Читаем без скачивания Убийство в Тауэре - Виктория Холт

Лорд-канцлер огласил приговор.

– Франсис, графиня Сомерсет, поскольку вас обвинили, привлекли к суду, признали виновной и вам нечего сказать в свою защиту, я оглашаю приговор… Вас отвезут отсюда в лондонский Тауэр, а оттуда к месту казни, где вы будете повешены за шею, пока не умрете. Да сжалится Господь над вашей душой!

Пока канцлер говорил, Франсис видела в толпе собравшихся посмотреть, как ее будут судить, устремленный на нее задумчивый взгляд.

Роберт Девере, граф Эссекс, был не в состоянии ненавидеть эту женщину, которая пыталась разрушить его жизнь, и, глядя на преступницу, не мог выбросить из головы воспоминание о смеющейся девочке, которая так радостно с ним танцевала на их свадьбе.

Франсис отвернулась. Она не интересовалась, что ее первый муж думает о ней. Ее ожидало такое ужасное будущее, что прошлое почти перестало что-либо для нее значить.

Выйти на свежий воздух, чтобы снова войти в мрачные стены Тауэра.

А когда она в следующий раз покинет них…

Но Франсис не могла думать об этом ужасе. Она подняла лицо к майскому солнышку. Никогда прежде не казалось оно ей таким желанным, никогда река не сверкала так ярко, никогда мир не казался таким прекрасным, как сейчас, когда ей скоро предстоит покинуть его навсегда.

На следующий день в Вестминстер-Холл разворачивалась похожая сцена, только на этот раз на скамье подсудимых был другой обвиняемый.

– Роберт, граф Сомерсет, поднимите руку!

– Роберт, граф Сомерсет, что вы скажете? Вы виновны в убийстве, в котором вас обвиняют, или невиновны?

Роберт мог дать ответ, противоположный тому, что была вынуждена дать Франсис.

– Не виновен! – заявил он твердо. Процесс над Робертом занял больше времени, чем над его женой; она признала свою вину, и приговор был вынесен довольно быстро, но Роберт решительно вознамерился доказать свою невиновность и бороться за свою жизнь.

Шли дни, пока предъявляли и рассматривали доказательства, зачитывали письма и показывали восковые фигурки.

Самыми тяжелыми моментами были те, когда Роберту приходилось слушать слова Франсис, написанные таким людям, как Форман и Анна Тернер, когда он вынужден был выслушивать отчеты об оргиях, в которых она принимала участие.

Роберт понимал, что только сейчас начал узнавать женщину, которая стала матерью его ребенка, и чувствовал себя растерянным и загнанным в угол.

Был один друг, о котором ему так хотелось услышать, но Яков ничем не мог помочь человеку, обвиненному в таком ужасном преступлении. Даже если он невиновен, то связан с женщиной, которая призналась, что является одной из самых порочных во всей Англии.

Суд был настроен против него. Роберт чувствовал это. Он знал, что еще до того, как будет вынесен вердикт, его признали виновным, что его приговорят к той же участи, которую уготовили для Франсис.

Роберт не удивился, когда это случилось, и его вывели из зала суда на солнце, как и Франсис, чтобы совершить последний в его жизни путь назад в Тауэр.

Глава 15

ВОЗМЕЗДИЕ

Но ни граф, ни графиня Сомерсет не были повешены за шею, пока не умрут. Этого король не мог допустить.

Яков любил Роберта и понимал, что ему просто не повезло – обстоятельства, судьба, рок, как это ни назвать, привели Роберта Карра к виселице. Он был беспечным в те дни, когда его жизнь текла без осложнений, что естественно для молодого человека. Его заманила в ловушку, как и многих других молодых людей, интриганка, и именно она – причина его падения.

«Робби не должны повесить, – сказал себе Яков, – потому что он когда-то был моим близким другом, а пока мои друзья не делают мне зла, они остаются моими друзьями».

А что касается Франсис – она член великого клана Хауардов, которые в свое время сослужили стране добрую службу, и кажется искрение раскаявшейся.

Нет, они согрешили и понесут наказание, но не смертью.

Народ на улицах перешептывался.

– Когда простой смертный совершит убийство – это одно, а когда благородные лорды и леди – совсем другое.

– Настоящих убийц помилуют, а прекрасную Анну Тернер в ее желтых рюшах повесили!

– Уэстон верно говорил: крупная рыба ускользнет из сетей, а мелкую поймают.

На публичную казнь графини и графа рассчитывать не приходилось. А какое это было бы зрелище! Миссис Тернер в ее желтых рюшах не доставила и половины удовольствия, которое толпа получила бы от повешения графа и графини Сомерсет.

Когда Франсис услышала новость, ее обуяла бурная радость. Теперь она поняла, как боялась одной только мысли о смерти. Она молода и страстно хотела жить!

А теперь она будет жить, и со временем они с Робертом вернутся ко двору.

Король очарован этим мальчишкой Вильерсом – но нужно дать ему время.

Еще несколько недель назад Франсис полагала, что это невозможно, а теперь она снова будет наслаждаться жизнью, богатой и чудесной.

Но когда Франсис узнала, что, хотя смертный приговор не будет приведен в исполнение, они все еще пленники и не могут покинуть Тауэр, радость ее значительно уменьшилась и у нее стали возникать приступы тоски. Зачем ей строить планы на будущее, которое ей придется провести в степах лондонского Тауэра? Разве Франсис может надеяться снова занять свое место при дворе, восстановить былое влияние, когда она – узница, которая должна быть благодарна за то, что ее миновала смерть?

О ее малышке заботилась леди Ноллис, которая была близкой подругой Франсис, и маленькую Анну часто приносили в Тауэр побыть со своей мамой.

Франсис не то чтобы отдалилась от Роберта, по постепенно поняла, что не сможет восстановить прежних отношений со своим мужем.

Каждый раз, глядя на нее, он видел восковые фигурки, которые были предъявлены на суде; каждый раз, слыша ее голос, вспоминал слова, которые она писала своему «любимому отцу», доктору Форману.

Вместо прекрасной молодой девушки, которую он любил, Роберт видел порочную женщину, чьи руки обагрены кровью человека, который был его самым близким другом.

Она больше не привлекала его – даже ее красоту он находил отталкивающей.

Понимая, какие чувства Роберт питает к ней, Франсис плакала, скандалила, угрожала покончить с жизнью. Она злилась на него и жалела себя. Но все было напрасно.

Иногда Франсис просыпалась среди ночи и ей казалось, что она слышит смех Томаса Овербери.

Роберт проводил все время, составляя письма королю.

Он умолял о прощении и снисходительности, просил разрешения покинуть Тауэр с женой и возвратиться в свои имения.

Яков всегда расстраивался, когда получал эти письма. Ему очень хотелось простить Роберта, хотя у него не было пи малейшего желания видеть его снова. Держать Роберта при дворе было бы неуместно, – кроме того, юный Стини не потерпел бы этого.