Читаем без скачивания Клоп (СИ) - Шананин Илья

— Понимаешь, Крочик, один раз найдя укромное место в парке, второй раз его можно не найти, — отметил Пиус.

— Тоил напрашивается на роль "злодейского прихвостня", — сказала Джозиз. — Слишком просто.

— Ну, знаешь, оригинальность тоже не оригинальна, — ответил Крочик. — А тогда оригинальностью становится неоригинальность.

— Это ты в книжках вычитал?

— А потом все опять наоборот, — задумалась Лил.

— Правильно, и уже не разобраться, — согласился Крочик.

После чудесного торта ребята поднялись в номер Пиуса. Они осматривали окрестности с башни, когда появился Элберт. Теперь тот лично поздравил Крочика, с интересом разглядев мальчика, у которого почему-то ничего не светилось над головой и поведение которого не выходило из ряда вон. В общем, он разочаровывался, объявив, что чувствует лишь слабые "витания" вокруг. Ребят вдруг заинтересовало, насколько все-таки долго Элберт живет в отеле и где он прибывал раньше? Или, возможно, он был его частью с самого основания? Понятие времени спутывалось в сознании Элберта. Ему казалось, он не был свидетелем, допустим, времен Средневековья, о которых друзья рассказывали. Конечно, "Клоп" отличался от мира, развивающегося за стенами, но смена разных эпох отражалась и здесь. Что касается более близкого периода, ребята задумались, жил ли он в отеле, когда Коэл Клоп стал хозяином. И все равно Элберт не мог сориентироваться, к тому же до встречи с Пиусом он никогда ни с кем не входил в контакт и особенно не различал тех, кто его окружал. Рассматривая фотографии Глэты, Элберт не исключал, что видел ее, но не был уверен. На этих снимках он больше узнавал атмосферу, и если они передавали какое-то время, то он почему-то утверждал, что в этот промежуток мог существовать где-то здесь. Более ранних фотографий у ребят не было, а еще отель долгое время спал, они решили, что поищут какие-нибудь архивы на свободе.

Вечером Пиус вспомнил об обещании зайти к Патвину, Крочик к этому времени уже попрощался с друзьями. Все согласились, что день прошел отлично, и даже утреннее происшествие забылось Пиусом, как не представляющее ничего особенного. Но Патвин, похоже, был иного мнения. Он сидел в кресле посреди своего кабинета и давал понять мальчику, сидевшему напротив, что по-прежнему очень встревожен случившимся сегодня.

— Весь день это не выходит у меня из головы, — говорил он. — Я считаю, я просто уверен, что тебе угрожает опасность.

— Но от кого? — спросил Пиус.

— К сожалению, я не могу точно знать.

В камине потрескивали поленья. За широким овальным окном было темно, хорошо различались огни здания напротив. Когда Пиус зашел в комнату, он сразу обратил внимание на небольшую клетку, стоявшую на столе, в которой неподвижно сидела маленькая ящерица с интересной переливающейся чешуей. Теперь мальчик все время на нее отвлекался, а она была самой настоящей, живой, потому что один раз двинула головой. Патвин же был задумчив, то смотрел в пол, то его взгляд задерживался на огне в камине. Получив отказ от чая, он вручил гостю баночку с газировкой, а себе сделал коктейль, смешав такую же газировку с янтарной жидкостью из красивой бутылки.

— Все так неспокойно, — продолжал он. — Хотелось бы сказать, что хоть в отеле ты в безопасности, но я не уверен. Ни в чем сейчас нельзя быть уверенным. Главное, держись подальше от незнакомцев. Я как-то уже предупреждал, чтобы ты стоял за себя, сейчас, мне кажется, это очень важно. С тем, что творится в "Клопе", мы справимся, все встанет на свои места, но тебе нужно ни во что не ввязываться.

