Читаем без скачивания Грации солнца. Приманка для зверя - Андрей Шулятьев

   Маниус, живо представлявший происходящее у горнов, сердцем порывался присоединиться к кузнецам, но чувство преданности не позволяло ему даже в мыслях покинуть Лучезарную. Отверженный отвёл взгляд от ремесленников, вглядевшись в северные облака, частыми перьями заволокшие небо. Там, за непроглядной небесной далью, он почувствовал направленную против него волю. Примус погрузился в беспокойство. Ему стало казаться, будто мыйо вот-вот появятся в долине. Но горизонт оставался чистым, а северное небо -- спокойным.

   -- Мы встанем на той башне, -- объяснила Ано, кивая налево. Подчиняясь форме холма, стены здесь углом примыкали к башне.

   -- Мыйо пойдут прямо на нас, и солдаты смогут забросать их пилумами со стен, -- продолжила древняя. -- В случае опасности перейдём на соседнюю башню.

   -- Кажется, работы уже заканчивают, -- спокойным тоном сказал ромей. -- Да и стены выше, чем я думал.

   -- Высота сама по себе мыйо не остановит, -- заметила Лучезарная. -- Но помощь должна скоро прибыть. А с ними и Анэ с Йоко.

   -- Это здорово, -- просиял Маниус.

   -- Прекрасные слова, друже, -- древняя ещё раз осмотрела строительные работы, затем скосила глаза на канаты, привязанные к бойницам через одну.

   -- Похоже, мне не придётся вмешиваться в приготовления проконсула. Он делает всё точь-в-точь, как я написала в свитке.

   -- Вы заглянете в библиотеку? -- напомнил Примус.

   -- Пожалуй, так и сделаем, друже. Идём.

   Ано отправилась в сторону лестницы. "Если она хочет читать наши свитки, значит, всё и впрямь хорошо", -- решил изгнанник, улыбаясь затылку старейшей. Беспокойство на миг отступило от юноши.

   Старейшая склонилась над свитками, бегло проглядывая один за другим. Рабы греческой наружности неторопливо подносили всё новые и новые папирусы, стараясь расположить их в ведомой только им последовательности. Древняя сидела за небольшим столом. Стены комнаты были заставлены полками. Над потолком висело несколько масляных ламп, бивших на стол ярким жёлтым светом. Маниус стоял неподалёку, пытаясь уловить смысл в нагромождении непонятных букв, но вместо понимания приобретал лишь усиливающуюся головную боль. "И как она только разбирает эти каракули?" -- дивился ромей, глядя на быстрый бег тысячелетних глаз.

   -- Думаю, мы перескочили через один свиток, -- сказала Ано, когда ей заменили папирус.

   -- Он был утерян на полпути сюда, -- извинился раб. -- Господин Квинтус нечаянно сжёг его вместе со старыми письмами.

   Лучезарная не ответила, только взяла новый свиток.

   -- Здесь учат знатных детей? -- тихо спросил изгнанник.

   -- И знатных и незнатных. Господин Квинтус открыл школу для всех желающих. Он содержит её за личный счёт, -- ответил раб. "Для всех? Сколько же Нониусы имеют с рубиновых шахт?" -- спросил себя юноша, ухмыльнувшись.

   -- Господин Квинтус очень сведущ в философии и риторике, -- заметил раб, обеляя своего хозяина.

   -- Для ромея, -- добавил его престарелый помощник.

   -- Ты на что намекаешь, носатое чучело? -- взорвался Примус и тут же одёрнул себя, покосившись на Ано. Глаза старейшей продолжали бегать по свиткам, только краешки губ слегка сдвинулись, выразив неудовольствие.

   -- Простите меня, -- извинился юноша.

   -- Когда Атон взойдёт. Тебе следует когда-нибудь обучиться эллинскому... -- задумчивое сопрано поспешило раствориться в воздухе. Древняя отставила папирус и собиралась взять в руки следующий, но голова Ано резко обернулась ко входу. Повторив её движение, Маниус услышал быстрые шаги. Дверь отворилась; в проёме показался белый силуэт. "Йоко!" -- обрадовался Примус, но, приглядевшись, понял, что эта априка незнакома ему. Вслед за ней вошли ещё две.

   -- Светлого дня вам, любимые дочери, -- на априкском поздоровалась Ано.

   -- Светлого дня... -- начал Маниус.

   -- Аноко, -- подсказала Лучезарная. -- У всех одно имя.

   -- Аноко, -- закончил охотник, слегка склонив голову.

   -- Светлого дня, мама -- ответили априки на родном языке, затем поприветствовали людей.

   -- Сколько времени осталось? -- спросила Лучезарная. Стоявшая дальше всех дочь показала матери наручь. Второй ряд огоньков на ней медленно шёл назад.

   -- Вы связались с кораблём?

   -- Ты нас опередила. Но как ты узнала?

   -- Мой спутник предупредил меня.

   Мгновение старейшие смотрели на Маниуса.

   -- Друже, мыйо будут здесь завтра на рассвете. Ты не мог бы предупредить проконсула? -- сказала Ано по-ромейски.

   -- Сейчас, -- кивнул Маниус и сорвался с места.

   -- А всё-таки мыйо оказалось больше, чем мы ожидали. Наше понимание об их расселении почему-то ошибочно. Но что мы не учли? Я не понимаю, -- сквозь зубы процедила Аноко.

   -- Это лишь значит, что на севере есть что-то, о чём мы ещё не знаем, -- мягкое сопрано слегка окрасилось возбуждением. -- Но сейчас нам лучше подготовится к жору.

   -- Наш корабль недалеко. Мы сможем эвакуироваться в любой момент.

   -- Светлые новости, но этого не потребуется.

Глава седьмая. Ярость хаоса

Чёрная река

Промедление опасно.

   Край горизонта, освещённый тусклым утренним светом, расплывался в неясное серое марево. Прикрытый редкими облаками синий небосвод нависал над невысокими горами. Разгоревшиеся костры неустанно пылали на башнях, озаряя доспехи ютящихся на стенах легионеров. Влажный воздух пронизывало напряжение.

   Маниус стоял у бойницы, чувствуя жар костра за спиной. Уши не улавливали ни звука, кроме треска перегорающих сосновых дров и мерного ворчания горящих углей. В душе изгнанника неумолимо нарастало беспокойство; глаза непрерывно изучали горизонт, силясь рассмотреть наступающих врагов. Ромей почувствовал резкий поток студёного ветра; дрожь пробежала по юному телу. На плечо упала рука Ано. Отверженный взглянул на полное безмятежности тысячелетнее лицо.

   -- Коснись камня, друже, -- пропела Лучезарная обыденным мягким голосом. Примус положил пальцы на бойницу, ощутив лёгкую вибрацию.

   -- Это стадо мыйо несётся сюда, -- объяснила древняя. -- Скоро мы их услышим.

   Дочери Ано не шелохнулись, продолжая рассматривать северный край неба. Всего на башне стояло девять априк.

   -- Уже скоро, -- процедил сквозь зубы охотник. "Наконец-то! Надоело!" -- постучалась в сознание непрошенная мысль. Огоньки на наручах старейших продолжали мигать, и в неясном сером мареве появился лёгкий тёмный налёт. Этот налёт густел, заставляя часть горизонта темнеть. Вскоре из чёрной области вырос отросток, будто голова змеи, спускающийся в долину. "Змея" всё вытягивалась и ширилась, огибая скалистые холмы, словно русло полноводной реки. Птицы вспорхнули с насиженных гнёзд, уносясь подальше от города. Даже крысы покидали обжитые амбары, ища спасения в широких полях.