Читаем без скачивания Криминалистика: теоретический курс - Айгуль Фаатовна Халиуллина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Казалось бы, для таких случаев вполне подходили положения уголовно-процессуального закона, согласно которым доказательства могли быть представлены любыми гражданами, предприятиями, учреждениями и организациями (п. 2 ст. 70 УПК). И, тем не менее, эти положения были неприменимы уже потому, что речь в данной норме УПК шла не о сведущих лицах, как самостоятельных участниках уголовного процесса, а о любых гражданах, по собственной инициативе представляющих доказательства, которыми они могли располагать не в связи с исполнением поручения следователя. При отсутствии законных оснований доказательственное значение результатов их поисковой деятельности становилось сомнительным. Отчасти эта проблема была решена в новом УПК РФ 2001 года, предоставившем право при определенных условиях (в труднодоступных местах, при наличии опасности для жизни и здоровья людей) проводить следственные действия без понятых (ст.179 УПК РФ).
Кроме того, выполнение поручения следователя соответствующими специалистами, приглашаемыми для поиска вещественных доказательств в труднодоступных местах, не являлось обязательным для последних. При отсутствии же законных оснований требовать выполнения порученной работы следователю оставалось только рассчитывать на личные контакты, гражданскую сознательность, готовность специалистов работать на общественных началах и пр. При этом сама работа специалистов вполне могла окончиться безрезультатно. Поэтому, несомненно, прав был в своих выводах В. И.Гончаренко, сказав, что «нужно не отрицать возможность деятельности сотрудников судебно-экспертных учреждений и иных лиц в качестве специалистов вне следственных действий, а особо регламентировать порядок осуществления этой деятельности и фиксации ее результатов в уголовно-процессуальных кодексах и соответствующих инструкциях о порядке назначения и проведения экспертиз…».[503]
Некоторые авторы предлагали дополнить перечень форм использования специальных знаний еще одной самостоятельной формой — исследованиями (обследованиями), которые проводили разнообразные ведомственные или межведомственные комиссии и прочие группы специалистов. Они функционировали постоянно или специально создавались в связи с событиями, повлекшими тяжкие последствия, например, гибель людей на производстве, связанную с нарушениями правил охраны труда, авиа- и железнодорожными катастрофами и т. п.[504]
Вряд ли, однако, работа ведомственных специалистов, даже проводимая в связи с событиями, имеющими признаки преступления, давала основания для упоминания ее в одном ряду с формами использования специальных познаний в уголовном судопроизводстве. Основная задача таких комиссий экспертов (специалистов) состояла, как известно, в выяснении причин произошедших аварий. Такого рода деятельность ведомственных специалистов не имела прямого отношения к деятельности правоохранительных органов, поскольку инициировалась службами иных ведомств, проводилась без участия следователя, независимо от процессуального расследования, и поэтому не могла рассматриваться как разновидность использования специальных познаний в уголовном судопроизводстве, где фигурировали только результаты такого рода служебных расследований. Их следователь приобщал к материалам уголовного дела в виде письменных документов, оценивая по общим правилам наряду с другими собранными доказательствами.
Еще менее обоснованным явилось выделение некоторыми авторами в том же ряду и такой формы использования специальных познаний как «привлечение специалиста к совершенствованию и разработке новых научно-технических средств и методов обнаружения, исследования, изъятия и закрепления вещественных доказательств».[505] Это также была иная сфера применения специальных познаний, а именно — научно-исследовательская, но никак не уголовно-процессуальная. Упоминать о ней в предлагаемом ряду не было оснований еще и потому, что сам автор откровенно ошибочно определял научно-исследовательскую форму привлечения сведущих лиц как сферу «реализации специальных познаний в следственных и судебных действиях и внепроцессуальных мероприятиях, направленных на раскрытие преступлений, выявление и устранение причин и условий, способствовавших их совершению».[506] Совершенно очевидно, что научно-исследовательская деятельность по созданию средств и методов борьбы с преступностью никогда не включалась и не могла, разумеется, включаться в правоприменительную сферу деятельности. Это то же, что отождествлять науку и практику.
Тем не менее, перечень форм использования специальных знаний в раскрытии и расследовании преступлений можно было бы дополнить и другими формами, также получившими известное распространение в практике. Например, непроцессуальным участием сведущего лица в производстве экспертизы в качестве технического помощника эксперта. О такой форме использования специальных знаний много писали в связи с внедрением в экспертную практику ЭВМ.[507] Было ясно, что потребность в помощи специалистов испытывает не только следователь, но и эксперт, для которого новая техника предоставляет дополнительные возможности и одновременно требует расширения собственных специальных познаний в областях, не относящихся к его непосредственной специальности. Такая задача могла быть решена либо путем дополнительной подготовки и обучения эксперта навыкам работы в новой для него области, либо за счет привлечения соответствующих специалистов, например, операторов ЭВМ, программистов и т. д. для оказания экспертам технической помощи при производстве экспертизы с использованием компьютерной техники. В условиях исключительной динамичности развития компьютерной техники, при высокой загруженности экспертов, связанной с явной нехваткой квалифицированных кадров, далеко не всякое судебно-экспертное учреждение могло позволить себе надолго отвлечь штатного эксперта от его непосредственных обязанностей для получения новой специальности. Поэтому первый путь не мог быстро и в полной мере обеспечить решение проблемы. Понятно было, что в освоении новой техники обойтись без помощи специалистов даже профессиональному эксперту вряд ли удастся. Однако правовой статус таких специалистов также, как и консультантов, водолазов или альпинистов, выполняющих работу по розыску доказательств в недоступных для следователя местах, законом не был определен. Это также вынуждало искать готовые формы в действующем законодательстве. Например, специалистов по ЭВМ представляли в роли экспертов,[508] хотя оснований для подобных аналогий было явно недостаточно.
Среди сведущих лиц, чьи специальные познания могли оказаться полезными при производстве судебных экспертиз, организованных на базе использования ЭВМ, прежде всего, выделяли операторов, обслуживающих электронно-вычислительную технику. Имея в виду возложенные на операторов ЭВМ функции технических помощников эксперта, нетрудно было заметить, что по своей сути эти функции аналогичны функциям, например, операторов поисковой техники, привлекаемых следователем к производству осмотра места происшествия. Поэтому прав был Р. С.Белкин, говоря о том, что оператор ЭВМ «выступает в качестве технического помощника эксперта и как таковой участником экспертизы не является».[509] Но если оператор той же поисковой техники, участвующий в осмотре, привлекался в качестве специалиста, и такое привлечение сведущего лица осуществлялось на законных основаниях, то эксперт, обращаясь к технической помощи специалистов-операторов ЭВМ, вынужден был использовать их знания и опыт на свой страх и риск, в полной мере отвечая за допущенные им ошибки. Между тем обнаружить эти ошибки эксперт в силу специфики работы с ЭВМ далеко не всегда был в состоянии. И поэтому вопрос о правовом положении технического помощника
