Читаем без скачивания «Если», 2011 № 09 - Журнал «Если»

София внезапно села на койке.

— Хасинто Вильчес? — голос Терри был высоким, словно у мальчика. — Ты имеешь в виду Вильчеса?

— Именно. Только подумайте — все говорят, что это был еще тот сукин сын, не так ли? Даже собственная жена настолько его ненавидела, что позволила ему истечь кровью. Так где он мог оказаться, как не здесь?

София услышала, как Терри громко сглатывает слюну. Сама она не могла этого сделать, так как горло ее сжимало словно тисками. Хасинто Вильчес, ее муж. Здесь. Человек, которого она когда-то любила, а потом возненавидела. Когда он умирал, она поддалась слабости и сделала нечто такое, за что ей было стыдно до сих пор.

— И ты хочешь его найти? Моана, это безумие, там миллионы душ…

— Я его видела и точно знаю, где он. Мы можем его вытащить.

— После всех этих пыток он наверняка окажется полным безумцем, ни один разум такого бы не выдержал, — вмешался Пенья.

— Может, да, а может, и нет. Если тело регенерирует, то, может быть, и разум тоже? В этом есть смысл, ибо зачем мучить кого-то, кто представляет собой лишь воющий кусок мяса? В любом случае, я считаю, что стоит попробовать. Кто «за»?

«Теперь я понимаю, почему у нее было такое выражение лица», — подумала София.

— Ладно. — Не нужно было быть психологом, чтобы из довольного голоса Моаны сделать вывод, что проект получил поддержку. — Кому-то придется убедить Софию. Желающие есть?

София встала и энергично отодвинула перегородку.

— В чем вы хотите меня убедить? — спросила она. — В том, что нужно вытащить Хасинто из Бездны? Я и так с вами согласна — конечно, мы должны это сделать.

Разочарованная физиономия Моаны почти вознаградила Софию за потрясение, которое она испытала за последние пятнадцать минут.

— Я не боялась Хасинто, когда он был жив, — с улыбкой добавила она, — и тем более не боюсь его теперь, когда он мертв.

В глазах Моаны блеснуло нечто весьма неприятное.

— Вот только есть одна проблема. Ты никогда не была в Бездне и не знаешь, как там все выглядит. Люди горят, регенерируют и снова горят. В течение всего цикла есть лишь одно короткое мгновение, когда можно увидеть черты человека — сразу же после лицо чернеет и плоть слезает с костей. А я вовсе не уверена, что узнаю Хасинто Вильчеса. Поэтому будет лучше всего, если ты займешь мое место в «Вельзевуле» и спустишься в Бездну. У тебя намного больше шансов опознать Вильчеса. Я дам вам координаты…

— Спокойнее, Моана, ты что, хочешь остаться на станции? — недоверчиво спросил Начо Йенг. — А мы должны взять с собой Софию? Это не имеет смысла, раз ты видела Вильчеса и примерно знаешь, где он…

— Я спущусь в Бездну, — прервала его София. — Впрочем, мне все равно хотелось хотя бы раз там побывать.

— Эта девушка тобой манипулирует, — сказал Начо Йенг в то время суток, которое все на станции, по общему согласию, называли поздним вечером. Они сидели в лаборатории, в приглушенном свете, который вырывал из полумрака очертания аппаратуры и террариум с продолжавшим трансформироваться кусочком дьявола. Из общего зала доносились голоса Терри, Моаны и капитана Пеньи. Они снова ссорились, а Софии даже не хотелось прислушиваться, чтобы понять причину. Самое главное — пока они были заняты препирательствами, она и Йенг могли относительно спокойно поговорить.

— Моана провела тебя, словно ребенка. Я в самом деле не думал, что ты можешь вести себя столь… глупо, по-детски. — Китаец понизил голос до шепота. — А если бы Моана сочла тебя трусихой, ну и что с того? Тебя волнует мнение чокнутой девицы, которая любит смотреть на горящие тела, поскольку ей кажется… ну, не знаю… что отсутствие человеческих чувств делает ее идеальным биологом? Тебе в самом деле нужно ей доказать, что ты не боишься спуститься в Бездну?

— Не ей, — покачала головой София. — Себе. Я все равно собиралась вас просить, чтобы вы хотя бы раз взяли меня с собой.

— Зачем?

— В детстве я была маленькой, худенькой девочкой, которой постоянно приходилось бороться за признание сверстников, а самым лучшим способом я сочла доказательство того, что эта девчушка смелее других. Такой популярный психоанализ тебя убедит? — Йенг не знал, говорит она всерьез или издевается над ним. — А может, я просто такой родилась, с вечным желанием испытать себя? Понятия не имею, Начо, действительно не имею. И не думаю, что это имеет значение. Вряд ли я изменюсь — как говорится, старого воробья новым штучкам не научишь. — Она снова улыбнулась, на этот раз шире. — А может, пса? Неважно…

— И именно поэтому ты предпочла Данте-3 какому-нибудь приятному местечку, где пляшут эльфы при свете луны? Не сомневаюсь, что будучи женой Вильчеса, ты могла выбрать любой из миров.

— Да.

Начо Йенг вздохнул.

— Покажи руку.

— Зачем? Она отлично заживает.

— Мы пришли сюда под предлогом, что я должен осмотреть твою руку, и раз уж мы здесь, то я вполне могу это сделать. Хочешь, чтобы о нас пошли сплетни?

— Что мы запираемся в лаборатории с непристойными целями? — София рассмеялась, и морщины вокруг ее рта стали глубже, а глаза заблестели. Теперь она выглядела одновременно и старше, и соблазнительнее. — Было бы весьма мило, в последний раз обо мне ходили подобные сплетни лет пятнадцать назад. Но раз уж тебе так надо…

Йенг направил свет на нежную розоватую кожицу. Еще недавно, подумала София, нужно было натягивать кожу вокруг кости, а потом ее сшивать — теперь же достаточно наложить соответствующую повязку. И несмотря на это, природу не обманешь — женщина до сих пор чувствовала боль в несуществующем пальце.

Фантомная боль — так это называется.

— А ты? — спросила она.

— Что — я?

— Почему ты выбрал такое омерзительное место, как Данте-3? Разве тебе не следовало быть, например, на двадцать девятом? Двадцать девятый — это китайская страна бессмертных, верно?

— Да, но только на третьем нашлось свободное место, а мне не хотелось ждать. А то, что я китаец, не имеет никакого значения. Мои дед и бабка были образцовыми христианами, а родители на волне моды возвращения к истокам почитали богов молнии, судьбы и все такое прочее. Я же всегда был… гм, скажем так… открыт разным возможностям.

— Ну вот и дождался. — София бросила использованную повязку в урну. — Теперь похоже на то, что все религии одинаково истинны. Или ложны — кому что нравится.

— И нет больше места для Бога…

— Конечно же, есть.

— Мы в аду, София, вместе с компьютером, зондами и оборудованием для анализа. Где тут место для Бога? Это знание, не вера.

София улыбнулась.