Читаем без скачивания Шпион против алхимиков (авторский сборник) - Геннадий Прашкевич

А может, и паук?

Я не знаю.

«Генерал» и «Поздний выбор» – два его романа претендовали в свое время на Нобелевскую премию. Правда, старик премию не получил. Газеты упрекали его в «социальном легкомыслии», намекали на некие пятна в его биографии, как–то связанные с годами войны, проведенными им в Европе. Там вообще было много неясного. В результате Беллингер разразился серией оскорбительных статей – оскорбительных для читателей, для журналистов, для Нобелевского комитета. Зато от него, наконец, отстали.

А потом он исчез.

Разумеется он не был первым человеком, выбирающим для себя тишину и уединение, зато он был очень известным человеком и время от времени журналисты пытались добраться до виллы «Герб города Сол».

Мне не понравилось отношение Беллингера к оружию. Иногда, сказал он, объясняя основные правила своего существования, хитрюги–журналисты пытаются вести съемку с вертолетов. Так вот, у него в кладовых стоят охотничьи ружья, среди них есть весьма приличный калибр. Не стесняйся, Айрон Пайпс, сказал Беллингер, ты должен отгонять от этого места все живое – от ворон до вертолетов. Ответственность он берет на себя.

Я кивнул.

– Я вижу, ты не болтун, Айрон Пайпс, – заметил Беллингер достаточно хмуро. – Шрам на щеке, это у тебя откуда? – Он так и впился в меня выцветающими белесыми глазками. – Любишь подраться?

Я туповато спросил:

– Зачем?

– Ну как! – Беллингер неожиданно рассердился. – Иногда приятно помахать кулаками. А когда начал махать, лучше не останавливаться, поверь мне. Вот, скажем, навалилась на тебя толпа, что ты сделаешь?

– Объявлю сбор пожертвований, – туповато ответил я. – На благотворительные цели.

– Вот как?

Я, кажется, окончательно разочаровал Беллингера.

– Займись делом. И чем реже ты будешь попадаться мне на глаза, тем лучше.

2

Город Сол…

Название виллы ассоциировалось с утопиями. Маленькая уединенная утопия Беллингера. Что–то из Платона или Кампанеллы, следовало бы заглянуть в справочник, но у садовника вряд ли могут быть такие интересы. К тому же, Платона я вряд ли бы стал перечитывать.

Интересно, кто первым пустил утку о его высокой гуманности? Государство будущего, глубокая философия, торжество свободных умов… Никогда не находил особых отличий между воззрениями Платона и воззрениями современных восточных вождей. Искусство? Да. Но регламентированное жесточайшей цензурой. Музыка? Да. Но жестко ограниченная, скажем, струнными инструментами. Армия? Да. Но слепо повинующаяся первому слову. Женщины? Тут и споров нет. Женщин просто нужно распределять.

Вот и все будущее.

Ладно.

Думать мне следовало не о Платоне.

Две недели назад садовник Беллингера, мой предшественник, некто Бауэр, был найден в канаве мертвым.

Я отчетливо представлял эту сцену. Полдень, Солнце, запах одичавших роз, звон цикад. Лежащий в траве садовник нисколько не обеспокоил Беллингера. Почему бы садовнику и не полежать в траве? Он даже окликать его не стал, тем более, что Бауэр от рождения был глухонемым. Лишь муравьи, деловито разгуливающие по раскинутым голым рукам садовника, вызвали у старика беспокойство. Правда, в полицию он не позвонил, он связался с доктором Хэссопом и это, несомненно, было правильное решение.

Сердечный приступ?

В разборном кабинете шефа, где можно было не бояться чужих ушей, доктор Хэссоп высказался более определенно. На лице Бауэра обнаружены микроскопические царапины, возможно, они оставлены тряпкой или мягкой рукавицей… Существуют яды, выветривающиеся из организма за какие–нибудь полчаса… Ну и так далее. Без прямых привязок, но и не без подталкивания.

Джек Берримен и я, мы переглянулись.

Если шеф принимает нас в кабинете, значит, операция разработана. Вот почему я с разочарованием услышал о цели – охрана Беллингера.

Я и Берримен, и вдруг – охрана Беллингера!

– Это даст нам какой–то доход? – удивился я.

Шеф пожевал толстыми губами, тяжелые складки под его подбородком пришли в движение:

– Детали пояснит доктор Хэссоп. Что же касается доходов, Эл, не уверен, что каждая акция должна приносить доход.

Мы снова переглянулись.

Не каждая акция?.. И это говорит шеф?

Доктор Хэссоп успокаивающе кивнул.

Заработать можно и на таком простом происшествии, как смерть садовника, сказал он. Он, доктор Хэссоп, не может доказать в суде, что садовник Бауэр умер не от сердечного приступа, но он и не собирается этим заниматься. Он уверен, старику Беллингеру грозит опасность, достаточно серьезная опасность. Похоже, в этом уверен и сам Беллингер. Бауэр – это, скорее всего, случайная жертва, настоящая опасность грозит Беллингеру. Рядом с ним постоянно должен находиться надежный человек. Ну, а дальше…

Доктор Хэссоп ухмыльнулся.

У старика, это известно, вздорный характер. Скоро в этом придется убедиться тебе, Эл. Ты ведь поладишь со стариком, правда?

Я насторожился.

Покачивая узкой головой (он всегда напоминал мне грифа), доктор Хэссоп продолжил:

– Изучи территорию виллы, Эл. Каждую тропинку, каждую канавку. Официально у Беллингера бывает лишь его литературный агент некто мистер Ламби, проверь это. Говорят, за десять лет своего добровольного уединения Беллингер не принимал никого, кроме мистера Ламби, проверь это.

Перспектива сидения на какой–то глухой вилле не очень привлекала меня, но, в конце концов, я работаю на Консультацию…

– Не думаю, Эл, что тебе будет скучно, – успокоил меня доктор Хэссоп. – Ты будешь внимательно следить за садом и домом, ты будешь фиксировать мельчайшие изменения, чего бы они ни касались. Ни один человек, включая и мистера Ламби, не должен беседовать с Беллингером втайне от тебя. Мы начинили специальными датчиками всю стену, окружающую виллу, благодаря «клопу», вшитому в мочку твоего уха – он ведь на месте, Эл? – ты вовремя узнаешь о любом человеке, который захочет миновать ворота виллы. Обо всем происходящем на вилле, опять же благодаря специальным датчикам, постоянно будет известно на скрытых постах, установленных Джеком в близлежащем лесу. Если возникнет реальная угроза, если на вилле произойдет нечто непредвиденное, люди Джека незамедлительно придут на помощь.

Доктор Хэссоп помолчал. Потом добавил:

– Обрати внимание на некоего Иктоса. Он садовник соседней виллы и, кажется, приятельствовал с Бауэром. По крайней мере, они частенько болтали.

– Болтали? Но ведь Бауэр – глухонемой!

– Разве это помеха? – Доктор Хэссоп вытянул длинную шею, изрезанную морщинами, как годовыми кольцами. – Иктос садился на обочине, дорога проходит чуть ли не под стеной, и открывал бутылку. Бауэр обычно торчал над стеной, поднимался туда по лесенке. Наверное, иногда и он пропускал стаканчик. Что касается болтовни, говорил, естественно, один Иктос. Не думаю, что опасность, грозящая Беллингеру, как–то связана с бывшим греком, но мы должны проверить все.