Читаем без скачивания Парфянин. Книга 1. Ярость орла - Питер Дарман

Глава 10

Боевой дух войска резко поднялся при известии о захвате серебряных копей, хотя я так и не понял почему. Мы в любом случае захватывали все, что хотели и что нам было нужно, но по-прежнему не имели никаких возможностей потратить хоть немного золота или серебра, имевшегося в нашем распоряжении. И еще меня ставили в тупик разговоры среди наших воинов о том, сколько сокровищ скопилось у нас в войске и как они все отправятся домой богатыми, словно настоящие господа. Тем не менее любые вести, способные поднять людям настроение, можно было только приветствовать, и даже Крикс, казалось, пребывал в хорошем настроении, когда командиры всех отрядов войска собрались в шатре Спартака и удобно разместились в расставленных креслах вокруг большого дубового стола, «подарка» от владельца ближайшей виллы. Присутствовали Спартак, Акмон, Крикс, Думнорикс, ныне второй по старшинству в галльском контингенте, Каст, Ганник, Годарз и я. Крикс поставил свой боевой топор у правой ножки своего кресла и, как обычно, попивал вино из большой чаши.

– Как представляется, – начал Спартак, – в настоящее время мы очень богаты. Мы захватили много добра в Ноле, в Форуме Аннии и в Метапонте, а еще взяли серебряные копи. Я дал распоряжение Акмону построить еще один внутренний лагерь, куда мы сложим все золото и серебро. Однако я не намерен хранить все это, поскольку оно лишь обременит нас, когда мы весной двинемся на север. Посему я намерен это богатство истратить.

Воцарилось изумленное молчание. Мы в замешательстве смотрели друг на друга, даже Крикс на сей раз не нашел нужных слов. Каст нахмурился, Акмон сидел с задумчивым видом, Годарз поглаживал подбородок.

– Истратить, мой господин? – переспросил я.

– Именно. Купить что-нибудь нужное и полезное. То, что нам пригодится в походе на свободу из захваченных и кишащих римлянами земель.

– И где ты намерен покупать это? – спросил Крикс, прикончив вино в своей чаше и громко рыгнув.

– В Фурии, конечно, – ответил Спартак.

– Да ты шутишь! – сказал Крикс. – Ты собрал нас здесь только для того, чтобы шутки шутить?

– Вовсе нет, – сказал Спартак. – Это вполне разумное решение. Мы сделаем такое предложение властям этого города. Что мы готовы щедро заплатить за все нужные нам вещи, в результате чего купцы и торговцы города неплохо обогатятся, а мы не станем жечь этот город и ровнять его с землей.

– План стоящий, – сказал Годарз.

– Стоящий! – завопил Крикс. – Да это безумие! Они наверняка отрубят голову тому несчастному, кто явится к ним с этим предложением! Как они уже сделали в Метапонте, а потом мне пришлось штурмовать город, чтобы отомстить! Это ж единственный язык, который понимают римляне!

– А еще они понимают язык золота и коммерции, – ответил Спартак. – Так что, думаю, они выслушают человека, которого я пошлю с ними поторговаться.

– Поторговаться?! Могу поспорить, что его голова тут же очутится на стене, насаженная на кол! – заявил Крикс. – И кто этот несчастный?

Спартак посмотрел на меня:

– Я намерен послать к ним Пакора, чтоб договориться об условиях сделки.

Крикс от удовольствия даже захлопал в ладоши:

– Ага! Возможно, твой план и впрямь стоящий!

Все смотрели на меня, ожидая моей реакции.

– А ты что скажешь, Пакор? – спросил Спартак. – Как тебе такая задача? Это не приказ, это всего лишь просьба.

Каст посмотрел на меня встревоженно, но ничего не сказал, тогда как Крикс и Думнорикс выглядели очень довольными. Годарз качал головой, а Акмон старался распробовать вино, которое пил, и явно избегал моего взгляда. Я, конечно, должен был принять предложение, поскольку отказ означал бы жуткий позор. Спартак это понимал, но не думаю, что он поставил меня в подобное положение по злому умыслу. Он знал, что ему нужно все время побеждать, иначе его войско будет разгромлено. Но и командующим этим войском он стал благодаря безжалостной жестокости. Я верил, что он хорошо и с уважением ко мне относится, но, поставив меня в такое положение, он также показывал, что во имя победы не остановится ни перед чем.

– Я сделаю, как ты просишь, – ответил я.

– Спасибо, Пакор. На тебя теперь возложены надежды всего войска.

– И можешь не беспокоиться, – добавил Крикс. – Если они срубят тебе голову, обещаю, что потом разыщу ее и устрою ей достойные похороны.