Как и предполагал Пиус, его пригласили, чтобы напомнить об осторожности. Ему стали туманно описывать положение дел в отеле. Мальчик подумал, что сейчас мало у кого вышло бы сказать что-то конкретное. Зато они с друзьями, возможно, знали куда больше остальных. Предостережение ни во что не ввязываться мальчик выслушал, улыбаясь про себя, ведь как, интересно, он бы ни во что не ввязывался, когда посреди всех беспорядков отель сделал его избранным, когда они столько всего прошли? Оставалось последнее испытание, изловить "темного воришку". Вероятно, после этого отель наберет силу и прогонит за стены всех врагов, мальчик надеялся, начиная с его многочисленных родственников. И его деда отель тоже вылечит. Не просто же так они проходили эти испытания и не случайно испытания были именно такими, неужели не имеет все это связи? Ему ли осторожничать? Да разве он не последняя надежда…

— Правда симпатичное создание? — вдруг, прерывая взлетающие мысли Пиуса, произнес Патвин. Он показал на ящерицу, наверное, наконец заметив интерес мальчика. — Один постоялец оставил на пару дней. Он уехал на важную конференцию, завтра должен вернуться. Старый клиент, очень привязан к этому существу, я, как всегда, пообещал лично позаботиться о нем.

Пиус вслед за Патвином встал с кресла и подошел к клетке, чтобы рассмотреть ящерицу. Она была похожа на маленького дракона, только без крыльев. Мальчику вспомнились сказанные однажды слова Снука.

— А вы умеете колдовать? — неожиданно для самого себя прямо спросил он.

Патвин улыбнулся. На самом деле еще из разговора в машине после их встречи в порту можно было сделать вывод, что он разбирается в магии.

— В некоторой степени я всегда увлекался магическими искусствами.

— И все могут этому научиться? — спросил мальчик, приняв его ответ за положительный.

— Если имеешь желание.

— Один человек сказал, что по-настоящему колдовать могут только избранные, а обычным людям такое не дано. Но как понять, что ты избранный? — Недавнее поднявшееся самомнение Пиуса стало куда-то пропадать. — Еще он сказал, что волшебником тебя можно назвать, когда ты вырастишь крылья у ящерицы.

— Ничего категоричного этот человек не сказал. Как можно понять, что ты избранный? Думаю, ответ заложен в самом желании.

— Выходит, любой может сделать себя избранным?

— Хм. Посмотрим так. Речь не просто об обычном желании. Раз мы говорим о настоящей магии, должны иметь в виду и настоящее желание. Может, и нужно быть избранным, а избранность заключается в том, что ты рождаешься с этим необычным желанием. Теперь возьмем людей, хотящих чего-то добиться, они терпят неудачу и считают себя обделенными дланью избранности, а ведь они, казалось, также хотели, и вот ничего не вышло. Правда заключается в их незнании, что такое настоящее желание.

Он обогнул стол и подошел к одному из шкафов, выдвинул полку и, порывшись, достал небольшой мешочек. Затем открыл дверцу клетки и запустил туда руку, ящерица взобралась на ладошку. Он вытащил ее и спустил на стол, та даже не думала убегать, она важно вертела головой, заставляя чешую красиво переливаться. Патвин потер большими пальцами две точки на ее спине, выглядело это слишком забавно, чтобы не улыбнуться, он будто делал ей массаж. Потом он развязал мешочек и набрал щепотку порошка кирпичного цвета. Когда он обсыпал ящерицу, кирпичные крупинки пристали к спине. Пиус взглянул на Патвина, губы у того читали какие-то слова, а сам он словно гипнотизировал маленькое существо. Эти действия казались Пиусу нелепыми, неужели Патвин правда думал, что совершает что-то с ящерицей? Уж не подсмеивается ли он над мальчиком? И было поразительно, когда на глазах порошок на спине зашевелился, появились бугорки, а дальше под ним выглянули два сложенных перепончатых крыла, как у настоящего дракона, только чуть ближе друг к другу расположенных. Ящерица тут же их расправила, и теперь точь-в-точь маленький дракон взмыла в воздух и закружила по комнате. Патвин поспешно подскочил к двери и запер ее. Пиус с открытым ртом в восторге крутил головой, следя за полетом. Ему вспомнился Раграп и стало жаль, что тот не такой же маленький, чтобы держать его в номере.

— Вы точно волшебник, — восхищенно произнес Пиус. — Жаль, Лил не видит.

— Мне приятно, что я порадовал тебя. Видишь, ты назвал меня волшебником, но разве на мне есть какие-нибудь отметины? Я ничего не знаю об избранности, любой назвал бы меня самым обычным человеком. Нужно только желание. Понимаешь?