Читаем без скачивания «Совок» - Вадим Агарев

Вова сосредоточенно смотрел в прыгающий пол «буханки» и машинально кивал головой. Судя по всему, мой напарник правильно воспринимал оперскую науку лихих девяностых.

- А с Ягутяном-то что? Он ведь все равно нам жизни не даст, рано или поздно найдет за что нас с тобой закрыть! – Нагаев поднял на меня пытливые раскосые глаза.

- А с Ягутяном, Вова, мы с тобой тоже что-нибудь придумаем, есть у меня кое-какие мысли на этот счет.

Глава 29

Вот уже неделя, как Татьяна повышает свою судейскую квалификацию на каких-то курсах в Москве. А я опять квартирую у гостеприимной Софьи Львовны. Оно бы ничего и сытно, и душе приятно, но слишком уж далеко приходится ездить на службу. Справедливости ради стоит сказать, что Софа совсем не жлобится насчет машины и постоянно предлагает мне свою «тройку» во временное пользование. Но я стараюсь лишний раз не злоупотреблять ее щедростью. Дабы не впадать в слишком уж явную зависимость. Хотя, человек слаб, а соблазн велик. Очень оно удобно преодолевать тяготы и лишения милицейской службы, имея под задницей личный транспорт. Вот и сегодня, завезя хозяйку универмага на работу, я не стал отказываться от предложенных колес и в Советский поехал на машине.

В РОВД меня ждала внеочередная радость в виде сверхпланового суточного дежурства. Коллега, тот, который капитан Расторгуев, неожиданно ушел на больничный и крайним в этом форс-мажоре был признан я. Все планы, которые я задумал на сегодня, изящно соскользнули коту под хвост.

Неприятный сюрприз с дежурством с самого раннего утра стремительно пролонгировался в два сообщения из клинической больницы. Попытка суицида и подпольный аборт. Вспомнилось, как в прошлой жизни, когда я примерно в этом же возрасте начал милицейскую карьеру с лямки участкового, меня по первости изрядно смущала и тяготила необходимость подробного опроса теток на предмет их самообортирования. Поначалу мне, двадцатилетнему юнцу, было как-то стремно опрашивать их о тонкостях процесса. О том, как они вводили себе в матку водку или мыло. Но потом я пообвык. В конце концов, это они дуры, а не я. До сих пор непонятно, что подвигает взрослых женщин подвергать себя такому надругательству, когда можно пройти эту процедуру в условиях медучреждения вполне легально и абсолютно бесплатно. Однако делать нечего и надо выдвигаться в больницу, чтобы собирать материал для двух отказных. Потому как, ежели некая мадам совершала интимное действо в одиночестве, то все было вполне законно. А вот, если ей ассистировала подружка, либо кто-то еще, то тут уже наступала уголовная ответственность. То же самое касалось и попыток суицида. Приходилось собирать подробный проверочный материал касательно признаков доведения до самоубийства.

Сначала я хотел прогуляться до больнички пешком. Она находилась не так уж далеко от райотдела и, следовательно, иллюзий, что дежурный даст мне машину у меня не было. Потом вспомнил юность и пошел во двор за софьиной “тройкой”. Надо было заехать в бюро судебно-медицинских экспертиз. На мое счастье, в печальной обители жмуров и трупорезов, помимо специфичного амбре, меня встретила несравненная Алла Викторовна Стрельникова. Удивленно округлив глаза на мою необычную просьбу и хмыкнув, она как-то по-новому взглянула на меня, но не отказала и любопытствовать не стала.

- Пошли, затейник! – она еще раз с интересом посмотрела на меня, но уже с прищуром.

Заведя меня в свой кабинет и недолго порывшись в шкафу, Алла достала картонную коробку из-под каких-то медикаментов.

- Выбирай! – Стрельникова с веселой заинтересованностью следила за тем, как я роюсь в ее запасах, – А, что, неплохой выбор, Сережа! – признала она наличие у меня вкуса, заглянув в отобранное мной. – Ты заходи, я тебе еще, что-нибудь отложу!

- Вот только вы, Алла Викторовна, в состоянии понять пристрастия интеллигентного молодого человека с тонкой душевной организацией! Спасибо вам! На первое время мне и этого хватит, – благодарно улыбнулся я понимающей чужие слабости женщине.

Чтобы не разочаровывать эту утонченную красавицу и не разрушать интригу, я не стал что-либо ей объяснять или как-то оправдываться. Так я и удалился под ее неподдельно заинтересованным взглядом.

Сначала я зашел в гинекологию, где быстро заполнил объяснение от крупной барышни тридцати годов с ведерными грудями, едва помещавшимися в застиранной больничной сорочке с завязками на декольте. Она возлегала на железной койке и страдающей совсем не выглядела. Кровожадным я не был, а потому сразу объяснил абортэссе диспозицию статьи за незаконное производство аборта. Дама проживала в общежитии швейной фабрики, из которой ее с кровотечением и доставили на скорой. То, что без помощи подружек по общаге не обошлось, понятно было и ежу. Но дело это житейское и впутывать в него государство я счел неуместным. Все равно, даже, если я сейчас задавлю эту крупнотелую бедолагу и получу от нее правдивые показания, то уже завтра она от них отопрётся. Будучи православным атеистом, я решил, что бог им всем судья и направился в токсикологию к суициднице.

Еще в РОВД я увидел в сообщении, что самоубийственная девица была совершеннолетней и поэтому спихнуть ее на инспектора ДКМ шансов не было никаких. Прошлый опыт настоятельно мне подсказывал, что в этом постпрыщавом возрасте мамзели сводят счеты с жизнью преимущественно из-за несчастной любви. И главная беда была в том, что девушки народ необычайно упорный и в своих суицидных устремлениях чаще всего пытаются довести дело до логического конца. Даже после утомительных промываний желудка, реанимации и родительских рыданий. В прошлой юности я эмпирическим путем нащупал действенный антисуицидный инструмент и сегодня именно им я и намеревался отпрофилактировать очередную дуру.

Бледная девица с несчастным лицом, но не потерявшим целеустремленности взглядом, лежала на такой же железной койке, что и та, которая так неосторожно поковырялась в себе катетором. Рядом с ней на стуле сидела заплаканная женщина и перебирала пальцы ее правой руки. Мать, скорее всего. Это хорошо, что она здесь, заодно и ее опрошу. Может, через час-другой и постановление вынесу. В палате на четверых больше никого не было.

- Евгения Юрьевна Борискина? – задал я вопрос траванувшейся элениумом балбеске, точно