Читаем без скачивания Парфянин. Книга 1. Ярость орла - Питер Дарман

Тех римлян, что успели сложить оружие и сдаться, отвели в загон для рабов, а самих рабов выпустили. Спартак тут же сообщил им, что они теперь свободны. Большинство просто стояло в замешательстве, но один человек пробился вперед и заговорил со Спартаком. Мощный мужик с рублеными чертами лица и узкими черными глазами. На ногах у него были кандалы.

– Луций Домит к твоим услугам! Я уж думал, что подохну здесь, но теперь, спасибо тебе, кажется, подохну где-нибудь в другом месте!

– Ты римлянин? – спросил Спартак.

– Ага. Бывший центурион Тринадцатого легиона, а в последние шесть месяцев постоялец этой сортирной ямы.

– И как ты тут оказался? – спросил Спартак.

Домит пожал плечами:

– Поругался с трибуном, в результате чего трибун получил хорошую трепку, а я оказался здесь.

– Тебе крупно повезло, – заметил Спартак.

– Такое у меня второе имя – Повезло, – улыбнулся Домит. Он подергал свои цепи. – Есть шанс избавиться от этого? И, по крайней мере, скажи, как тебя зовут.

– Я Спартак, фракиец. – Имя явно не произвело на римлянина никакого впечатления. – А это Пакор, парфянин.

Домит окинул меня ледяным взглядом, явно решив, что мои длинные волосы являются признаком отсутствия должной дисциплины и боевых способностей. Однако он точно отметил, насколько эффективно действуют наши луки. И кивнул:

– Умно придумано, что вы поместили лучников на эту скалу.

Позади нас остатки гарнизона загнали в загон для рабов, после чего за ними закрыли железные ворота. Рабов, включая Домита, отвели под навесы, где на наковальнях им срубили кандалы. Спартак приказал погрузить все захваченное вооружение на повозки, чтобы отвезти в наш лагерь, а сбитые цепи и кандалы отправить тоже туда, чтобы перековать их в оружие. Я выслал двадцать человек на дорогу, чтобы привести лошадей, а еще пятидесяти приказал собрать использованные стрелы. Провизия, запасенная для гарнизона, была роздана рабам, и они уселись прямо на земле и принялись жадно ее поглощать. Мы со Спартаком отправились к входу в шахту – двум большим проломам, расположенным рядом друг с другом в скале. От каждого вглубь уходил тоннель, освещаемый масляными лампами, вставленными в небольшие углубления в камне. Спартак приказал привести сюда Домита, и через пару минут тот появился рядом, довольный, что его освободили от цепей.

– Кто там сейчас внизу? – спросил Спартак.

– Пятьдесят охранников и пара сотен рабов. Партии рабов меняют каждые пять дней, по пятьдесят человек в каждой, и это означает, что мы по большей части торчим под землей, – он глянул на мертвых стражников, разбросанных возле входа в шахту. – Они там уже знают, что произошло наверху.

– А есть другие выходы из шахты, кроме этих? – спросил Спартак.

– Нет, – ответил Домит.

Спартак с минуту подумал, расхаживая взад-вперед и пиная камешки. Потом снова обратился к Домиту:

– Я намерен пока что оставить шахту в рабочем состоянии. Ты свободен и можешь идти куда хочешь, но если поможешь мне здесь, то сможешь присоединиться к нам, когда появится такое желание. Если хочешь помочь, тогда я попрошу тебя спуститься в шахту и сообщить всем, что они могут подняться на поверхность. Те, кто вас охранял, с настоящего момента будут добывать руду. Ну, что скажешь?

Домит потер щеку, потом почесал тело под грязной туникой. Руки у него были жилистые и все в шрамах.

– А если я не хочу тебе помогать?

– Мне все равно, – ответил Спартак. – Тогда я заколочу входы досками и подожгу их.

– И все, кто там сидит, погибнут, и рабы, и римляне.

– Как я уже сказал, мне все равно.

Домит засмеялся.

– А ты мне нравишься, фракиец! Кроме того, я, кажется, перед тобой в долгу, так что выполню твое поручение. Дай мне меч и несколько человек, и я их сейчас всех выгоню наружу.

Спартак поднял гладиус, валявшийся поблизости рядом с мертвым римлянином, и вручил его Домиту, который тут же направился в тоннель. Спартак выслал следом за ним отряд своих людей.

– Ты ему доверяешь? – спросил я.

– Доверие еще надо заслужить, Пакор. Посмотрим, вернется он или нет.

– Он мог соврать насчет того, что это единственный выход.

– Возможно. Но если он нас предаст, я все равно подожгу шахту. – Он кивнул в сторону пленных римлян. – А что делать с этими, если решим разрушить шахту?

– Держать их при войске в качестве рабов.

– Я бы предпочел их перебить, но учту твое мнение.

