Читаем без скачивания Высокий, царственный и сварливый - Найла Монро

— Мама сказала, что думала обо мне как о последнем шансе завести ещё одного ребенка. С тех пор как родился Карим, у неё было три выкидыша, ни один из которых не был объявлен публично, и она изо всех сил пыталась забеременеть другим способом. Она хотела меня. Я всё ещё не уверена, что полностью понимаю, как она могла хотеть меня как свою собственную дочь, но именно такой женщиной она была. Любящий до безумия и совершенно бескорыстной, когда дело касалось меня и Карима. В своём письме отец сказал, что сначала был настороже, но они придумали план оставить маму и Линду в замке Глоссхэм с мамой Катией, пока Линда не родит. Они сказали СМИ, что это из — за того, что врачи беспокоятся состоянием здоровья моей матери. Никто никогда не ставил под сомнение это решение.

— Менее чем через шесть месяцев родилась принцесса Эсмеральда Айла Джахандар, — тень улыбки тронула мои губы. — Наверное, хорошо, что у меня был такой же цвет глаз, как у отца, никогда не возникало сомнений в том, что я его.

— А Линда? — спросил Кай.

— Она ушла сразу же, как только получила свои деньги. Но три месяца спустя в местных новостях показали, что её бойфренд — наркоман убил её после ссоры из — за крупной суммы денег, которую она спрятала от него — тех самых денег, которые ей дали мать и отец.

Вокруг нас воцарилась тишина, пока я теребила ткань его толстовки. Я избегала его взгляда, но он продолжал гладить меня по затылку, держа большой палец на подбородке.

— Согласно действующим законам о легитимности, — пробормотала я. — Я не имею права на титул принцессы, не говоря уже о праве на трон Джахандара как наследница Карима.

— Это неправда, — тут же возразил Кай. Его большой палец лег мне под подбородок и заставил поднять голову. — По закону ты являешься их ребенком, так что у тебя есть все права на всё это.

— Только потому, что мир не знает правды. Если бы они узнали…

— Предложение дяди Арша об изменении закона защитил бы тебя, — он наклонился ближе, уткнувшись в меня своими бездонными глазами. — Я был у него перед твоим приходом. Я прочитал его предложение. Он не просто предлагает изменить законы о браке, он также хочет отменить законы о незаконнорожденности. Никто не смог бы тебе ничего сказать, Эсмеральда. Ты была бы защищена.

Это было не совсем правдой.

Может быть, я была бы защищена юридически, но эмоционально? Напряжение от суждений и мнений всего мира? Это было бы вс ё равно, что нести вес дюжины слонов, используя только указательные пальцы. Невозможно.

А как насчет людей, которые были мне небезразличны? Меня не очень беспокоило, что все скажут обо мне, но что насчет Карима? Вся тяжелая работа, которую он приложил, чтобы завоевать всеобщее доверие к своей власти, была бы уничтожена. А как же имидж моих родителей? Всего рода Джахандаров? Кай?

Я навсегда запятнала бы имя своей семьи. И, возможно, Кая тоже.

Я не хотела этого. Никогда.

— Может быть, — прошептала я. — Но это не спасло бы тех, о ком я забочусь, — собрав всю свою силу воли, я высвободила руки из — под толстовки Кая. Но когда я опустила их к себе на колени, Кай поймал одно из моих запястий и поднял его к своему плечу, удерживая там. — Если моя незаконнорожденность всплывет наружу и предложение принца Арша сорвется, это навредит всем вокруг меня. Включая тебя, Кай.

Мой взгляд почти лихорадочно метался между его сверкающими глазами.

— Я не забыла, что ты будешь наследным принцем Томы. Если когда — нибудь из — за меня ты не смог бы…я…я не смогла бы…

— Прекрати.

Мой голос испарился, когда его сердитое рычание донеслось до меня; его хмурый взгляд был таким же неумолимым. Он скользнул рукой с моей челюсти на затылок, крепко сжимая.

— Я ненавижу, что ты пугаешь себя выдуманным сценарием, в котором мне придется выбирать между тобой и титулом. Но ещё больше я ненавижу то, что ты не знаешь, каким был бы мой выбор, — он нахмурился ещё сильнее. — Разве я не дал понять, как много ты для меня значишь, Эсмеральда? Как ты можешь думать, что я предпочту титул тебе?

Моя голова двигалась сама по себе, отрицательно качаясь.

— Прошла всего неделя. Мы едва знаем друг друга…

— Девять дней. Сегодня девятый день, когда ты в Томе, и, может быть, мы не были такими — нами — все эти девять дней, но как насчет ночей, которые мы провели вместе? — он слегка сжал мою шею. — После стольких часов, проведенных вместе, ты не можешь сказать мне, что не знаешь меня, Бэббл. Потому что если ты не знаешь меня, то никто не знает.

— Ты видишь меня и понимаешь меня лучше, чем кто — либо другой. Ты не сомневалась во мне, ни разу. Вместо этого ты доверила мне так много. Свои секреты, своё сердце. Задолго до того, как я даже узнал, что это всё есть у меня. Ты ждала достаточно долго, чтобы я открыл глаза и увидел тебя, и ты никогда не поймёшь, как я благодарен тебе за это. И теперь, когда я увидел тебя, ты настаиваешь на том, что я едва тебя знаю? — на его правой щеке появилась лёгкая и дерзкая ямочка. — Разве я не знаю, на что похоже твоё постоянное бормотание?

Я игриво хлопнула его по плечу.

— Я не бормочу.

Он издал низкий, сексуальный смешок, от которого у меня в животе затрепетало.

— Ты любишь, моя маленькая болтушка, и твоё бормотание один из самых прекрасных звуков во всем Невише.

Моя. Моя. Он сказал “Моя”. И, чёрт возьми, это превратило мои внутренности в лужицу теплой слизи.

— Другой — это твой смех, — добавил он. — И я пристрастился к нему уже несколько месяцев.

Застигнутая врасплох его заявлением, я выпрямилась.

— Что? Что ты имеешь в виду?

Краска залила щеки Кая.

— Если мы будем честными сегодня вечером, то я должен сказать тебе, что видел тебя. На новогодней вечеринке в Шахе. На балконе.

Моё сердце екнуло.

— Что? Когда? Где ты был?

— Это было после обратного отсчета в полночь. Мне нужно было отдохнуть от толпы, поэтому я вышел на балкон. Я не ожидал, что там будет кто — то еще. Но там была ты, — он скривил челюсть. — Ты говорила по телефону, и я не совсем слышал