Читаем без скачивания Заря над бездной - Александр Рудазов

Разумеется, архидемоном никто из них после смерти отца не стал. Если бы такульту наследовался таким образом, архидемоны вообще бы не заводили детей.

Ведь каждый из них стремился бы прикончить родителя.

Но вот у ребенка Мабхут такой шанс действительно есть. Он почти наверняка окажется первым родившимся после смерти Гелала, а это значит…

Возможно, что это ничего не значит. Удачное рождение не дает никакой гарантии — всего лишь увеличивает шансы. Но не исключено, что через несколько лет Дайлариане снова придется резать себе вены, чтобы убить теперь уже брата-архидемона.

Или сестру.

— Есть хочешь? — поинтересовалась Мабхут. — Я могу приказать слугам, чтобы подали чего-нибудь… Зяка!.. Зяка!.. кстати, ты чем обычно питаешься? У нас тут все очень разным питаются.

— Я не голодна, — коротко ответила Дайлариана.

— Как знаешь. А то смотри, Зяка все сделает… Зяка, где ты там?!

Подоспевший Зяка обдал Дайлариану ушатом ненависти. Этот мелкий демон смешанных кровей служил у Гелала приказчиком. В отличие от остальных, он ничуть не удивился, узнав о смерти хозяина, — ему единственному это и так было известно. Именно он и позаботился, чтобы этот курятник как можно дольше оставался в неведении. Пока вдовы Гелала ни о чем не подозревали, Зяка мог спокойно распоряжаться имуществом покойного.

Мабхут продолжала щебетать, охотно делясь с Дайларианой всеми слухами, сплетнями, планами на будущее, громко возмущаясь тем, что ни одно рыло в Лэнге не озаботилось известить несчастных жен о смерти мужа… когда снаружи вдруг что-то вспыхнуло. Дьяволица тут же метнулась к громадному окну, высунулась из него во весь рост, держась за парапет только босыми пальцами ног, и громко ахнула.

В небе Лэнга творилось что-то странное. И дело было не в Свете Зари — он уже примелькался, стал обыденной частью пейзажа. Демоны старались не смотреть в его сторону, иногда болезненно кривились — но в целом попривыкли.

Однако как раз Свет Зари теперь почти скрылся под плотной, густо-фиолетовой тучей, при взгляде на которую даже у Дайларианы екнуло сердце. А из-под этой тучи… из-под нее вылетали аркалы. Один из них стал описывать причудливые вензеля, а потом скрылся за горизонтом. Над ним поднялось алое марево.

Другой же пролетел по небу кометой и остановился совсем близко, почти над самым дворцом Гелала. Из него излился алый же огонь — огонь такой силы, что стало больно глазам.

— Великий Рассвет!!! — в ужасе завопила Мабхут. — Начинается Великий Рассвет!!!

Дайлариана почесала нос и с досадой подумала, что надо было пообедать, когда предлагали.

Но теперь уже поздно. Дворец, еще только что такой комфортный и расслабленный, резко превратился в филиал сумасшедшего дома. Бесчисленные жены, дети и слуги забегали как ошпаренные, крича какую-то галиматью. Дайлариана же уселась на подоконнике и, болтая ногами над пропастью, с интересом наблюдала за пейзажем.

В той стороне, где располагался Кадаф, полыхало особенно сильно. Но и в других местах огня хватало. Такое впечатление, что все вулканы Лэнга разом решили извергнуться… а некоторые вообще взорвались.

— Какой нелепый мир, — задумчиво произнесла колдунья.

Есть ей хотелось все сильнее. Она попыталась сотворить пирожок, и в изумлении поняла, что не может этого сделать. Скорость маны в надях снизилась до какой-то совсем ничтожной величины.

В принципе, заклинания по-прежнему действовали… только в тысячи раз медленнее.

Дожидаться своего пирожка несколько часов Дайлариане не хотелось, и она грустно вздохнула. Подобные вещи всегда ее расстраивали.

Интересно, какая сила сумела заблокировать колдовство во всем мире? Это же не только у нее — мана замедлилась повсюду, куда ни кинь взор.

А потом все стало еще хуже. Начало сжиматься пространство. Не здесь, правда, а близ Кадафа, но Дайлариана все равно почувствовала. Трудноописуемое, но ужасно неприятное ощущение.

Домочадцы и челядь Гелала продолжали голосить. Некоторые уже бросились наутек — на земле и в небе виднелись красотки-демоницы. Среди них оказалась и Мабхут — она оседлала одноглазого змея и удирала со скоростью пули.

Дайлариана решила, что пора и ей покинуть место, где девятнадцать лет назад ее зачали… но тут ее придавило к полу. На спину словно уселся толстый мамонт — да еще и ерзал, прижимая покрепче. Бедняжка захрипела и закашлялась, не зная, как к этому относиться. Руки и ноги стали тяжелыми, как у каменного голема, — но сил при этом не прибавилось, и Дайлариана не могла даже шевельнуться. В глазах покраснело, к голове прилила кровь, и девушка начала терять сознание…

К счастью, продлилось это считаные минуты. А потом затряслась земля. Снова вспрыгнувшая на подоконник Дайлариана увидела, как клокочет и рассыпается фиолетовая туча, как лопается чудовищная, давящая ужасом аура… и внезапно осознала, что снова может колдовать. Скорость мановых потоков вернулась к норме.

Дайлариана не стала терять зря времени. Из лопаток выметнулись перепончатые крылья, и худенькая девушка взметнула себя в воздух.

Земля тряслась все сильнее, огромные башни начали рушиться. Уже паря в черном небе, Дайлариана увидела, как дворец ее отца проваливается в гигантскую пропасть.

— Ну теперь-то я уж точно круглая сирота, — задумчиво сказала колдунья.

После этого она сотворила себе пирожок.

В трехстах ларгинах от Ирема землетрясение ощущалось не так сильно. Непосредственно под Кадафом не было никаких частей тела Червя, так что его конвульсии пощадили это место. Однако даже здесь раскрылось множество трещин, и тысячи демонов и смертных нашли в них свою гибель. В бездну падали как живые, так и трупы — о, трупов на поле хватало!

Но Креол не обращал на это никакого внимания. Он хищно скалился, счастливый тем, что тело снова стало легким, а по жилам заструилась горячая мана. А ведь он уже боялся, что его раздавит собственным весом — то-то был бы бесславный конец!

Разумеется, С’ньяк не вносил в законы природы постоянных или хотя бы долговременных изменений. Ведь потом пришлось бы откручивать все назад, чтобы демоны сами могли нормально здесь существовать. Да и времени это заняло бы побольше.

Нет, он просто придавил несколько пружин мироздания — и теперь они снова распрямились.

Единственное, что изменилось необратимо, — исчезли висящие над головой аркалы. Небеса Лэнга утратили сходство с чьим-то злобным взглядом.

Зато в них снова появились Рыцари Света. Когда С’ньяк собственным телом закрыл полыхание Света Зари, они словно рассеялись, превратились в слабые блики… но теперь снова засияли ярко и мощно.