Читаем без скачивания Грации солнца. Приманка для зверя - Андрей Шулятьев

   Юноша боязливо озирался, боясь тревожить духов вымершего края. Ано чаще смотрела на небо, лицезря плывущего Атона. Огоньки на наручи априки отметили полдень, и путники вышли на рубиновую магистраль. Примус взглянул на серые кирпичи и облегчённо выдохнул. Ноги широким шагом понесли его к северной твердыне. По обеим сторонам дороги рос густой лес, бросавший на кирпичи слабую тень. По небосводу всё ещё бродили мелкие тучки, но дождь не спешил возвращаться.

   -- За поворотом будет видна Нония, -- нарушила молчание Лучезарная.

   -- Наконец-то, -- обрадовался изгнанник.

   Старейшая огляделась по сторонам, затем подошла к лужицам у обочины.

   -- Мы перепачкались, пока спускались, -- сказала априка, опередив вопрос Маниуса.

   Ромей быстро оглядел себя. К плащу налипла куча влажных мёртвых листочков. Охотник сбросил пиру, затем снял плащ, готовясь очистить его. В деснице спутницы уже лежала широкая щётка. Древняя быстро сметала с доспеха лишнюю грязь. "Точно! У меня тоже есть щётки", -- вспомнил юноша; тело наклонилось к суме...

   Примус водил щёткой по луже, убирая со щетины последнюю грязь. Глаза любовались матовым блеском белых сапог. Лучезарная терпеливо дожидалась юношу.

   -- Теперь не стыдно показаться на глаза дочерям, -- сказала древняя, когда охотник убрал щётку в пиру.

   -- Да... -- ответил изгнанник. Путники отправились к Нонии.

   -- Я не слышу марша. Легионы нас опередили? -- удивился ромей.

   -- Думаю, наоборот. Мы ведь шли быстро и напрямую.

   -- Наверное, -- пожал плечами Маниус. -- А сколько мы срезали?

   Старейшая задумалась.

   -- Чуть меньше пяти тысяч пассов.

   -- Пять тысяч пассов, -- задумчиво повторил изгнанник. -- Немало.

   -- Ты успел отдохнуть от разговоров с нобелями, друже? -- обеспокоилась априка. -- Скоро нам снова придётся беседовать с ними.

   -- Да, -- уверил Примус. -- Я буду там же, где и Вы.

   Возвышаясь над холмистой долиной, словно выросшая из передвинутой богами скалы, у неустанно журчащей реки стояла великая северная твердыня Нония. Во всей провинции больше не было ни одного города, кроме пепелищ, оставленных ромейскими легионами, да покинутых после буйства чумы мёртвых селений. В крепостях, построенных у рудников, самовольно никто не селился.

   Высокие каменные стены вырастали из скалы, будто передвинутой сюда могущественными богами. За стенами стояли хранилища для провизии, оружия и добываемых на севере богатств; располагались общественные здания, храм Марсу-завователю и казармы местных элитных когорт. Остальной город довольствовался невысоким усиленным деревянным ограждением валом да постоянным присутствием солдат, неустанно следивших за порядком.

   От Нонии, словно щупальца моллюска, расходились натоптанные дороги, ведущие к богатым металлами либо камнями шахтам. И лишь одна каменная магистраль вела на юг -- к столице республики. Огромные богатства перевозились по ней в летние и осенние месяцы. Вереницы купцов ездили на север, в надежде обогатиться на желаниях легионеров. Так было до появления орд мыйо около устья Хорридуса.

   Торговая площадь ныне опустела. Богатые дельцы бросили дома и сбежали на юг. Остальные неустанно трудились, укрепляя защиту города.

   Таким серым и угнетённым местом встретила Нония одетых в белое спутников. Таким серым и угнетённым местом твердыня собиралась сдержать подступавших тварей.

   Путники услышали конский топот уже около ворот города. Обернувшись, они увидели легата Нониуса, окружённого охраной. Стражники поторопились открыть ворота, и Ано с Маниусом вошли в город, сопровождаемые конным отрядом. Вместо огромной толпы гостей встретил начальник стражи. Вместо гула людских голосов до ушей доносились короткие удары инструментов да скрип колёс. Улицы города казались пустынными. Деревянные дома -- заброшенными.

   -- Легионы идут за мной. Скоро будут здесь, -- сообщил легат после приветствий.

   -- А где сейчас проконсул? -- поинтересовалась Ано.

   -- Брат, наверное, у себя. Руководит работами, -- предположил Квинтус, жестом отпуская охрану. -- Думаю, ров уже закончили. Сейчас укрепляют вал.

   -- Дай то Атон, -- поддержала беседу априка. -- Я смогу осмотреть работы со стены?

   -- Разумеется. Никто не посмеет препятствовать вам. В городе мало мест, достойных ваших глаз. Однако я сумел-таки уговорить брата построить для меня небольшую библиотеку. Я храню там переписанные греческие сочинения, предания достойных предков и даже плиты с варварскими письменами, которые хранились на этом месте до возведения Нонии. Если желаете, можете заглянуть в неё.

   -- Если позволит время, я непременно загляну, уважаемый легат, -- обнадёжила Лучезарная.

   -- В центре крепости есть прекрасный храм в честь Марса. Солдаты будут рады, если вы...

   Легат прервался, глядя на Маниуса. Тот потерял равновесие, удержавшись только благодаря Ано.

   -- Что с тобой, друже? -- спросила древняя.

   -- Мыйо... Почувствовал, будто ошпарило... -- постарался объяснить ромей; ноги юноши снова нашли опору.

   -- Поспешим, -- сказала Лучезарная. -- Нужно связаться с родичами.

   Путники направились к стене.

   Ано закончила разговор и убрала средство связи. С высоты открывался прекрасный вид на долину, окружённую дряхлыми приземистыми горами. Взгляд изгнанника неторопливо гладил злаковые и льняные поля, широкие и узкие дороги, крыши близких и далёких домов, крошечные силуэты людей, волов и лошадей. Но самое интересное творилось около стены.

   На двадцать пассов дальше фундамента крепости, у подножья скалистого холма, тысячи людей, влекомые единой волей, горсть за горстью насыпали высокий вал. Вереница из телег, гружёных землёй, подходила к насыпи; пустые телеги возвращались к землекопам. Перемешанную с глиной землю брали из почти дорытого за будущим валом рва да холмов поблизости.

   В удалении от рабочих, на большом поле, тренировались солдаты. Целый легион разбивался на группы, учась читать команды со флажков разного цвета и формы. Центурионы также общались с легионерами выразительными жестами, тяготясь невозможностью вставить крепкое слово.

   Не меньший интерес представляли кузни, где по совету Ано непрерывно ковались тяжёлые пилумы. Оттуда доносились мерный перестук молотов и редкие громкие крики мастеров. Десятки смертоносных копий бегом укладывались в телеги и отправлялись по центуриям или в склады.

   Маниус, живо представлявший происходящее у горнов, сердцем порывался присоединиться к кузнецам, но чувство преданности не позволяло ему даже в мыслях покинуть Лучезарную. Отверженный отвёл взгляд от ремесленников, вглядевшись в северные облака, частыми перьями заволокшие небо. Там, за непроглядной небесной далью, он почувствовал направленную против него волю. Примус погрузился в беспокойство. Ему стало казаться, будто мыйо вот-вот появятся в долине. Но горизонт оставался чистым, а северное небо -- спокойным.