Читаем без скачивания Девушка, которая, якобы, не умела любить - Александр Арбеков

— Чёрт возьми! — досадливо воскликнул Луп, а потом вдруг почему-то смутился и покраснел.

— О, приветствую вас, прекрасная и несравненная дама! — Серпент скользнул к Стелле и приложился губами к её нежной ручке.

— Дорогой, — девушка весело, лаково и удивлённо посмотрела на меня. — Сколько же у тебя гостей. А какое застолье! А я думала, что ты отдыхаешь, спишь, не стала настойчиво звонить и будить. Извини, что зашла без разрешения. Я не вовремя?

— Да ничего, ничего, — с некоторым облегчением произнёс я и расслабился. — Ты всегда во время, моя милая. Я, то есть мы, действительно отдыхаем и рады тебя видеть.

— «Мерзавец!», — щёлкнуло у меня в голове.

— «Радость моя, обожаемая Милли, ну надо же соблюдать правила приличия!», — ответил я так же мысленно.

— «Боже мой! Какая двуличная сволочь!».

— «Успокойся, любовь моя!».

— А почему ты с мечом? — спросила Стелла.

— Да вот, показывал его своим друзьям. Меч уникальный, единственный в своём роде, ручной работы.

— Понятно. А что это за осколки на ковре?

— Увы, зацепил люстру. Потолок низкий.

— Ясно… Ой, а я уже знакома не только с господином… э, э, э…

— Луп, к вашим услугам.

— Да, да… Я уже встречались и с этими господами, — Стелла показала ручкой на Фума и Белла.

— Приветствуем вас, очаровательная госпожа.

— Представь меня твоим гостям, дорогой.

— Господа! Перед вами моя… э, э, э… верная и преданная подруга, прекрасная дама, да к тому же всему, представляете, лейтенант полиции, дознаватель. Короче, — Стелла!

— Риг! — после некоторой паузы произнёс Воин Второй Ступени.

— Лапид! — буркнул бывший Вождь Низших Кланов.

— Фульгур! — тонко усмехнулся и поклонился мой учитель боевых искусств.

— Фум! — проскрипел старичок.

— Белл! — нервно и чувственно коснулся идеального пробора на голове наш герой-любовник.

— Серпент! — весело произнёс Второй Великий Господин.

— Луп! Как уже было ранее сказано! — мужчина вдруг аккуратно взял Стеллу под локоток, подвёл её к столу и усадил на стул.

— Однако, какие оригинальные, причудливые и необычные имена! — удивилась девушка. — Догадываюсь, что это латынь.

— Да, твоя догадка верна, милая. Вот такая у нас компания, — улыбнулся я, сел рядом со Стеллой и сделал в сторону всех присутствующих приглашающий жест рукой. — Господин Фум, если вам будет нетрудно, принесите себе ещё одну табуретку с кухни.

— Конечно, нетрудно, Величай… кхе, кхе, кхе… господин профессор!

— Ну и славно! У меня имеется один очень оригинальный тост! Эксклюзивный, можно сказать.

— Слушаем, слушаем!

— Вы знаете, господа… Я считаю, что и счастье, и несчастье для мужчины — это женщина! Да, да! Именно так! — горько усмехнулся я. — Что может быть возвышенней и радостней любви, особенно взаимной!? Что может быть нам горестней и трагичнее нелюбви со стороны женщины или вообще отсутствия у нас этого чувства!? Так выпьем за любовь! За вечную, пламенную и разделённую любовь!

— За любовь!!!

— За разделённую любовь!!!

Мы все вдруг обрели второе дыхание. Тосты следовали один за другим. Аппетит был отменным. Я не успевал уединяться на кухне и извлекать из воздуха всё новые и новые блюда и различные напитки. В конце концов, я уже так натренировался в этом деле, что готов был подать к столу целого бычка или кабана, запечённых на вертеле.

— Уважаемые господа, — произнесла Стелла слегка заплетающимся языком, и её чудные зелёные глаза заискрились, как сапфиры под ярким полуденным солнцем. — Я вас так всех люблю! Мне очень хорошо и свободно! Милый мой хозяин! А нельзя ли нам послушать какую-нибудь музыку?

— Вы танцуете танго, прелестная Стелла? — привстал Серпент.

— Конечно, мой господин! Требую танго!

— Без проблем, — усмехнулся я, покопался в компьютере, и зазвучало настоящее аргентинское танго.

— Мадам! — воскликнул Серпент, подавая девушке руку.

— Мадмуазель! — весело ответила она и, в свою очередь, невесомо подала Великому Господину свою тонкую и изящную ручку.

Пара стала танцевать. Движения мужчины и женщины были отточены, филигранны и страстны. Все замерли в огромном восхищении и удивлении. Вот это да! Вот это мастерство! Не ожидал никто от Господина Серпента такой прыти и истинного экстаза! Надо же!

Музыка закончилась. Я выключил компьютер и спросил:

— Имеются ли у кого-либо тосты, достойные нашей дружной и изысканной компании?

— Конечно, имеются! — поднялся со своего стула Фульгур. — Хочу, в продолжении темы, прочитать вам несколько строк одного неизвестного японского поэта.

— Просим!!!

— Так вот…

«Кого среди людей назвать счастливым?Того, кто милой слышит голосИ в пору ту,Как чёрный волосУже становится седым!».

Все притихли и задумались.

— А тост? — почему-то мрачно спросил Луп.

— За любовь! За вечную любовь!

— За вечную любовь!!!

Мы все встали, дружно выпили, и в это время в дверь раздался длинный и настойчивый звонок.

— Входите! Открыто! — крикнул я.

Дверь распахнулась и перед нами предстала… Рита! Она была одета в короткую дублёнку и в очень короткую юбку под нею. Её чуть полноватые, но очень соблазнительные ножки были обуты в замшевые сапожки на шпильке. Серые глазки сияли. Густые чёрные волосы выбивались из-под изящной меховой шапочки. В руках Рита держала два пакета, очевидно, с напитками и снедью.

При виде такой очаровательной дамы Серпент впал в ступор. Луп впился глазами в её круглые и безукоризненные коленки. Белл томно вздохнул. Фум охнул. Риг прищурился, словно мартовский кот, и чуть не замяукал. Лапид занервничал, а Фульгур спокойно, иронично и философски произнёс:

— Я согласен с тем, кто как-то сказал: «Я всегда предпочитаю безрассудство страстей мудрости бесстрастия!».

— Как хорошо сказано! — звонко рассмеялась Рита и, кинув пакеты на пол, бросилась мне на шею. — О, мой милый и любимый шпион! Как я по тебе соскучилась!

— Кто шпион? — удивился Серпент.

— Где шпион?! — насторожился Луп.

— Любимый, обожаемый мой! — Рита страстно поцеловала меня в губы, а потом счастливо рассмеялась, скинула с себя дублёнку и весело оглянулась по сторонам. — Господа! А не предложите уставшей с дальней дороги даме коньяку?

— Конечно, конечно! — засуетился Белл и преподнёс Рите рюмку искомого напитка и бутерброд с чёрной икрой.

— О, какая вкуснятина! — Рита снова прильнула ко мне. — Как я скучала по тебе, любовь моя!