Читаем без скачивания Хранитель - Юлия Игнатова

Мирей очевидно уловил что-то у обычно беспрекословного подданного.

— Я жду, Лаер.

Жди хоть до посинения.

— Ты милосерден, отец. И мне жаль, но ведь каждый из нас вынужден делать то, что должен. — Лаер и не пытается скрыть искреннего сожаления в голосе.

— Я не знаю, что вам сказать.

Храмовик кивнул. По-стариковски пожевал губами, прикрыл глаза и… улыбнулся. Лаер выбрал стилет. Удар милосердия. Высшее проявление почтения к врагу.

— Он не раскрыл нам тайны. Не помог не чем. Но ты избрал для него столь высокий путь гибели. Почему? — негромко спросил Ирте, неодобрительно покосившийся на мертвое тело.

— Он был прав. — Хранитель медленно поднимался с колен, спиной к нему. — Мы ничем не различны. Он не отступится от своих мыслей и заветов, как я не отступлюсь от своих. Даже если это пустота и цветная шелуха, наша вера, наполнив ее жизнью, дарует пристанище разуму. А не это ли высшее благо?

— Начнем с того, зачем ты его убил. Я видел, что Ноктур использовал лишь рассеивание миража. Ни одному живому существу это вреда не принесет.

— Вы упали с лошади. — Пробно закинул удочку Лаер, даже не стараясь вложить в сухие слова тень эмоций.

— И теоретически мог размозжить себе голову? Самому не смешно?

"Оборжаться можно", — Лаер нахмуренно смотрел на Мирея. Ну чего же ты ждешь? Чего тебе надо? Ты же все понимаешь, прохиндей несчастный! Абсолютно все!

— Хорошо, оставим на время этот вопрос. — Правитель прикрыл глаза. — Почему ты так спешно скрылся с площади?

В отхожее место захотелось!..

— Лаер, слишком много неотвеченных вопросов. Слишком много неясностей. Ты отказываешься говорить, склоняя меня к не очень приятным решениям.

Соберись же, тряпка! — зло посоветовал себе Хранитель. Давай, пока не все потеряно.

— На вверенных мне землях начало происходить то, что по сути своей недопустимо, но в молчаливым противостоянии с подобными Ноктуру, как правило, неизбежно… — Начало правителю понравилось, и Лаер вздохнув продолжил, — я допустил много ошибок и потерял слишком много времени, но те крупицы информации, что мне удалось собрать, указывали о непосредственной причастности Ноктура к несчастьям. Я не желал выносить сор из избы столь публично, но он просто не оставил мне выбора.

— Очень хорошо… — одобрительно кивнул Мирей, все так же не открывая глаз. — Только больше вины и отстраненности. Запомни и усовершенствуй эту ложь. Я хочу, чтобы у Кливенса, правителя Везильвии, сложилось правильное впечатление о произошедшем. Идем дальше: история с Рийским?

— Совершеннешая нелепица. Одного из моих доверенных лиц из близкого окружения приняли за него. — Устало пожал плечами Лаер.

— Несуразно. — Отрицательно покачал головой Мирей. — Еще попытка?

— Глава гвардейцев, решив выслужиться, задержал некого мийца отдаленно схожего с Рийским, и, послав гонца к вам, изуродовал пленного, выдав его смерть за яростное сопротивление при аресте.

— Годится. — Кивнул правитель. — И апогей: храмовики?

— Мне нужно подумать.

— Не наглей. — Отрезал Мирей.

— Я принял за…

— И не повторяй прошлую ошибку.

Лаер замолчал. Что он мог придумать? Если в истории с Рийским еще можно было откреститься, то здесь… Куда не плюнь везде засада — скажешь что неизвестный маг взбеленился и перебил толпу храмовиков, он же, Лаер, будет виноват, потому как все маги в его ведомстве.

— Я не ведаю, что там произошло. — И видя, как хмурится правитель, поспешно добавил, — меня там не было.

— Свидетели?

Да половина города.

— Нет.

— Тогда принимается.

Мирей задумчиво побарабанил пальцами по подлокотникам и неожиданно сказал:

— Завтра в полдень главный Храм.

Лаер недоуменно посмотрел на правителя, впервые встретив взгляд усталых карих глаз…

— Это же очевидно! — часом позже возмущался Рийский, деля с утомленным Хранителем ужин. — Эти храмовые мрази объединившись убрали Хранителей. Мирей опасается, что вместо привычно уклада: "люди, магия, религия" или вполне сносного "люди, религия, магия" станет царствовать "религия, люди, магия". Ты же его ручной песик, рычать можешь сколько хочешь, но кусать не станешь, а вот о храмовиках сомневаться не приходится. Тоталитарный режим. На завтрак, обед и ужин молитва, можно еще вместо сна молитву. Всюду Храмы, Алдоры, а неверных сжигают на кострах. И по странному стечению обстоятельств, основной контингент неверных будут составлять люди, верные Мирею, и маги.

— Храм… Главный Храм… Завтра в полдень… Что за ерунда? Что он имел в виду? — Лаер измученно положил голову на скрещенные на рабочем столе руки. — Это может быть связано с Уной? Скорее всего. Но как? И откуда он знает?..

— Возьми-ка, — протянул Хранителю берестяной цилиндр Ирте. — А то смотреть на тебя тошно.

— Убери свою отраву. — Проворчал Лаер, поворачивая голову в другую сторону.

Ирте ухмыльнулся и высыпал щепотку себе на ладонь, вдохнул и, скинув несколько древних томов со стола, деловито положил туда ноги, откинувшись на спинку стула и покачиваясь на резных задних ножках.

— Откуда он знает… — передразнил Рийский. — А ты думаешь, что весь переворот Храмы втайне от него делали? Спорю, что при его непосредственном участии. Только вовремя старичок сообразил, чем для него это гнилое дельце обернется. Потому и выводит тебя за ручку из подворотни и указывает освещенную дорожку. Вариантов не много, пойдем завтра в этот Храм.

— Здесь каждый ведет свою игру. У нас еще остался козырь — утром этот храмовик расколется. Элсакам не отпускает плененные души. И решим с этим Храмом. В любом случае я пойду туда один, если это ловушка, и она захлопнется, ты вытянешь меня.

— Маленькая неувязочка с плененным Элсакамом: непреступная клятва.

— Вроде вот умный человек ты Рийский, но на подобных мелочах всегда наивнее осла. — С нескрываемым удовольствием сказал Лаер. — Клятва предотвращает любое оброненное слово. Слово, Рийский! Речь! А вот насчет письма, никто ничего не упоминал. Да и сама структура заклятия прямолинейно направлена именно на слышимые слова. А не на написанные.

— Бред сивой кобылы. — Отрицательно покачал головой Рийский. — Какая разница? Дело не в форме, дело в сути!

— Ты вот эту формулировку вспомни, когда жену себе выбирать будешь. А магию оставь мне. Поспорим на сотню золотых?

— Да что с тобой спорить…

— Жлоб.

Мужчины некоторое время молчали. Лаер начал тихо проваливаться в сон, когда Ирте неожиданно серьезно сказал:

— Надо бы его по-людски похоронить…