Читаем без скачивания Я – истребитель - Владимир Поселягин

Немцы обычно возвращались тем же путем, коим и приходили, так что нужно было воспользоваться этой ситуацией, пока они не придумали противодействие, сменой того же пути, при возвращении.

Увидев, как махнул рукой старший у рации, мы по очереди пошли на взлет. Первым понятное дело я.

После разбега, ЛаГГ оторвался от поверхности земли, и пошел на взлет. Сделав круг, я стал набирать высоту. Моя задача охранять штурмовую группу на больших высотах, от немецких истребителей. Как передали с поста ВНОС, немцы шли без истребительного прикрытия. Такое часто было в связи с фактическим бездействием остатков истребительных частей ВВС Красной Армии.

«Чайки» разбившись на пары, с набором высоты направились к месту встречи.

«Хейнкели», которых мы ждали, использовали церковь одной из деревенек, для ориентации, как нам сообщили жители деревни. Им уже надоело что у них над головой постоянно гудят моторы. Вот к этой церкви мы и шли.

Судя по всему, немцы использовали стандартный строй «пеленг», следуя по своему маршруту на высоте трех тысяч.

Я наблюдал за ними на пяти, а вот «чайки» ожидали на четырех. Встреча была неожиданной для немцев, но никак не для нас. Горелик использовал излюбленную тактику немецких охотников с заходом со стороны солнца. И она не подвела, немцы слишком поздно заметили атаку, и пуск эРэСов. Два бомбардировщика огненными комками полетели вниз, а в это время разобщенный строй бомбовозов ворвались машины Горелика и полосуя пулеметными очередями попадавшие в прицел самолеты с крестами, завертели боевую карусель.

Я наблюдал за боем, не забывая следить за воздухом.

М-да, месяц использовали полк Запашного как штурмовой, и вот наглядный пример. Натренированные в точечных пусках по танковым колоннам, пилоты, без особого труда поразили две машины ракетами, и сейчас вспоминали для чего создали эти бипланы. Именно для борьбы с себе подобными.

— Черт! — выругался я.

Было две возможности сбить немцев, но пилоты толи прощелкали, толи не успели.

— Вот когда нужны рации на каждом самолете. Сейчас бы большая часть немцев уже догорали бы на земле, а не улепетывали поодиночке с советскими истребителями на хвосте.

Заметив, что Горелик собирает своих, и направляется на аэродром подскока, со снижением высоты я последовал за ними продолжая держать высоту.

Дело было в том, что мы не могли показать никому, где находиться аэродром подскока, так что действовали мы так же как и взлетали. То есть опустились до бреющего и пролетев определенное время сели на ВПП. Я тоже так сделаю, но после того как убедившись что все сели, отлечу подальше, и пойду на посадку подлетев на бреющем. Согласен, немного сложно, но для нормальной работы никто не должен знать, где мы находимся.

В общем, наш первый пробный вылет на перехват немецких самолетов можно считать успешным. Сбито четыре «хейнкеля», повреждено два, летчики видели дымы, оставляемые удиравшими немцами.

После посадки я подкатил самолет к месту стоянки, где с ведром в руке ждал Семеныч. Заглушив мотор, я открыл фонарь, и посмотрев на механика, сказал:

— Только заправить. Стрелять не пришлось.

Со стороны других самолетов, доносились крики радости. Парни фактически за все время войны сбили по своему первому, некоторые, в частности капитан Горелик, два самолета.

Души истребителей пели, именно такой им была нужна война. Нет, они конечно неплохо прошлись по тылам немцев. Вон только на лейтенанте Смелове официально числиться более двадцати уничтоженных танков. Он был настоящим асом, умудряясь попадать в моторные отсеки, отчего танки вспыхивали как солома. Так что у парней, которых из истребителей сделали бомбардировщиков-штурмовиков был по-настоящему праздник.

За четыре дня мы умудрились перехватить семь возвращавшихся групп немецких бомбардировщиков. Один раз даже «Доронье» попались. Немцы поняли нашу тактику, и на третьем вылете группа бомбовозов шла в сопровождении шестерки мессеров. Свою задачу я выполнил, связал боем «худых», пока наши «чайки» шерстили строй немцев.

За все четыре дня боев, я увеличил свой счет еще на пять самолетов противника, и только один из них был «юнкерсом», высотным разведчиком, его мне приказали сбить из штаба армии, которую мы прикрывали. Так что мой счет стал тридцать семь самолетов противника.

А на пятый день, пришел приказ, срочно вылететь в полк, который кстати, в очередной раз сменил место дислокации. Причем приказ касался только меня. Остальные продолжили свою работу.

