Читаем без скачивания Анжелика и дьяволица - Анн Голон

— Кто из мужчин понесет тела? Из толпы вышли четверо.

— Кто еще? Они слишком тяжелые. Восемь широкоплечих мужчин понесли священников к их последнему пристанищу на вершине утеса.

— Их нужно положить в одну могилу, — сказал Колен.

Эта могила и поныне сохранилась здесь, у подножия сосны, заросшая иван-чаем.

О ней никто не знает. О ней давно позабыли. Но если раздвинуть мох, то откроется серая полуразбитая плита, на которой еще не стерлись слова, вырезанные на камне в те далекие времена по приказу здешнего губернатора:

Здесь покоятся два священника, Что с криком «Умри, Сатана!» Лишили жизни друг друга.

Да будет земля им пухом.

Глава 10

— Где ребенок? — спрашивала у всех Анжелика. — Маленький подопечный отца де Вернона Нильс Аббиал.

Сначала она побежала к опустевшему дому иезуита, но не найдя там мальчика, стала искать его повсюду. Вещи отца де Вернона он, видимо, унес с собой. Анжелике не давали покоя последние слова Джека Мэуина: «Письмо.., д'Оржевалю… Оно не должно…» Анжелика чувствовала, что письме! имеет чрезвычайное значение. Ее воображение разгоралось, Я одновременно росла уверенность, что в этом письме есть ответы на все ее вопросы.

Да, теперь она не сомневалась: иезуит все понял и сорвал покров со всех тайн. Если бы ей удалось отыскать это письмо, она узнала бы имена своих врагов, смогла бы избежать их козней и защитить своих близких.

Отец де Верной несомненно хотел того же самого, когда, собрав последние силы, произнес последние слова:

«Письмо.., д'Оржевалю… Оно не должно…» Что он имел в виду: оно не должно к нему попасть.., или, наоборот, не должно потеряться…

Анжелика попросила Колена собрать людей на поиски мальчика.

Однако наступала ночь, и все пришлось отложить до утра.

Бесполезно было сетовать на жестокость происшедшего.

Со слов двух англичан из лагеря Шамплен понемногу становилась ясна причина разыгравшейся трагедии. В лагере прошел слух, что иезуит, сговорившись с местными папистами, графиней де Пейрак и Коленом Патюрелем, собирался доставить англичан в Квебек в качестве пленников. Прирожденная вспыльчивость пастора-пуританина сыграла свою роковую роль.

На притихший Голдсборо спустились сумерки. И только сверчки и цикады, хозяева ночи, вовсю распевали свои песни, словно бросая вызов людскому унынию.

Вместе с летней разноголосицей ночь несла с собой опасность и угрозу.

Наконец Анжелика вернулась в форт. Ей было страшно опять оставаться одной. Когда же вернется Жоффрей?

К ее страхам добавлялась еще одна причина для тревоги: целый день она не видела своего котенка. Не было его и здесь. Без резвого малыша дом казался холодным и мрачным. Анжелика даже вообразила, что котенок исчез навсегда, как и Джек Мэуин, навечно покинувший сегодня земной мир. Отсутствие ее маленького друга делало невыносимой ее скорбь и тяжесть, лежащую на сердце.

Анжелика вышла на улицу, решив во что бы то ни стало найти котенка. Она не осмелилась спросить у охранников, не встречался ли он им. После того, что сегодня произошло, ее заботы могли показаться смешными. Между тем для Анжелики они были чрезвычайно важны. Если котенок потерялся, исчез, умер, для нее это будет равносильно признанию, что беда схватила их за горло и уже не отпустит. Она должна его искать, как недавно искала ребенка.

Анжелика шла по улицам поселка и звала вполголоса:

«Где ты, мой маленький? Иди сюда! Иди!» Она останавливалась перед садовыми оградами, искала в тени заборов и деревьев. Она спустилась к морю, осмотрела все лодки и корзины рыбаков, что были на берегу, все камни, обнажившиеся после отлива. «Где ты, мой маленький?! Иди скорей, прошу тебя!» Яркая луна с золотистым нимбом освещала ей путь.

Анжелика не могла рассказать о своих мучениях редким прохожим, попадавшимся ей на улицах. Она думала, что, если бы Онорина была здесь, она бы ее поняла. Держась за руки, они шли бы вместе, охваченные одним простым неотступным желанием — найти потерявшегося друга, невинное существо, которое делило с ними кров и, выбрав себе хозяев, беззаветно полюбило их. Его непременно нужно найти. Он не должен исчезнуть навсегда, и именно в такой день.

Почти отчаявшись, Анжелика вернулась в форт, обошла его, поискала в тени у подножья стены и внезапно остановилась. Что это, светлячки? Ей почудилось, что возле изгороди в траве горят два золотых глаза.

— Это ты, малыш? — прошептала Анжелика. Ничто не шелохнулось в ответ. Но радостное предчувствие заставило сильнее забиться ее сердце. Она была уверена — это он. Но почему он не двигается? Она подошла поближе и наклонилась. На сей раз не оставалось никаких сомнений: на Анжелику глядели широко раскрытые глаза котенка.

— Это ты, — сказала она, — но что с тобой? Ты меня не узнаешь?

Она протянула руку, дотронулась до тельца зверька, но он издал дикий крик. Анжелика отдернула руку.

— Что с тобой? Что с тобой? Что случилось? Она бросилась к караульному посту.

— Пожалуйста, дайте мне фонарь!

Солдат снял фонарь с крюка и предложил проводить ее, но Анжелика отказалась. Она побежала обратно, моля небеса, чтобы котенок никуда не убежал. По счастью, он лежал на том же месте, скорчившись в зарослях густой травы. Это был он — неподвижный, свернувшийся в клубок, словно в раскаянии опустивший голову. При свете лампы Анжелика разглядела его мордочку, всю в крови.

— Что с тобой? Что случилось? Что с тобой сделали?

Она пыталась взять его на руки, но всякий раз, когда она дотрагивалась до зверька, он душераздирающе мяукал. Наконец Анжелике удалось завернуть его в шаль и прижать к груди. Котенок дрожал и глухо постанывал.

Анжелика принесла его домой. Едва она положила его на стол, чтобы внимательно осмотреть, в отчаянном прыжке он вырвался и попытался забиться в угол — все животные инстинктивно ищут укромное место, чтобы встретить там смерть. Но зверек не мог уйти далеко: он снова скорчился на полу, уронив голову, словно собирая последние силы. Анжелика опустилась возле него на колени.

— Это же я, — ласково уговаривала она. — Это я, ничего не бойся, я тебя вылечу.

Стараясь не дотрагиваться до котенка, она стала разглядывать его раны. Кровь текла из ноздрей. Местами у него были вырваны целые клочья шерсти — там тоже сочилась кровь. Повсюду виднелись следы ударов.

Анжелика осторожно взяла лапку, которую он не мог поджать под себя, и ей показалось, что на ней виднеются следы ожогов.

— Может быть, он наступил на кострище. Но кошкам не. страшны даже раскаленные угли…

Ужасное подозрение шевельнулось в ней, подобно тому как легкая зыбь на море превращается в черную волну, готовую обрушиться на берег.