Читаем без скачивания Высокий, царственный и сварливый - Найла Монро
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Той, которая сидела в обнимку со своей матерью на диване, хихикая над старым воспоминанием, когда Карим ворвался в комнату. Для девочки, которая была напугана яростью, омрачившей лицо её старшего брата, когда он впился в неё взглядом — чего она никогда раньше от него не видела. Той, кто почувствовала себя сбитой с толку, когда брат размахивал бумагой в руке, требуя, чтобы их мать рассказала ему, что это было, прежде чем задать вопросы, от которых у девочки застыла кровь в жилах.
Разве Эсмеральда не твоя дочь? Отец изменял тебе, когда ты была больна?
Мне было десять. Я была ребенком. Но я не была глупой. Я была достаточно взрослой, чтобы понимать, что он имел в виду, даже если не совсем понимала, о чём он говорит.
Моя жизнь была ложью. Моя мать не была моей настоящей матерью. Я не была настоящей принцессой. Я была всего лишь нежеланным внебрачным ребенком. Рожденной в результате предательства.
— И хуже всего то, что я вымещал это на тебе, как будто это была твоя вина, — прохрипел Карим, вытаскивая меня из моих мыслей обратно в комнату. — Я кричал на тебя, как будто ты имела хоть малейшее представление о том, что произошло, и обращался с тобой так, как будто ты имела какое — то отношение к действиям отца.
Всхлип сорвался с моих сжатых губ, когда он протянул руку и провел тыльной стороной пальцев по моей щеке, вытирая поток слёз.
— Это не так. Ты никогда не была виновата, — то же самое он проделал с другой щекой. — Но я был так ошеломлен своим гневом на отца, и, не имея возможности поговорить с ним об этом, я направил этот гнев на тебя. Я убедил себя, что ненавижу тебя. Что каждое воспоминание, связанное с тобой, было испорчено. Что, любя тебя как младшую сестру, я каким — то образом был частью того, что сделал отец. И это заставило меня возненавидеть себя, потому что я чувствовал, что предал маму, — его лицо сморщилось. — Мама снова и снова говорила мне, что ты невиновна во всём этом, но я её не слушал. Ради собственной совести я думал, что мне нужно прояснить, что ты ничего для меня не значишь.
— Это я и сделал. Всеми возможными способами.
Придвинувшись ко мне, он обхватил ладонью мою мокрую щеку, и только тогда я поняла, что его глаза полны непролитых слёз.
— Я был неправ, и мне никогда не следовало поворачиваться к тебе спиной. Но к тому времени, когда я смирился с этим, было слишком поздно. Я уже уничтожил свет в твоих глазах.
Из глубины моей груди вырвался жалкий всхлип, когда я зажмурила глаза, всё во мне горело, кричало, бушевало от того, как мы дошли до такого, почему нам потребовалось так много времени, чтобы попытаться всё исправить. Потому что осознание того, что я была ошибкой отца, могло сломить меня, но потеря Карима причинила мне гораздо больше боли. Он был моим союзником, моим сообщником во всём. Моим лучшим другом.
— Я не мог забрать назад всё, что сказал и сделал, независимо от того, насколько виноватым я себя чувствовал. Я не знал, как это сделать. А когда мама заболела, и я стал королем, я был в замешательстве, и я подумал, что если я всё равно уже всё испортил, то лучше продолжать держать тебя на расстоянии. Потому что ты не заслуживала иметь дело с такой развалиной, каким я был тогда.
Его губы изогнулись в самоуничижительном подобии улыбки, когда одинокая слеза скатилась по его щеке.
— Я не понимал, что сделал только хуже, обращаясь с тобой таким образом, пока не зашел слишком далеко. Но меня убило осознание того, что я, как твой брат, подвёл тебя во всех отношениях. Я не смог защитить тебя. Даже от самого себя.
— Я не нуждалась в твоей защите, — всхлипнула я, хлопнув ладонью по его плечу. — Мне нужно было, чтобы ты поговорил со мной. Мне нужно было, чтобы ты не отталкивал меня. Мне нужно было, чтобы ты не бросал меня. Мне нужен был мой брат, мне нужен был мой лучший друг!
— Я знаю, — прошептал он, и ещё одна слеза скатилась по его щеке. — Я знаю. И я не могу просить у тебя прощения; я могу только извиняться за то, что подводил тебя все предыдущие годы.
— Ты причинил мне боль, — выдавила я. — Ты причинил мне огромную боль, Карим. И я принимала всё это, потому что думала, что заслужила это, — я хватала ртом воздух. — Я была ошибкой отца. Я разрушила семью. Я не заслуживала быть принцессой, и не имело значения, что мама любила меня как свою собственную дочь, я всё время чувствовала себя виноватой рядом с ней. А потом она ушла, и я знала, что не имею на это права, но всё, на что я надеялась, это на то, что однажды ты будешь относиться ко мне как к своей младшей сестре…
Я врезалась Кариму в грудь, когда он обнял меня за плечи.
— Ты и есть моя младшая сестра, — сказал он мне в волосы. — Другой правды не существует, Эсмеральда. Ты моя младшая сестра. Ты дитя матери и отца. Ты законная принцесса Джахандара. Ты моя семья. И пусть кто — нибудь попробует утверждать обратное.
С резким звуком я обхватила руками торс Карима и уткнулась лицом в его плечо.
Маленькая девочка во мне, которая всегда хотела услышать эти слова, рыдала в его свитер, пока не выплакала вдвое больше слёз, которые молча проливала в подушку целыми ночами. И этого было достаточно, чтобы, наконец, успокоить её.
У меня остались только порезы и синяки, на заживление которых потребуется время, но, по крайней мере, теперь они могли начать заживать. И этот разговор был началом этого процесса. Процесса, который, как я очень быстро обнаружила, не обещает быть комфортным.
Я шмыгнула носом в объятиях Карима, когда атмосфера стала неловкой и мрачной после того, как из нас обоих были полностью вытянуты всхлипывающие признания.
Карим тоже пошевелился, прежде чем его руки ослабли на моих плечах. А затем медленно, скованно мы
