Читаем без скачивания Грешная и святая - Джо Беверли

Крессида продолжала украшать себя локонами и носила очки. Сегодня она должна подтвердить беспочвенность этих слухов. Она высоко подняла корсаж платья. И мешковатость самого платья также должна добавить непривлекательности. Она отложила ожерелье из изумрудов и взяла свою старую нитку жемчуга. Ее отец решит, что это странно, но будь что будет.

Она посмотрела на свое отражение в зеркале. Как жаль, что ее губы такие розовые. Легко накрасить бледные губы, но как сделать яркие губы бледными? Она попыталась улыбнуться, сжав губы, и увидела чудовищную ухмылку. Прекрасно! Надо постараться иметь чопорный вид. Она стала думать о церковных службах, холодной овсянке, о миссис Уэмворти, пока служанка заканчивала ее одевать. Затем Крессида выпрямила спину, сжала губы и присоединилась к родителям.

Для бала арендовали «Олмэкс». Вскоре она и ее родители уже принимали там гостей. Раньше всего прибывали семьи из Сити – торговцы и чиновники, а также друзья сэра Артура по Индии. Все, кто завидовал его возвращению. Крессида сказала себе, что ей может понравиться приключение.

Затем прибыли люди света. Они были опасны, потому что скучали и мечтали о скандале. Крессида не узнала ни одного из них, пока не объявили о прибытии лорда и леди Пью.

Круглолицый лорд Пью выглядел смешным в светской одежде, которая безжалостно выставляла напоказ огромный живот и толстые бедра, но то, как он пристально вглядывался в Крессиду, было вовсе не смешно. Неужели он пришел именно для того, чтобы проверить свои подозрения?

«Я – Уэмворти», – подумала Крессида, улыбаясь Пью. Бедная леди Пью, казалось, была довольна тем, что муж рядом. Что-то было неправильное в браке, если жена рада таким крошкам со стола.

После минутного разглядывания лорд Пью покачал головой, пробормотал что-то насчет потерянного времени и направился в ту комнату, где играли в карты. Лавиния взяла леди Пью под свое крыло и увела ее. Что за печальное существование, а ведь брак – это на всю жизнь.

Начались танцы. Крессида протянула руку мистеру Хафстоку, старшему сыну богатого торговца шелком. Хафсток притворялся, что сражен ее отъездом. Она решила, что это забавно.

К концу первого танца она заметила, что бросила изображать Уэмворти. Она любила танцевать, и ее веселили манеры Тима Хафстока. Будь что будет! Кажется, она удовлетворила любопытство Пью, и, конечно же, все поверили в ее репутацию молодой леди, которая всегда поступает так, как нужно. Интерес к духам, драгоценностям, шляпам вряд ли делал ее кандидаткой на место в аду.

Крессида весело предложила свою руку сэру Уильяму Данби на котильон и растворилась в танце, отбросив все заботы, в том числе о том, что не хочет уезжать из Англии. Она любит небольшие приключения, ее интересует нечто экзотическое, необычное.

Может быть, мужчина…

Обнаженный.

Блестящий от экзотических масел.

Чьи глаза полузакрыты от удовлетворения…

Все подумают, что она раскраснелась от танца, решила она. Она все же отбросила тайные мысли и сосредоточилась на своих па.

Глава 30

Улыбаясь, Трис шагал по «Ночной охоте», ведя под руку гурию. Неразбериха и беспорядок вокруг вызывали в нем отвращение. Для достижения своей цели он должен был пригласить кое-кого из тех, кто был на вечеринке в Стокли, и многие прибыли уже пьяными.

Интересно послушать, что они говорят о Крофтоне. Некоторые считали, что его грехи общеизвестны, но кое-кто сомневался в правдивости этих историй.

– Крофтону всегда нравились розовые бутончики, – сказал Билли Фитч, – но зачем же похищать их из хороших семей?

– Некоторым хищникам не нравится покорная добыча, – сказал Трис.

Фитч кивнул:

– Точно, может, и так. Жаль, однако! Он умел повеселиться, этот Крофти. – Его мутные глаза уставились на Триса. – Кое-кто говорит, что к этому приложил руку ты, Сент-Рейвен. Затаил злобу на него за события в Хэтфилде.

– В Хэтфилде? – Трис позволил себе промедлить, как будто он уже позабыл об этом. – Ах да, когда он набросился на эту бедную мисс Мэндевилл. Боюсь, что он был не в себе. Представить, что у меня свидание с ней, и в такой крошечной гостинице, когда это так недалеко отсюда! Я слышал, что он сделал ей предложение и был отвергнут. Это случилось до того, как ее отец потерял все состояние, конечно.

Было очевидно, что Фитч с трудом следит за переменой темы.

– Он вернул все, – сказал он наконец.

– Кажется, у Мэндевилла были припрятаны драгоценности. Мы должны порадоваться за него.

– Точно! Из-за них я мог бы приударить за его дочкой. Если бы не был женат, конечно. – Нахмурившись, он сделал глоток пунша. – Знаешь, Крофти много о чем говорил. Повторял, что этот твой рахат-лукум – мисс Мэндевилл. – Он качнулся вперед, чтобы рассмотреть гурию, висевшую на руке у Триса. – Ты прав, Сент-Рейвен. Он сошел с ума.

Фитч двинулся к группе женщин. Для большего эффекта Трис притянул Миранду к себе и поцеловал ее через вуаль.

– Ты прекрасно играешь свою роль. Спасибо! Миранда была похожа на Крессиду по сложению, но он был удивлен тем, как искусно она подражала поведению Крессиды – смелому и неуверенному одновременно. Никто не мог предположить, что это была Миранда Куп.

– Так забавно играть невинность, – сказала она. – Но ты в самом деле намерен жениться на мисс Мэндевилл? Такая женщина подрежет тебе крылья.

– Если ты хочешь сказать, что она прекратит сборища вроде этого, то я буду только рад.

Она рассмеялась.

– Возможно, это даже лучше, что я уезжаю во Францию. Трагедия, настоящая трагедия – такой дикий огонь будет заключен в домашнем очаге.

Трис только улыбнулся, и Миранда сказала:

– Я помню эту гурию… Возможно, ты не так глуп, как кажешься.

Он перевел разговор в другое русло:

– Я думаю, что все уже достаточно расслабились и напились. Переходим к следующему акту нашей пьесы. – Он хлопнул в ладоши, чтобы привлечь внимание. – Пушок на зрелых плодах – все равно что новизна в любви. Сегодня вечером вас ждет особое наслаждение – сельские танцы!

Мужчины озадаченно смотрели друг на друга. По знаку Триса открыли занавес, за которым стояли трое слепых музыкантов. Они были хорошо известны в Лондоне, потому что играли как на приличных вечеринках, так и на непристойных.

Они начали играть, и Трис снова хлопнул в ладоши. В комнату вошли десять шлюх, специально отобранных Мирандой за их умение выглядеть невинными девушками. Они были одеты так, словно собирались в «Олмэкс», с той разницей, что их модные платья были сшиты из тончайшего газа и под платьями не было ничего. Полосатые чулки девушек поддерживались алыми подвязками. Из драгоценностей на них были девственно-белые жемчуга, конечно же, искусственные, а в волосах – девственно-чистые белые розы.