя. Капли оставили следы, будто кто-то касался поверхности песка концами пальцев.

Скалы острова Аскольд совсем розовые от солнечных лучей. Легкий туман скрывает их подножие. За мысом протянулась слепящая, как блеск лезвия, тонкая полоска ряби.

Мы разбиваем лагерь между двумя плоскими камнями. Сегодня у нас гости — два подводных охотника из Москвы и Вова, сын наших хозяев. Он учится и работает во Владивостоке, а на Путятин приехал в отпуск.

У московских охотников великолепные гарпунные ружья с пружинным боем. Юра тоже решил принять участие в охоте. Он принес с собой короткую острогу с гарпуном и повесил у пояса нож. Мое ружьецо, насмешившее почти до слез наших новых товарищей своим игрушечным размером, взял Вова. Он никогда еще не охотился, да и с маской начал плавать только несколько дней назад. Но Вова — спортсмен и под водой сразу почувствовал себя как рыба в родной стихии. Мы с Германом фигурировали в роли фотографов и беспристрастных наблюдателей. Лида не пошла с нами, ее задержали дела.

Пока мы устраиваем лагерь и собираем дрова для костра, тень уползает с песка и ложится полоской под обрывом. Самое время начинать охоту.

Все расплываются в разные стороны. Делаю несколько снимков плывущих охотников и, неторопливо двигая ластами, «гуляю» вдоль берега. Волны едва шевелят длинные листья филлоспадикса. На светлых каменных плитах чернеют гнезда мидий, ежи, трепанги. Между плитами разрослись саргассы. Под большим кустом стоит морской ленок. В лучах солнца его глаза горят красными огоньками. Стайка мальков серебристым облачком мелькает у самой поверхности. Их можно разглядеть только вблизи, так сливаются с ртутным блеском ряби их блестящие тела. И почти совсем невидим хрустальный шарик гидромедузы, повисший в толще воды.

Розовый жесткий кустик водоросли кораллины, очень похожий на коралл, внезапно разделился на два пучка. Один остался неподвижным, другой отплыл в сторону, сделал круг и вернулся назад.

Что бы это могло быть? Осторожно подплываю, прячусь за саргассы.

Опираясь на растопыренные плавники, на кораллине лежит незнакомая рыбка сантиметров в десять-двенадцать длиной, вся расписанная ярко-красными, розовыми, лимонно-желтыми, черными и белыми пятнами и полосами. На ее голове над глазами торчат длинные полосатые рожки — кожистые отростки. Вокруг рта, на щеках и подбородке такие же отростки, только покороче. Вся эта растительность придает рыбьей физиономии довольно нелепый вид.

Рыба спокойно смотрит на меня пестрыми глазами. Тщательно приметив место, кидаюсь к берегу. Надо сменить объектив и поставить промежуточные кольца.

На берегу сидит Герман. У него заело пленку в кассете. По собственному опыту зная, что в это время лучше не задавать никаких вопросов и не лезть с советами, молча усаживаюсь рядом с ним и достаю нужный объектив.

Сейчас же начинаются мелкие неприятности. Па вас надет «мокрый» костюм — нечто вроде длинной резиновой фуфайки поверх шерстяного свитера. Там полно воды. Подняв руки над головой или оттянув манжеты, вы выливаете, как вам кажется, всю воду до последней капли. Вытираете полотенцем мокрое лицо и руки, снимаете купальную шапочку и на всякий случай протираете даже волосы. Открыв бокс, достаете аппарат. И в то же мгновение ощущаете струйку воды, ползущую по руке. Снова идет в дело полотенце. Но, пока вы вытирали руки, на подбородке повисла здоровенная капля, грозящая упасть прямо на стекло объектива. С каждой минутой воды все больше. Можно подумать, что вы, как губка, напитаны ею до отказа.

Самое неприятное, если плохо закрепленная пленка выскочила из зажима катушки кассеты и ее надо сматывать в темноте с приемной катушки. В фотомешке сразу создается температура плавильной печи. Вы чувствуете, как пальцы липнут к пленке и явственно представляете себе отличный кадр с несмываемым отпечатком вашего пальца на эмульсии. Плечи и голову печет солнце, вода и пот льются в три ручья, и все время мучает мысль, что самые интересные животные уплывают и самые лучшие снимки уже не будут сделаны. В довершение всего в фотомешке теряется крышка от кассеты со снятой и перемотанной пленкой…

Наконец Герман облегченно вздыхает и, напевая бодрый марш, завинчивает крышку бокса. Теперь можно разговаривать.

Я рассказываю ему о рыбке. То ли описание неточное, то ли Герман знает недостаточно хорошо рыб Японского моря, во всяком случае, он требует, чтобы рыбку показали. Без малейшей надежды встретить ее на прежнем месте веду Германа к кустику кораллины.

Однако рыбка не только не уплыла, но, как кажется, даже не изменила позы. Разглядев ее, Герман всплывает и с уверенностью определяет, что это бриостемма, мохнатоголовая собачка.

Фотографируем ее со всех сторон, пока наконец собачка не прячется от нас в глубокую тень под камнем. Вместо нее на освещенную солнцем площадку выплывает стихей. Это длинная узкая рыба золотисто-желтого цвета с угольно-черными пятнышками на спинном плавнике. Стихей ложится под кустик саргассов.

Фотография стихея давно сделана. Нам хочется встретить каких-нибудь новых животных. Но вокруг только старые знакомые: ежи, звезды, мидии, ленки, пестрые маслюки и юркие пятнистые молодые фугу, собаки-рыбы. Они кружатся вокруг, ожидая поживы или привлеченные просто любопытством. Мы снимаем их без надежды на удачу, и Герман уплывает к охотникам.

На глубине метров трех или четырех виднеется россыпь мелких камней, кое-где поросших саргассами. На темном дне лежат звезды, серые ежи прикрылись камешками и обломками раковин. А это что? На меня смотрят выпуклые лягушачьи глаза. Кажется, они сидят на камне. Нет, это не камень, а крупная камбала такого же коричневатого цвета с темными пятнами, как и грунт, на котором она лежит. С поверхности воды рыба кажется громадной. Скорее надо привести сюда кого-нибудь из охотников.