Мы стали ждать возвращения Домита и наших воинов и за это время обошли лагерь, обнаружив, что склады забиты инструментами, необходимыми для добычи руды. Здесь лежали молотки с заостренными бойками, кирки, мотыги, лопаты, грабли. Под навесами были сложены корзины и кожаные мешки для выноса руды, а также веревки, ведра и лебедки для подъема руды снизу. В одном запертом на тяжелый засов сарае хранились аккуратно сложенные слитки серебра по два или три фунта весом каждый. Их там было по крайней мере штук пятьдесят, готовых к отправке в город. Спартак расхаживал между рабами, которые продолжали есть и пить, и рассказывал, кто он такой, призывая присоединиться к нам. Большинство, кажется, желало этого, скорее всего из благодарности за свое освобождение и желания покинуть это проклятое место. Из шахты наконец выбрался Домит, за ним следовала цепочка римских охранников. Я быстро построил своих лучников в две шеренги по обе стороны от выхода и велел им наложить стрелы на тетивы на случай, если у римлян возникнет желание с нами подраться. Но Домит просто отвел их шагов на сто от выхода, остановил и ткнул пальцем в землю, после чего все римляне отстегнули свои мечи, а затем шлемы и кольчуги и бросили их. Я стоял рядом со Спартаком, пока охранники разоружались, а затем их отвели в загон для рабов, к их товарищам. Вскоре наружу вышли рабы, трудившиеся в шахте, вымотанные и измученные, грязные, щурящиеся от яркого света, пытаясь приспособиться к нему. Среди них обнаружились даже дети, которых, как мне сообщили, использовали для перетаскивания по тоннелям деревянных салазок с рудой. Многие, едва успев выйти из шахты, тут же рухнули на землю или сели, явно вымотанные до предела, перепуганные и ошеломленные событиями этого утра.

Назад в лагерь я возвращался со Спартаком и полудюжиной своих людей. Остальная конница должна была сопровождать и охранять повозки, нагруженные захваченным добром, провизией и серебром. Спартак оставил всех фракийцев в лагере охранять пленных римлян, а Бирд с отрядом в пятьдесят всадников сопровождал рабов, которые следовали за нами пешком. Среди них был и Домит, который сообщил Спартаку, что хотел бы остаться с нами. Когда мы вернулись в лагерь, Спартак велел Акмону послать к шахте еще сотню воинов для усиления оставленной там охраны. Домит оказался поражен огромными размерами нашего войска, когда увидел лагерь осаждавших Фурии, но еще большее впечатление на него произвел вид новобранцев, обучавшихся тем же манером, что был принят в римских легионах – они были точно так же вооружены и использовали точно такие же тактические приемы. Домит спросил Спартака, не может ли тот назначить его центурионом в одну из фракийских центурий, и его желание было исполнено. Вот так наше войско заполучило первого римлянина, хотя ему в самых решительных выражениях сообщили, что битье рекрутов тростью в этом войске не поощряется. Его это, кажется, несколько расстроило, но он впоследствии с лихвой возместил свою потерю, пользуясь ругательствами, угрозами и оскорбительными выражениями, которыми осыпал муштруемых.

Годарз успел хорошо организовать наш лагерь и наладить его нормальное функционирование, а также выслал конные патрули на юг и запад от Фурии на поиски новых лошадей для конницы. Новобранцы прибывали в войско ежедневно, по большей части это были беглые рабы с полей и из латифундий или пастухи, и тех из них, кто умел ездить верхом, направляли ко мне. Как обычно, всех, кто оказывался галлами, немедленно забирал к себе Крикс, чей лагерь располагался к северу от Фурии и занимал большую территорию на прибрежной равнине. Каст и его германцы разместились к югу от города, а фракийцы – к востоку. Наш лагерь стоял у подножья гор, позади фракийцев. Мы не забывали постоянно высылать патрули далеко на север, вплоть до самой реки Сирис в Лукании, а также на юг до Петелии в области Бруттий. Отряды конников патрулировали Аппиеву дорогу, которая начиналась от Капуи и кончалась в Регии[13], на крайнем юго-западе Италии. Мы все время ожидали сообщений о римских войсках, идущих с севера, чтобы атаковать нас, но патрули сообщали лишь о землях, покинутых рабами, гражданскими лицами и легионерами. Было понятно, что в Риме не осталось легионов, которые можно было бы послать на выручку Фурии. Город оказался предоставленным самому себе, осажденный и изолированный, и хотя корабли беспрепятственно заходили в порт и покидали его, меня занимал вопрос, сколько еще времени Спартак не будет предпринимать никаких активных действий, имея в распоряжении огромное войско и видя перед собой весьма привлекательную цель. Стены города казались высокими и мощными, но был ли достаточно силен его гарнизон, чтобы их оборонять их в случае одновременного штурма с трех сторон? И собирается ли Спартак производить такой штурм? Прошел целый месяц со дня нашего прихода под Фурии, прежде чем Спартак позвал меня на военный совет, где я наконец получил ответ на эти свои вопросы.