Читаем без скачивания Избранные произведения - Лайош Мештерхази
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лишь в полдень они узнали от Гутмана, что мы — какая счастливая ошибка! — уехали в Шопрон…
В Сомбатхей утренний поезд прибыл без нас. Через некоторое время пришел второй и около десяти утра третий. С шоссе в полицию доставляли похожих на нас идущих парами мужчин — их было человек двадцать, — потом отпускали.
В дом восемь на улице Руми не пришел никто, и наш товарищ Йожеф Вурм, ничего не подозревая, после того как переоделся и умылся, отправился на завод. Он даже не заметил идущих вслед за ним шпиков. Он делал свое дело и не знал, как в тот день интересовалась им сомбатхейская полиция.
После десяти, когда третий поезд прибыл без нас, наши преследователи стали совещаться с сомбатхейским полицейским начальством — подполковник, все еще сонный, Тамаш Покол, кипевший, как перегретый старый котел. Он торопливо сообщил то, что придумал во время своего утреннего уединения. Как видно, след этот неверен, их опять намеренно ввели в заблуждение. Но то, что мы где-нибудь здесь поблизости, факт. И вполне вероятно, если мы еще не удрали, что где-то здесь хотим перейти австрийскую границу. Надо немедленно поднять тревогу в Шопроне, Кёсеге, Хедьешхаломе; вызвать по телефону министерство внутренних дел: пусть еще усилят охрану на западной границе. И вперед!
Подполковник слушал со скучающим видом. Ночью перед сном он додумался до того, что сможет заложить балатонскую виллу вторично своему школьному товарищу — провинциальному помещику, получив за нее сначала ссуду в банке. Помещик не откажет, ибо подполковник, а не кто иной помог тому в 1917 году избежать призыва в армию. Кроме того, он наверняка может получить несколько тысяч по векселю у одного своего партнера по картам. Когда совещание кончилось, подполковник уселся в машину и, тяжело вздыхая, откинулся на кожаную спинку сиденья. Ведь действительно лишь из чувства национального долга и лояльности к правительству он взял на себя это дело. Впрочем, чин полковника ему надо получить в этом году…
— Куда? — обернулся шофер.
— В Шопрон.
Было без пятнадцати одиннадцать. Мы все еще сидели в канцелярии товарища Мейера.
Тяжелый человек был этот Мейер, его то и дело надо было подгонять, подбадривать, шевелить мысль.
— Конечно, я бы сделал… Ради того, что речь идет о знакомых товарища Ваги… Я такими вещами не занимался никогда… Может, шахтеры могли бы что-нибудь… — Ну, наконец! Я даже обрадовался. — К сожалению, я шахтеров почти не знаю. Я ведь не шопронский, вы знаете, я сомбатхейский… Может, председатель нашего профсоюза знает, он бреннбергский, братья его работают на шахте…
— Мы поговорим с ним, попросим!
— Это невозможно. До двух он на заводе.
— Нам срочно хотелось бы быть уже там…
— А в два часа заседание ревизионной комиссии, тогда мне будет некогда… продлится до пяти…
Вот проклятье, человек с рыбьей кровью!
— Нельзя ли сейчас поискать председателя на заводе?
— Если б это был настоящий завод!.. Крохотная хибара здесь, на соседней улице. Там и работает председатель. Всегда ворчит, не любит, когда во время работы вызывают его по делам профсоюза…
— Видите ли, товарищ, все-таки это такое дело, что…
— Хорошо, хорошо, всем важно, всем срочно… До двух вы все равно ничего не сделаете! Идите в Бреннберг, это лучше всего…
— Мы хотели бы прежде поговорить.
— Так в одну минуту нельзя. Это не такое дело. Надо основательно подумать… Ему будет неприятно, если мы его вызовем, он тоже не любит…
Я встал.
— Скажите товарищ, где работает председатель, я беру ответственность на себя, мы пойдем туда и вызовем его.
— Ну ладно, — решился наконец он, напялил на голову котелок и открыл перед нами дверь. — Я пойду с вами, — вздохнул он. — Но потом, если он скажет или начальник начнет ругаться…
— Я беру ответственность на себя.
— «Беру, беру»! Все говорят «беру», а потом, когда выходит неприятность…
Он долго возился с дверью и ключами, давал наказы трактирщику. Мы нетерпеливо переминались с ноги на ногу, и в этот момент мне больше всего хотелось схватить его за шиворот и потрясти…
Глава девятнадцатая,
из которой выясняется, что выйти из сада совсем не так просто
Узнав секретаря, мы немного побаивались председателя. Если и он такой же бюрократ и педант, как этот, пока мы объясним ему, что нам надо, наверняка наступит вечер.
Мы шли по лабиринту маленьких улочек и столько раз сворачивали из переулка в переулок, что пятиминутный путь в этом древнем городке, среди крохотных домов и узких, мощенных булыжником улиц показался нам до бесконечности длинным. Мы остановились перед двухэтажным узким домом, походившим на старинный патрицианский особняк. Предприятие, оказывается, располагалось в большом сарае, в глубине двора. Снаружи ничего не было видно, не было даже фирменной таблички. Двор загораживали старые, потрескавшиеся ворота, доски которых были обиты в форме лучей; такие ворота, как видно, были здесь в моде. В середине маленькая дверь, через которую мог протиснуться лишь один человек, но, когда открывались обе половины, тогда там могла уместиться грузовая машина или телега; если и этого было мало, до самых высоких сводов открывались еще две верхние створки. Тогда через них мог пройти даже фургон с мебелью или вагон.
У