Читаем без скачивания Мастера секса. Настоящая история Уильяма Мастерса и Вирджинии Джонсон, пары, научившей Америку любить - Томас Майер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Был момент, когда их партнерство чуть не распалось, но Билл в итоге получил все, что хотел. Его настоящий дом, Исследовательский фонд репродуктивной биологии, твердо стоял на ногах. «Я знаю, почему вышла за Мастерса – чтобы сохранить целостность образа: Мастерс и Джонсон», – утверждала Джини. Их сексуальные контакты не были для этого причиной. «Этого было недостаточно, чтобы стать его женой», – отвечала она на вопросы о сексе между ними. Какая бы страсть между ними ни была раньше, сейчас она, казалось, угасла. Вскоре после свадьбы Билл рассказывал в интервью о простых радостях вроде объятий в постели после долгого дня. Как говорила Джини, «представления о сексуальности как о взаимодействии пениса и вагины – это так по-викториански, так нездорово».
Во имя спасения брака в Америке в целом, Билл Мастерс развалил свой собственный. Он бросил Либби, на которой был женат 29 лет, одну в старом доме в Ладью, как только разъехались их повзрослевшие дети. Билл редко испытывал угрызения совести, словно научная миссия оправдывала все его поступки. «Билл был прагматиком, – рассказывал Боб Колодни. – Он не строил воздушных замков и ничего не романтизировал. Я практически уверен, что и в Джини он не был влюблен». Представления о любви в жизни Билла были, но, наверное, только к детям, и они не являлись важной составляющей его личности. В ответ на вопросы Билл обычно напускал на себя суровый вид, поправлял бабочку и рассказывал о себе кратко и туманно. Он признавал, что «был не очень хорошим отцом», равно как и мужем. Стремление Джини влиться в местное общество было принято Биллом с неодобрением – он предпочитал находиться на работе, а по выходным сидеть дома в одиночестве перед телевизором. Старые друзья из Ладью и загородного клуба перестали приглашать Билла и Джини к себе после того, что случилось с Либби. «Я в некотором роде мерзавец, – признавался он. – Не лажу с людьми. Никогда не умел и не научусь. Я и по природе, и по доброй воле нелюдим. У меня мало друзей. Таких, как я, не очень любят». Джини лишь соглашалась. «Билл терпит людей, – объясняла она, – но не более того».
Для Билла брачный уговор с Джини был не меньшей чередой компромиссов, чем для нее. Через много лет бывшая их сотрудница Джуди Сейфер спрашивала, почему они вообще поженились. Хладнокровные ответы Билла запомнились ей навсегда.
– Когда именно вы поняли, что из вашего брака ничего путного не выйдет? – спрашивала Джуди.
– Когда шел к алтарю, – честно ответил он.
– Тогда зачем вы это сделали? – продолжала она.
– Я не знал, что еще предпринять, – сказал Билл. – К тому же так было удобно.
Весь мир ждал, когда Мастерс и Джонсон раскроют тайны секса и научат всех правильно пользоваться языком любви. Но когда Билла Мастерса спросили, что же такое настоящая любовь, он признался, что понятия не имеет.
– Милая моя, я даже не представляю, – сказал он журналистке, задавшей этот вечный вопрос. – Не знаю я, что такое любовь. А вы?
Фаза четвертая
В 1970 году журнал Time назвал Мастерса и Джонсон дуэтом года. В 1971 году они поженились
Глава 28
Феминистское движение
В период между «эмансипацией» женщин, завоеванной феминистками, и «контрреволюцией», совершенной с помощью мистификации женственности, все большее число американских женщин стало испытывать оргазм. Наибольшего сексуального наслаждения достигали те, кто продвинулся дальше всех по пути развития личности, кто подготовил себя к активному участию в общественной жизни.
– БЕТТИ ФРИДАН. «Загадка женственности»
На сюрприз-вечеринке в честь помолвки Дорис Макки друзья и коллеги притаились в ожидании почетного гостя. Этим мягким октябрьским днем почти все сотрудницы клиники Мастерса и Джонсон собрались поздравить Макки, дружелюбную и добросовестную секретаршу, ведущую записи каждой проведенной сессии. Роуз Боярски, новый терапевт, устроила вечеринку у бассейна в своем новом доме возле Университета Вашингтона и пригласила всю женскую часть персонала клиники, в том числе и босса, Вирджинию Джонсон. На пике сексуальной революции 1970-х сотрудницы клиники Мастерса и Джонсон встали на передовую набирающего обороты движения за права женщин. Феминистки с радостью приняли их революционные открытия, заявляя, что в сексуальном плане женщины абсолютно равны мужчинам, а значит, имеют равные права и свободы в подчиненной мужчинам культуре. Телевидение, газеты и журналы, обозревающие эти социальные изменения, выражали благодарность Мастерсу и Джонсон за то, что те привели сексуальную революцию в провинцию, да и вообще в жизнь каждого американца.
Когда появилась Дорис со своим женихом, зазвучали аплодисменты и тосты. Говард, ее будущий муж, вспоминал и веселую обстановку с провокационными шуточками, напоминавшую холостяцкую вечеринку, и особенно одну декоративную деталь. «На столе стоял очаровательный букет, – рассказывал Говард, – а в центре его был водружен пластиковый пенис с камерой, который использовался во времена изучения фондом женского оргазма!»
Никто из людей, знакомых с исследованием Мастерса и Джонсон, не сомневался в символическом значении механического дилдо. Прибор для коитуса, как его называли исследователи, был одним из самых поразительных аспектов их сексуальных изысканий. В то время как консерваторы боялись, что это хитрое изобретение будет использовано, чтобы определять и осквернять саму человеческую близость, ведущие феминистки предполагали нечто еще более пугающее – неспособность мужчин сексуально удовлетворять женщин. Все это выходило за рамки всего, что Мастерс и Джонсон имели в виду в своих первых двух книгах. «Мастерс и Джонсон создали такие представления о женской сексуальности, которые ставили под вопрос массовое понимание гетеросексуальности как врожденной способности получать полноценное удовлетворение от пениса при половом акте, – писала в 2000 году историк культуры Джейн Герхард. – Они, как прежде фрейдисты, “обнаружили”, что женская сексуальность существует независимо от полового акта с мужчиной». Для многих феминисток это механическое устройство со своей электрической мощью, не требующей рефрактерного периода, символизировало сексуальное превосходство женщин над мужчинами. Научные открытия, касающиеся клитора, – те, которые развенчивали фрейдистский миф о «зрелом» вагинальном оргазме при половом акте с мужчиной, отличавшемся от множественных наслаждений, получаемых при мастурбации с вибратором, – не предполагали участия мужчин. «Женщине редко бывает достаточно одиночного оргазма», – сообщали Мастерс и Джонсон в «Сексуальных реакциях человека».
Особенно феминисток радовало то, что анатомические находки Мастерса и Джонсон выявили несостоятельность постулатов Фрейда. «Придется
