Читаем без скачивания Моммзен Т. История Рима. - Теодор Моммзен

Необходимо было серьезно противодействовать этой, хотя и бессильной, но становившейся все более дерзкой и назойливой оппозиции. По-видимому, поводом к этому послужило обвинение Габиния (конец 700 г. [54 г.]). Правители сговорились о том, чтобы установить хотя бы временную диктатуру и с ее помощью провести новые принудительные меры, главным образом, в отношении выборов и судов присяжных. В качестве того из соправителей, которому прежде всего принадлежала власть в Риме и Италии, исполнение этого постановления взял на себя Помпей; поэтому оно и носило отпечаток свойственной ему тяжеловесности решений и действий и его странной неспособности сказать свое слово даже и там, где он хотел и мог приказывать. Уже в конце 700 г. [54 г.] — косвенно и не самим Помпеем — в сенат было внесено требование об установлении диктатуры. Поводом к этому было, очевидно, выдвинуто продолжавшееся в столице хозяйничанье клубов и шаек, которые подкупами и взятками оказывали безусловно чрезвычайно вредное давление на выборы и суды присяжных и сделали в них шумные столкновения постоянным явлением. Нельзя не признать, что этот факт давал возможность правителям оправдать введенные ими исключительные меры. Понятно, однако, что даже раболепное большинство боялось утвердить то, чего не решался требовать сам будущий диктатор. Когда же беспримерная агитация во время выборов консулов на 701 г. [53 г.] вызвала неприятнейшие столкновения, выборы затянулись на год дольше назначенного срока и состоялись в июле 701 г. [53 г.] после семимесячного междуцарствия; Помпей увидел в этом удобный предлог, чтобы указать сенату на диктатуру, как на единственное средство если не развязать, то разрубить узел; однако решительный приказ все-таки не был дан. Может быть, он еще долго не был бы дан, если бы на консульских выборах 702 г. [52 г.] против кандидатов, выдвинутых правителями и лично близко стоявших к Помпею и ему преданных — Квинта Метелла Сципиона и Публия Плавтия Гипсея, — не выступил наиболее отважный сторонник республиканской оппозиции Тит Анний Милон.

Одаренный физической храбростью, талантом к интриге, способностью делать долги, отличавшийся врожденной и тщательно культивируемой им в себе наглостью, Милон приобрел имя среди авантюристов того времени и рядом с Клодием был одним из самых известных людей, из-за чего между ними возникла вражда и соперничество. Так как уличный Ахилл был подкуплен правителями и с их согласия снова играл роль крайнего демократа, уличный Гектор, конечно, стал аристократом, а республиканская оппозиция, которая могла бы заключить союз с самим Катилиной, если бы он предложил ей свои услуги, охотно признала Милона своим передовым бойцом во всех схватках. Действительно, немногие успехи, одержанные оппозицией на этом боевом поприще, были делом Милона и его вышколенной банды. Таким образом, Катон и его друзья поддерживали Милона в его домогательстве консульства; даже Цицерон не мог не оказать поддержку этому противнику своего врага, своему старому защитнику; а так как Милон не жалел ни денег, ни насилий, чтобы добиться избрания, оно казалось обеспеченным. Для правителей это было бы не только новым чувствительным поражением, а настоящей опасностью; можно было заранее предвидеть, что отважный деятель оппозиционной партии не так легко допустит кассацию своего избрания, как Домиций и другие представители более приличной оппозиции.

И вот недалеко от столицы Ахилл и Гектор встретились случайно на Аппиевой дороге; между сопровождавшими их шайками произошла схватка, в которой сам Клодий был ранен мечом в плечо и принужден был укрыться в соседнем доме. Это произошло не по приказанию Милона, но ввиду того что дело зашло уже так далеко и все равно нужно было нести ответственность за происшедшее, Милон решил, что доведенное до конца преступление желательнее и даже менее опасно, чем совершенное лишь наполовину; поэтому он приказал своим людям вытащить Клодия из его убежища и убить его (13 января 702 г. [52 г.]).

Вожди улицы, принадлежавшие к партии правителей, народные трибуны Тит Мунаций Планк, Квинт Помпей Руф и Гай Саллюстий Крисп увидели в этом происшествии удобный повод, чтобы в интересах правителей помешать кандидатуре Милона и провести диктатуру Помпея. Подонки черни, главным образом, вольноотпущенники и рабы, потеряли в лице Клодия своего патрона и будущего освободителя; поэтому было нетрудно вызвать желательное возбуждение умов. Когда на форуме торжественно было выставлено на трибуне окровавленное тело и когда были произнесены соответствующие моменту речи, начались беспорядки. В память великого освободителя решено было превратить в пылающий костер то помещение, где собиралась лицемерная аристократия; толпа отнесла тело Клодия в курию и подожгла ее. Затем она двинулась к дому Милона и осаждала его до тех пор, пока шайка Милона не прогнала нападающих тучами стрел. После этого толпа направилась к домам Помпея и его кандидатов на консульство; первого приветствовала диктатором, остальных консулами и, наконец, добралась до дома «междуцаря» (interrex) Марка Лепида, на котором лежало руководство выборами. Так как он, следуя закону, не согласился по требованию шумной толпы немедленно же произвести выборы, его продержали пять дней в осадном положении.

