Читаем без скачивания Место, где зимуют бабочки - Мэри Элис Монро

– Да.

– Далеко! Хотя моя мама, твоя бабушка, рулила и на более дальние расстояния. Например, когда ты родилась. – Мария склонила голову к плечу и окинула ее внимательным взглядом. – Думаю, ты на нее похожа не только внешне. У тебя и душа тоже ее!

Луз, скрестив руки, машинально потеребила концы шарфа у себя на плечах – она не забыла наставления Маргарет. Выглядит она благодаря шарфу не мрачно, и есть куда девать руки. Как ни странно, последние слова тети ее очень растрогали.

– Спасибо. Для меня любое сравнение с бабушкой – самый высший из комплиментов. Но мне до нее далеко.

– Вот ты какая! Представляю, как сильно ты ее любишь.

Луз прокашлялась. Волнение отозвалось спазмом в горле, и она нервно сглотнула. Тяжелая минута настала. Сейчас ей предстоит самое страшное – сообщить тете Марии о смерти ее матери. «Все же напрасно я отказалась от воды или сока», – запоздало мелькнула мысль.

– Тетя Мария, – начала она медленно, но сбилась и облизала пересохшие губы. – Я должна кое-что сообщить вам. У меня для вас печальная новость. Это касается бабушки.

Лицо Марии приняло скорбное выражение.

– Ах, мое дорогое дитя! Можешь не продолжать. Я все знаю. Моя мать умерла. Да упокой господи душу ее. – Мария прочувствованно прижала руку к груди. – Сердце мое разбито!

Луз смотрела на нее в полном смятении. Откуда Мария узнала?

– Но как… как вы узнали? Я ведь… я только что приехала! Я привезла ее прах…

– Прах? Ты привезла прах? – Мария опять всплеснула руками и обхватила ими лицо. – Где же он?

– В машине! Я сейчас принесу. – Луз приподнялась было с софы, чтобы бежать за коробочкой, но Мария остановила ее:

– Подожди, подожди! Не спеши. Мы заберем все позднее. – Она оглянулась через плечо на дверь, ведущую к дворику. Что-то ее там тревожило. Усевшись на прежнее место, Луз увидела слезы в глазах Марии. – Какая ты умница, что сделала это. Добрая душа! Я… я так расстроилась, что не была на ее похоронах. До сих пор не могу поверить, что мамы у меня больше нет. Ужасно… Ведь кажется, только вчера я с ней разговаривала.

Луз смотрела, как слезы катились из ее глаз, но никак не могла взять в толк, откуда та все узнала. И слегка подалась вперед:

– Откуда вы все знаете, тетя? Кто вам сказал?

Лицо Марии сделалось каменным, глаза расширились.

– Все так сложно, дитя мое! Очень сложно. – Она снова взглянула на дверь, ведущую к дворику.

Луз взглянула в ту сторону. Ей привиделась чья-то легкая тень за стеклом. Во дворике кто-то есть, сообразила она. И снова посмотрела на тетю в полной растерянности.

Мария опустила Серену на пол, не забыв лишний раз потрепать по головке, подсела поближе к Луз и взяла ее за руки, крепко сжав их:

– Мое дорогое дитя. Не забывай, мы – твоя семья. Мы тебе не чужие люди, мы всегда поможем тебе и поддержим в случае чего.

Луз смотрела на нее непонимающим взглядом. Интересно, кто это «мы»?

Но Мария, и Луз это видела, пребывала в не меньшем смятении. Было видно, что она отчаянно пытается что-то сказать ей, сказать что-то важное, очень важное, но нужных слов не находит. Сделав несколько безуспешных попыток, она выпустила руки Луз из своих теплых мягких ладоней.

– Тебя здесь поджидает один человек, – глухо проговорила она.

И, взявшись за ручки шезлонга, поднялась на ноги. Помолчала немного, вздохнула и добавила ласково:

– Подожди здесь, дорогая…

Недомолвки Марии привели Луз в еще большее замешательство. Неужели встречи с ней дожидается еще кто-то из здешней родни? Наверное, кто-нибудь из ее двоюродных братьев или сестер. Да, но почему тетя так сильно волнуется? Вон даже лицо пошло пятнами… Или они все считают, что поскольку у бабушки были натянутые отношения с ее старшей дочерью, то она, Луз, дочь младшей бабушкиной дочери, не будет рада познакомиться с ними?

Мария обогнула кофейный столик, вышла в столовую и неожиданно грациозно для своей корпулентности сманеврировала в узком пространстве между стеной и обеденным столом на железных ножках прямиком к стеклянным дверям во двор. Луз невольно успела вспомнить, что, как она слышала, бегемоты и другие крупные особи в мире фауны нередко бывают поразительно грациозны в тесном пространстве… И в следующую минуту она увидела за дверями три силуэта и во все глаза уставилась на того, кто вошел в комнату первым. Высокий мужчина… бейсболка, коротко остриженные каштановые волосы… Не может быть! Она прижала руку ко рту, чтобы не вскрикнуть. Этого она не могла ожидать ни при каких обстоятельствах.

