Читаем без скачивания «Если», 2011 № 09 - Журнал «Если»

Он подошел к ней, и она увидела его глаза, на дне которых сверкало нечто далекое и очень злое, словно огонь в Бездне.

— Почему ты это сделала, София? Или, вернее, почему ты этого не сделала? Почему меня не спасла?

— Ты должен сам знать, — ответила она, скрестив руки на груди. «Он не может ничем мне навредить», — повторяла она, словно мантру.

Отойдя от нее, он снова сел за компьютер. На этот раз он смотрел не на экран, но на собственную руку, лежавшую возле клавиатуры, сосредоточенно шевеля пальцами.

— Приближается шторм, — сообщил он.

— Имеешь в виду огненный шторм? Это Вергилий тебе сказал?

— Если компьютер и есть Вергилий, то да. Он утверждает, что шторм будет здесь через несколько минут, — он хихикнул и быстрее зашевелил пальцами, затем, словно недовольный произведенным эффектом, стиснул руку в кулак и снова разжал. — Интересная идея — назвать его Вергилием. На одиннадцатом что, Орфей?

— Кажется, да.

— Приятно знать, что любовь к литературе никуда не делась… — пробормотал он.

София проследила за его взглядом и неожиданно отшатнулась, издав приглушенный возглас.

— Ты меня боишься, — удовлетворенно проговорил он. Пальцы его теперь стали невероятно худыми и очень, очень длинными, словно бледные ноги паука. — И все-таки ты меня боишься.

— Ах ты, чокнутый сукин сын…

Его рука приняла обычный вид. Он встал.

— Я успел прочитать несколько ваших заметок и знаю, зачем вы меня вытащили. Но ничего у вас не выйдет. Меня не волнуют больные энкарнитом, и я не собираюсь их спасать. — Он посмотрел на бывшую жену. — Давай, София, попробуй меня убедить, если хочешь, чтобы я вам помог.

Она снова скрестила руки на груди — жест этот помогал ей и успокаивал, — думая о том, каким чудом глаза Хасинто одновременно горели и оставались холодными.

— А твоя слава? Ты никогда не работал ради людей, только ради славы. Если бы тебе удалось найти способ перенести меридион через Врата, твое имя было бы у всех на устах. Ты стал бы знаменитее, чем Христос…

— Христос, да? Ловко, очень ловко. А ты хорошо помнишь мои чувствительные места. Но это уже в прошлом, София — что мне слава, если я останусь здесь навечно?

— Твое тело тоже состоит из меридиона, — тихо напомнила она. — Ты мог бы пройти через Врата и снова жить.

Он удивленно уставился на нее, а она на мгновение увидела прежнего Хасинто, которому, несмотря на его двуличную и садистскую натуру, порой не были чужды человеческие, чувства.

— Возможно, — он прикрыл глаза, — мне нравится моя новая жизнь.

Снаружи поднимался шторм; на экране Вергилия мигала зеленая надпись: АКТИВИРУЮ ТЕРМИЧЕСКИЕ ЩИТЫ. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ ВРЕМЯ ДО НАЧАЛА ОСАДКОВ: 75 СЕКУНД.

Хасинто потянулся к ремню брюк и расстегнул его, затем снял рубашку и пошевелил лопатками. На его лице появилось сосредоточенное выражение. Он снял брюки и, увидев лицо Софии, рассмеялся.

— О, моя голубка, моя жена, муза и ламия, за пятнадцать лет нашей не слишком счастливой супружеской жизни я ни разу не пытался тебя изнасиловать и не собираюсь этого делать сейчас. Особенно когда ты столь малоаппетитно выглядишь.

— Что же ты хочешь сделать?

— Уйти отсюда, естественно. Попробуй меня остановить. Можешь разбудить и позвать на помощь своих друзей.

Она покачала головой, зная, что он именно этого и добивается. Его позабавило бы, если бы он смог доказать им всем, что у них нет над ним никакой власти. Ибо, конечно, ее и не было. Если бы они захотели его заставить или хотя бы упросить, Хасинто Вильчес отказал бы им в помощи просто из духа противоречия. Единственным шансом было позволить ему уйти, а потом рассчитывать, что он вернется по собственной воле.

Он направился к входу.

— Выпусти меня.

Вильчес не знал кода активации. Она открыла люк.

Горячая волна ударила ей в лицо, почти лишив дыхания. Небо пылало глубоким рубиновым сиянием, кое-где переходившим в желтое и оранжевое. Хасинто стоял посреди кровавого блеска, трансформируя себе крылья ценой остального тела, которое внезапно похудело, ноги напоминали сухие палки, живот и грудная клетка ввалились, руки вообще исчезли. А лицо…

— Закрой дверь, — приказал совершенно чужой, страшный человек. — Пока еще есть время.

Он распростер крылья и взмыл в пылающее небо, с которого начали падать первые огненные шары.

Естественно, утром разразился скандал. Моана вопила во все горло, Терри впал в истерику, рыдая, что напрасно отдал Лалиту, а капитан Пенья холодно заявил, что ничего другого от Софии не ожидал. Даже Йенг не выступил в ее защиту.

«Интересно, как бы вы его остановили? — думала она. — Интересно как?»

А потом, когда наступила полная безнадежности тишина, Терри тайком выскользнул со станции.

Они догадывались, куда он пошел, и Моана, надевая скафандр, пообещала, что приведет его обратно через десять минут.

Однако прошло пятнадцать минут, потом полчаса, но никто из них не вернулся. Эмилио Пенья настаивал на том, чтобы ждать, но Софии не хватило терпения, и когда Йенг был в лаборатории, а капитан — в общем зале вместе с солдатами, она, ничего никому не сказав, отправилась на поиски брата.

Ее мучили дурные предчувствия.

Как оказалось, вполне справедливо, поскольку Терри сидел на корточках в трансформирующемся Соборе, а рядом лежало тело Моаны.

— Это должно было случиться, — сказал он. — Давно было ясно, что у кого-то из нас в конце концов не выдержат нервы. Это уже конец, да?

— Не думаю, что это конец. Взгляни.

Проломленный череп Моаны распрямлялся, рана зарастала кожей. Вскоре девушка открыла глаза и посмотрела на них. Терри тихо вскрикнул. София сжала пальцами его плечо.

— Что случилось? — спросила Моана.

— Ты умерла, — ответила София.

Девушка неуклюже села, затем попыталась встать, но тут же упала: ее удерживали опутавшие ноги побеги. Она дернулась раз, другой. Лицо ее исказила гримаса.

— Ох… — выдохнула она. — Ох, ох…

Это тихое, полное удивления «ох» настолько не походило на обычное поведение Моаны, что София внезапно исполнилась к ней сочувствием.

Девушка снова рванулась, и на этот раз побеги проникли в ее ноги, словно в мягкое масло, выйдя с другой стороны, а на теле не осталось никаких следов. Она встала. Скафандр свисал с нее клочьями, но под ним виднелась здоровая кожа без единой царапины.

— Лалита, — сказала Моана. — Теперь вспоминаю. Здесь была Лалита, и она меня ударила… Сказала — за то, что я хотела уничтожить браслет.

— У Лалиты нет тела, — покачала головой София. — Она не может никому причинить вреда.