Однако организаторы этих бурных выступлений переусердствовали. Их повелитель, конечно, решил использовать это выгодное обстоятельство, чтобы не только избавиться от Милона, но и захватить диктатуру в свои руки; все же он хотел ее получить не от толпы оборванцев, а от сената. Помпей стянул войска, чтобы подавить господствующую и действительно невыносимую для всех анархию; в то же время он приказал выполнить то, о чем до сих пор просил, и сенат уступил. Ничтожной уверткой было назначение проконсула Помпея, по предложению Катона и Бибула, не диктатором, а «консулом без коллеги» (25-го числа високосного 67 месяца 702 г. [52 г.]), что было двойным противоречием 68 , имевшим целью не называть вещи своими именами, как некогда старая знать допустила предоставление плебеям не консульства, а «консульской власти».

Получив, таким образом, на законном основании полную власть, Помпей взялся за дело и стал еще сильней действовать в клубах и судах присяжных против республиканской власти. Существующий порядок выборов был подтвержден особым законом, а другой закон, направленный против происков во время выборов, получивший обратную силу в отношении всех проступков этого рода, начиная с 684 г. [70 г.], усилил установленные наказания. Еще важнее было распоряжение, согласно которому наместничества, этот наиболее важный и доходный вид административной деятельности, могли даваться консулам и преторам не тотчас же после ухода их с должности, а лишь через пять лет; это распоряжение могло, конечно, вступить в силу лишь через четыре года, и потому на ближайшее время назначение наместников находилось в зависимости от специальных постановлений сената, т. е. фактически того лица или фракции, которые в то время господствовали в сенате.

Комиссии присяжных были сохранены и впредь, но право отвода было ограничено, и, что, пожалуй, еще важнее, была уничтожена свобода слова в суде, так как было установлено определенное число адвокатов и каждому дано определенное время для речи; старый обычай, допускавший в пользу обвиняемого, кроме фактических свидетелей, еще свидетелей, говоривших об его характере, — так называемые «восхвалители» (laudatores), был отменен. Послушный сенат по указанию Помпея признал, что схватка на Аппиевой дороге имела опасные для отечества последствия; в виде исключительной меры для расследования всех имеющих к ней отношение преступлений была создана особая комиссия, члены которой фактически были назначены самим Помпеем. Была также сделана попытка снова придать серьезное значение власти цензоров и с ее помощью очистить разложившееся гражданство от презренного сброда. Все эти меры проводились силой оружия. Ввиду заявления сената о том, что отечество в опасности, Помпей призвал к оружию всех военнообязанных в Италии и на всякий случай привел их к присяге. Прежде всего на Капитолии был поставлен надежный отряд; каждое оппозиционное выступление Помпей грозил усмирить посредством вооруженной силы, а во время процесса об убийстве Клодия, вопреки всем обычаям, поставил караул в помещении суда.

План восстановления цензуры провалился потому, что в раболепном сенатском большинстве никто не обладал достаточной нравственной силой и авторитетом, чтобы претендовать на такую должность. Зато Милон был осужден присяжными (8 апреля 702 г. [52 г.]), а кандидатура Катона на консульство 703 г. [51 г.] была сорвана. Оппозиции, проявлявшейся в речах и памфлетах, новый порядок судопроизводства нанес такой удар, от которого она уже никогда не могла оправиться; опасное до этого времени судебное красноречие было, таким образом, вытеснено с политической арены и стало повиноваться монархии. Оппозиция, конечно, не исчезла ни из умов громадного большинства нации, ни из общественной жизни, — для этого нужно было бы не только стеснить народные выборы, суд присяжных и литературу, но и совершенно их уничтожить. Несмотря на все эти события, Помпей, по своей неловкости и несуразности, способствовал тому, что даже во время его диктатуры на долю республиканцев выпало несколько неприятных для него успехов. Тенденциозные меры, принимаемые правителями для усиления своей власти, разумеется, официально провозглашались необходимыми в интересах общественного спокойствия и порядка; заявлялось, что каждый гражданин, не желающий торжества анархии, должен сочувствовать этим мерам. Но эту пустую фикцию Помпей применял так серьезно, что назначил в особую комиссию по делу о последних беспорядках вместо своих надежных клевретов наиболее уважаемых представителей всех партий и даже Катона, употребив его влияние в суде, главным образом, в том смысле, чтобы поддерживать порядок и сделать как для своих приверженцев, так и для противников невозможным повторение привычных в судах того времени скандалов. Эта нейтральность правителя сказалась и в приговорах особого судебного присутствия. Присяжные не посмели оправдать самого Милона; но большинство второстепенных обвиняемых из рядов республиканской оппозиции были оправданы, между тем как без снисхождения подверглись осуждению те, кто в последних схватках был на стороне Клодия, а значит и правителей; среди них было немало ближайших друзей Цезаря и самого Помпея, даже его кандидат на консульство Гипсей и народные трибуны Планк и Руф, которые руководили уличной свалкой в его интересах. Если Помпей не помешал их осуждению, чтобы казаться беспристрастным, то это было нелепостью, как и то, что в самых незначительных делах он нарушал свои же законы в угоду друзьям, выступив, например, в процессе Планка в качестве свидетеля об его характере, а некоторых особенно близких ему людей, например, Метелла Сципиона, действительно спас от обвинительного приговора. Теперь, как и всегда, он добился обратного тому, чего хотел: стараясь одновременно исполнять обязанности беспристрастного правителя и главы партии, он не достигал ни той, ни другой цели; в общественном мнении он с полным основанием считался деспотическим правителем, а в глазах своих приверженцев — вождем, который не может или не хочет защищать своих людей.