Было видно, что моя задумка приносит свои плоды. За все время в засаде, общий счет группы увеличился до двадцати трех самолетов. А это не так мало как кажется. Скажу больше, это очень много.

— Надеюсь, ты лейтенант быстро вернешься. Все-таки под прикрытием и работается легче.

— Не знаю, товарищ капитан, почему меня вызвали, да так срочно, но вернуться по стараюсь как можно быстрее, — ответил я застегивая шлемофон подбородком.

— Мы ждем, — кивнул капитан, и помог мне взобраться на крыло.

ЛаГГ легко оторвался от полосы и на бреющем набирая скорость, полетел на аэродром.

Поднявшись на четыреста метров, я заложил не крутой вираж, проверяя состояние крыла.

«… в прошлом бою, я был на вылет прошит, меня механик заштопал…», именно так подходила эта песня Высоцкого, о состоянии крыла.

Семеныч заштопал его хорошо, даже шкуркой прошелся по заплате, убирая не ровности.

Мой рассказ, о том как я поговорил с летчиком-испытателем, как они обкатывали новейшие истребители, нашел отклик в его душе.

На самом деле ни с каким испытателем понятное дело я не общался, но мемуары читал. И то что на аэродинамику действуют любой предмет на самолете объяснил на пальцах, ставя в пример «рассказ» того летчика. Объяснил я просто. При испытании Яка, летчики пожаловались на плохую скорость, то есть она не доходила до затребованной. Тогда один из инженеров предложил замазать мастикой все технические отверстия, и отрегулировать винт, он у них как-то не правильно стоял, и что? Скорость увеличилась на порядок, даже превысив допустимую. И это только цветочки что можно сделать.

Кстати после того как Семеныч поколдовал над моим «ястребком» он действительно заметно стал лучше держать скорость.

Новый аэродром я нашел быстро. Все было просто, меня навели на него по радиостанции.

Докатившись до стоянки самолетов, я проследил, чтобы мой ЛаГГ замаскировали как требуется, и направился к штабу, на которой мне указали техники, осматривающие мой самолет, вскрывая замазанные мастикой лючки.

Помахав рукой знакомым летчикам, что стояли и курили вдалеке, поздоровался с комэкс-три и спустился в свежевырытую штабную землянку.

— Товарищ подполковник, лейтенант Суворов по вашему приказу прибыл.

— Вижу что прибыл. Ты зачем над взлетной полосой петлю Нестерова сделал?

— Поклеп, товарищ подполковник. Наглый поклеп. Всего-то одну маааленькую «бочку».

— Ну ладно. Знаешь, почему тебя вызвали?

— Нет, товарищ подполковник.

— Ты получал приглашение на вручение наград в Кремле?

— Так как все, шесть дней назад, — ответил я.

— Так радуйся через три часа пребывает транспортник и нас всех отправляют в Москву. Так что лейтенант, иди готовься. Кстати, на счет парадной формы можешь не думать. В Москве все готово, твои мерки еще четыре дня назад были отправлены туда.

— Ясно, товарищ командир.

— Двух часов тебе хватит собратья?

— Хватит товарищ подполковник, — ответил я.

— Тогда, садись пиши рапорт, как действует ваша группа, а то сухие отчеты Горелика мне уже приелись.

— Есть писать.

Устроившись за соседним столом с начштаба я усердно исписывал второй листок, на миг замирая, обдумывая, и продолжая. В это время зазвонил телефон и дежурный взял трубку.

— Есть вызвать Никифорова, — сказал он в микрофон, и отправил за политруком посыльного бойца.

— Что? — спросил запыхавшийся особист, бегом спускаясь в штаб.

— Вас, — ответил дежурный и протянул Никифорову трубку.

— Алло. Старший лейтенант Никифоров на проводе… Узнал товарищ майор… Нет!.. Да!.. Что???.. Да этого быть не может. Лейтенант Суворов сидит в трех метрах от меня, и пишите рапорт о вылете… Понял… Есть, явиться немедленно.

Понятное дело, что меня это заинтересовало, но я не подал вида, продолжая писать, однако уши навострил подслушивая.

Несколько секунд особист держал трубку в руке.

— Товарищ политрук, — напомнил дежурный.

— Ах да, держи, — протянул он трубку обратно.

— Суворов?

— Я!

— У тебя брат есть?

— Нет. Вы же знаете.

— Угу… Знаю, — задумчиво ответил Никифоров.

— Товарищ подполковник, я отъеду на несколько часов до штаба дивизии, появилось новая информация, требуется ее проверить, — сказал он Запашному.