Читаем без скачивания Повседневная жизнь русского путешественника в эпоху бездорожья - Николай Борисов

В итоге все три прясла северной и южной стены получались разными по ширине. Это была довольно неприглядная картина.

Выход из положения одни мастера находили в отказе от принципа соответствия внутренних и внешних членений здания, другие — в максимальном «вдавливании» апсид в тело храма и выведении их под самую крышу, третьи — в отказе от общей симметрии фасада и заменой ее на симметрию отдельных элементов его композиции.

Этот третий путь — по сути, наиболее простой — и предпочли строители Троицкого собора.

Троицкий собор недавно в очередной раз отреставрирован. Его стены выбелены, верх сияет золотыми бликами… Несомненно, монастырские власти заботливо отнеслись к своей святыне. Но спросим в который раз: а где же ощущение подлинности? Где патина веков, которую берегут реставраторы? Где тронутый временем серебристый лемех главы и кровли? Увы, увы, увы…

А кстати… Сколько лет Троицкому собору? И кто был его строителем? Ответа нет. Возраст собора — неразрешимая загадка. И пункт обвинения нашим «ленивым и нелюбопытным» предкам. Удивительно, но факт. Постройка собора над гробом «великого старца» Сергия Радонежского — событие среди событий, памятник среди памятников — но, как ни странно, ни один известный нам летописец той эпохи не отметил этих трудов. Одни историки полагают, что виной тому — княжеские интриги и зависть, другие ссылаются на гибель множества древних рукописей в войнах и пожарах… Но как бы там ни было, только косвенные свидетельства и умозаключения позволяют думать, что собор был построен в 1422—1423 годах. В эти годы страну опустошала небывалая по свирепости эпидемия чумы. Вымирали целые города. Пресекались многолюдные княжеские династии. Но те, кто еще не умер, преодолевая страх, собрались вместе и начали строить собор…

Богатство нищих

Содержание огромного монастыря требует немалых средств. И было бы лицемерием, рассуждая о духовной жизни Лавры, делать вид, будто здесь питаются одним только духом святым. Лавра была и остается мощным экономическим организмом. Деловитость, сметливость, ответственность — вот качества, отличавшие троицких иноков как организаторов и предпринимателей. Одухотворение общего труда — секрет хозяйственных успехов Троицы и других русских монастырей со времен преподобного Сергия.

Отвечая на упреки в стяжательстве, Иосиф Волоцкий в одном из посланий говорил: «В нашем монастыре обычай: сколко Бог пошлеть, столко и разаидется» (144, 182). Рост доходов монашеской общины позволял увеличить расходы на украшение храмов, строительство, благотворительность и вовсе не означал личного обогащения иноков.

Среди разнообразных источников доходов Троицкого монастыря на первое место принято ставить оброки крестьян, живших в обширных вотчинах обители, разбросанных по всей стране.

Здесь уместно дать слово цифрам.

«Троице-Сергиева лавра к середине XVIII века являлась крупнейшим душе- и землевладельцем. Ее огромные земельные угодья располагались в 43 уездах России и насчитывали 200 000 десятин. (Десятина равна 1, 09 гектара. — Н. Б.) Она владела 170 дворами со всеми строениями и землями в 45 городах; 104 939 душами крепостных крестьян, 13 приписными монастырями» (217, 101). (При душевом исчислении в расчет шли только крестьяне мужского пола.)

Для сравнения можно сказать, что самый богатый помещик России граф Шереметев имел в то время 64 тысячи крестьянских душ, а главный монастырь Петербурга Александро-Невская лавра владела 23 тысячами душ.

В 1764 году Лавра имела 700 лошадей, и еще 600 — у приписанных к ней монастырей (198, 114).

В 1764 году Екатерина II подписала указ о секуляризации (передаче государству) церковных земель. От этой реформы пострадали в первую очередь монастыри, потерявшие свои вотчины. Для управления этими вотчинами, население которых составляло около миллиона крестьянских душ, было создано особое государственное учреждение — Коллегия экономии.

Взамен утраченных вотчин монастыри получали содержание от государства, размер которого зависел от статуса монастыря и количества живущих в нем иноков. В свою очередь, численность штатных (то есть получающих государственное содержание) иноков была точно определена для каждого монастыря.