– Ты? – Она вскочила с места. Кровь бросилась ей в голову. – Как это могло случиться? Глазам своим не верю… Салли…

Да, это был Салли. Она молча смотрела, как он приближается к ней не вполне уверенной поступью, засунув руки поглубже в карманы. На нем были новые брюки цвета хаки и коричневая хлопчатобумажная рубашка, которую она подарила ему на день рождения. Его обычно непослушные волосы были пострижены и аккуратно причесаны. Подойдя ближе, Салли крепко обнял ее – и неловко отступил в сторону. В его голубых глазах застыла тревога, а его неуверенность в себе напугала Луз. Еще бы. Он был не похож сам на себя – обычно такой уверенный и веселый, милый, дурашливый, чуткий, сейчас он был сдержан и осторожен. Луз приготовилась к худшему.

– Что… что ты здесь делаешь? – пробормотала она скороговоркой.

– Вот приехал повидаться с тобой, – ответил он и посмотрел выжидающе – не последует ли с ее стороны бурный протест или взрыв гнева, уж он-то знал ее темперамент.

– Но… – начала она и замолчала, настолько все, вместе взятое, не стыковалось в ее сознании одно с другим. Картина происходящего не складывалась. Как? Каким образом Салли оказался в доме ее тетки? И именно сейчас? Почему? И кто там еще прячется – во дворе? Она чувствовала, что там кто-то есть. Слишком много вопросов, чтобы начать задавать их немедленно…

И – да, она оказалась права: в комнату вслед за Салли вошли еще двое. И шли к ним. Один – высокий мужчина, во внешнем облике которого легко прослеживались родственные узы с американскими аборигенами: кожа задубела от солнца и ветра, темно-карие глаза цветом напоминали здешнюю землю. Чисто выбрит, в опрятной замшевой куртке. Войдя в помещение, он тотчас снял с головы ковбойскую шляпу и держал ее теперь в руке. Кажется, он был единственным человеком в этой комнате, кто не смотрел на нее. Ибо его взгляд был всецело прикован к высокой стройной женщине, стоявшей с ним рядом.

Женщина была такая хрупкая, что казалось, малейшее дуновение ветерка – и она взмоет вверх и улетит. И одновременно в ее движениях с прямой, как у балерины, спиной чувствовалась особая стать и внутренняя сила. Ее длинные каштановые волосы спускались пушистыми волнами до самого пояса. На ней было какое-то простенькое платье в синий цветочек, довольно безвкусное, как показалось Луз. Что-то в облике этой женщины было смутно знакомое, а потому Луз выдавила из себя приветственную улыбку. А вдруг это тоже кто-то из ее дальних родственников? Кажется, женщина страшно удивилась, что ей улыбнулись, но глаза ее заблестели, и она тоже одарила Луз неуверенной улыбкой.

В комнате воцарилась напряженная тишина. Все замерли и глядели на Луз с натянутыми улыбками. Луз чувствовала, как напряглась каждая клеточка ее тела. Эти двое… они слишком стары для того, чтобы быть ее кузенами. Возможно, это какая-то двоюродная тетка и ее муж? Луз бросила вопросительный взгляд на Марию, ожидая, что та сейчас все разъяснит, но тетя тоже приклеилась глазами к хрупкой женщине, вошедшей из дворика вместе с высоким мужчиной.

А тот положил руку на плечо незнакомки и слегка сжал его. Женщина вздрогнула и посмотрела на него. Потом молча кивнула и подошла к Луз. Та инстинктивно отпрянула. Женщина замерла на месте. Ее взгляд медленно заскользил по лицу Луз, словно она старалась запечатлеть в памяти каждую черточку ее лица, и в ее глазах Луз прочитала плохо скрываемый страх. Кажется, женщину начала сотрясать мелкая дрожь.

Мария приблизилась к ней, пытаясь по-своему разрядить обстановку.

– Вылитая мама, правда? – обратилась она к незнакомке.

Женщина молча кивнула и опять улыбнулась. Улыбка получилась горькой.

Луз обратила внимание на это слово – «мама».

– Вы знали мою бабушку? – спросила она у женщины.

– Очень хорошо, – ответила та. Голос у нее оказался приятный. – А вы… вы Луз?

– Да.

– А знаете, кто я?

Этот голос, это выражение лица… что-то смутно знакомое, узнаваемое. На мгновение Луз показалось, что она знает ответ, но каким-то странным образом он от нее ускользает. Она неопределенно повела головой:

– Нет.

В глазах женщины мелькнуло разочарование, но быстро исчезло и сменилось пониманием.

– Луз… – начала она нерешительно и запнулась. – Луз, меня зовут Марипоса.

Луз слушала – и не понимала. Это бессмыслица…

– Что?!

– Это правда, – подала голос Мария. – Дитя мое! Это Марипоса, твоя мать.