– Если это случится, Крикс, – сказал Спартак, – тогда ты и твои галлы будете первыми, кто пойдет на штурм города. И мы будем штурмовать его стены, пока не разнесем их все по камушку. А потом развалим все здания в нем, по кирпичику. Клянусь!

Потом Спартак отвел меня в сторону и сказал:

– Надеюсь, ты не думаешь, что мне не дорога твоя жизнь, Пакор.

– Не думаю, господин.

– Дело либо удастся, либо я буду вынужден напасть на город. Но если мы пойдем на штурм, то потеряем тысячи.

– Я сделаю все возможное, чтобы добиться успеха, – ответил я.

– Помни, что римляне безжалостный, но прагматичный народ.

Лично я в этом сомневался, но помнил, что мы не можем до бесконечности торчать перед городом, ничего не предпринимая. В последующие два дня Годарз читал мне лекции о том, чего я должен ожидать, когда встречусь с официальными лицами города. Если только я встречусь с этими лицами! Он сообщил, что каждый большой римский город управляется советом, который именуется «курия», это своего рода городской сенат, копирующий Сенат Рима. Совет контролирует поставки продовольствия, работу коммунальных служб, городские финансы и местное строительство. Но серебряные копи наверняка принадлежат самому Сенату Рима, поскольку добываемое в них серебро идет на выплату жалованья легионам, сражающимся в чужих землях. Тем не менее они управляются от имени Сената каким-нибудь местным представителем, имеющим властные полномочия, по всей вероятности, жителем этого города. Я спросил, возможно ли, что городская элита уже сбежала из города на корабле, но Годарз уверил меня, что римские служащие обычно гордятся собственным мужеством и ответственностью перед гражданами, которыми управляют, и никогда не захотят покинуть город. Еще он сообщил, что римские гражданские власти часто за свой счет строят общественные бани и иные общественные здания, как в качестве демонстрации своего богатства, так и для того, чтобы показать свою власть собратьям-сенаторам, с которыми часто находятся в смертельной вражде.

Я решил, что должен выглядеть наилучшим образом, когда отправлюсь на встречу с городскими сановниками. В конце концов, я ведь член парфянской аристократии, так что являюсь представителем нашей империи, хотя и попал сюда при необычных обстоятельствах. Посему я надел белую тунику с синей каймой, а под нее – шелковую рубашку, а также кожаные сапоги, коричневые облегающие штаны, римский шлем с новым султаном из гусиных перьев и накинул белый плащ. Нергал заявил, что мне следовало отказаться от роли парламентера, и его поддержал Буребиста, хотя Годарз, как всегда выступая с рациональных позиций, предположил, что этот шаг даст нам наибольшие надежды на быстрое решение проблемы. И добавил, что в любом случае нет никаких гарантий, что наш штурм окажется успешным. Он заявил, что Спартак, видимо, понимает это и потому стремится найти другой выход из создавшегося затруднительного положения. Кроме того, ему незачем брать город, который весной все равно придется покинуть, когда мы пойдем на север. Принимая все это во внимание, представляется, что вполне разумный шаг – попытаться договориться с городскими властями. Я же всего лишь надеялся, что в городе превалируют аналогичные настроения. Единственным положительным моментом в этой миссии стало то, что Галлия крайне обеспокоилась тем, что меня могут убить, и поэтому стала очень милой, все время держала меня за руку и положила голову мне на плечо, когда мы вечером шли через лагерь конницы. Должен сознаться, что я намеренно играл на ее страхах, и это лишь усиливало нажим ее руки на мою ладонь, отчего мое настроение поднялось до самых небес.

– Нехорошо было со стороны Спартака просить тебя туда пойти.

– Интересы войска перевешивают желания отдельных лиц, – торжественно заявил я.

– Римляне убьют тебя.

Я пожал плечами:

– Это может произойти в любом бою.

– Но ты будешь не в бою и к тому же один.

Я остановился и повернулся к ней:

– Если со мной будет твоя любовь, я не буду один.

Ее глаза наполнились слезами, я придвинулся ближе, чтобы ее поцеловать, но она обхватила меня руками и прижалась так крепко, словно тисками сжала. Опять я попал впросак!

– Обещай, что будешь очень осторожен, – прошептала она.

– Конечно, – ответил я, с трудом дыша.

В ту ночь Спартак послал к западным воротам города конного вестника, который прокричал горожанам, что утром к ним прибудет наш представитель для переговоров, которые могут стать взаимовыгодными. Стрел в вестника никто не пускал, и это давало некоторые надежды на благополучный исход моей миссии. Но могло быть и так, что римляне просто проигнорировали его сообщение.