Учитывая особую роль Троице-Сергиевой лавры в истории России, ей созданы были наилучшие условия. По Манифесту 1764 года Лавре устанавливался штат монахов — 100 человек. На содержание монастыря ежегодно выделялось 10 070 рублей. Это было в пять раз больше, чем содержание обычного монастыря 1-го класса.

Причитавшиеся Лавре 10 070 рублей растекались по нескольким статьям: на жалованье монахам; на жалованье монастырским служителям; на покупку припасов; прибавочная сумма (остаток от суммы на покупку припасов, который либо оставляли про запас, либо тратился на всякого рода напитки и деликатесы); гостевая сумма (вино и угощение для почетных гостей); на церковные нужды и строительство.

Устанавливая казенное содержание монастырям, Екатерина прекрасно понимала, что только на эти деньги обители едва ли смогут существовать. Власти недвусмысленно давали понять монахам, что отныне им следует проявлять больше предприимчивости и развивать свои собственные статьи доходов. Наиболее значительными были доходы от торговли свечами, иконами, книгами, заказными молебнами, местами на монастырском кладбище и т. п. Широко практиковалась сдача в аренду принадлежащей монастырю недвижимости — домов, лавок, погребов, мельниц, сенокосов.

Глава сорок вторая.

Русские качели

Дорога от Москвы до Троице-Сергиевой лавры больше похожа на взлетную полосу аэродрома, чем на дорогу в русском понимании этого слова. Не только пешеходы и велосипедисты, но даже деревни и села предпочитают держаться подальше от этого ревущего и смердящего потока. Продолжением «хайвея» стала объездная дорога вокруг Сергиева Посада, которая, в свою очередь, перетекает в строящуюся новую магистраль до Переславля-Залесского. Всё это — царство скорости и однообразия.

Иное дело — дорога от Лавры до Переславля-Залесского. По существу, это всё та же старая дорога, которой ездили русские люди сто, двести и триста лет назад. Двадцатый век покрыл добротные николаевские насыпи коркой асфальта, прочертил белую линию дорожной разметки, расставил знаки и указатели. Ну и, конечно, заменил удалые тройки автомобилями.

Переславская дорога сохранила какую-то особую душевность, камерность. Смиренные домишки всё так же почтительно кланяются путникам, выстроившись вдоль дороги. Сквозь изгородь палисадников горят гроздья рябины и тянут свои любопытные головы золотые шары. Деревья роняют на дорогу сухие листья — квитанции ушедшего лета.

Писатель М. М. Пришвин, долгое время живший в Переславле-Залесском и часто ездивший по этой дороге, называл ее «русские качели». С богатырским размахом холмы чередуются с оврагами, крутые спуски — с затяжными подъемами. Темный лес то вплотную подступает к дороге, то расступается, открывая простор и синеву небес. Мы едем по водоразделу, один склон которого спускается к югу, а другой — к северу. То и дело хочется остановить машину и полюбоваться на открывшуюся вдруг многоверстную даль…

Дорога — большой и сложный живой организм. Привыкнув воспринимать ее в целом, мы редко задумываемся об отдельных элементах. А между тем это целая область науки о жизни — анатомия дороги.

Обочина

Полоса выровненной земли, идущая вдоль дороги, называется обочиной. Выделение обочины как особой части дороги возникло с появлением другого понятия — дорожное покрытие. Усыпанное щебнем и утрамбованное дорожное полотно (ныне — покрытие асфальтом) по сторонам переходит в обочину. Она служит для стока воды с дорожного полотна и потому делается несколько наклонной в сторону кюветов.

Обочина не предназначена для движения машин. Они могут съехать на нее только для остановки. Да и стоять на обочине оживленного шоссе, в одном метре от проносящихся мимо автобусов и гигантских фур, — удовольствие ниже среднего.

Современные правила дорожного движения неодобрительно относятся к обочине. На скоростных магистралях стоянка на обочине запрещена. Для длительной остановки отводятся особые площадки отдыха в стороне от дороги. Однако расстояния между площадками отдыха так велики, а сами эти площадки так грязны, что шоферы нет-нет да и остановятся на обочине, прельщенные густыми кустиками или напуганные повалившим из-под капота паром…

Останавливаясь на обочине, следует помнить историю Одиссея, любившего делать незапланированные остановки. Неизвестность — всегда опасность…