Читаем без скачивания Чёрный Огонь - Поль Пасмор

Дух ответил своей коронной полуулыбкой, за которую мне иногда хотелось его придушить; а вот остальные эльфы не удержались от задавленных смешков.

— Ребята, шутка звучала раньше. Похоже, у элльвио и арранэ просто принципиально разные понятия юмора.

— Да нет. — неожиданно ответил Иритиалль, продолжая колдовать над напитком. — Просто Аллиэль в юности излазил весь Кар Таг и почти весь Аридар. Один, пешком и без магии.

Эльф умолк и изящным движением разлил исходящую паром жидкость в приготовленные чашки с удивительно тонкими стенками. Мне такое произведение искусства, если честно, даже как-то страшновато было в руки брать. Раздавлю ведь!

— Без магии? А это-то почему? — я всё-таки рискнула уточнить.

Иритиалль замялся, бросая на Духа вопросительные взгляды.

— Рассказывай, раз уж начал. — с тяжёлым вздохом бросил сын эльфийского правителя, и спрятал лицо за чашкой.

— Видишь ли, Хранящий Жизнь считал, да и считает, что никто из элльвио не должен покидать убежища, в целях сохранения тайны. Тем более он возражал против прогулок своего единственного сына и наследника: Кар Таг — не самое безопасное место. А сыну за первую же сотню лет до колик надоело безвылазно сидеть в сияющих чертогах Ари-Вайля. Приключений ему хотелось, открытий, опасностей… вот наследник и сбегал в полярную ночь при каждом удобном случае. Но воспользоваться магией, даже забравшись в самое сердце Аридара, означало громко крикнуть отцу в самое ухо: «Я здесь!». Разгневанный родитель не преминул бы лично отправиться за отпрыском и за шкирку приволочь его домой. Так что Аллиэль даже по скалам лазил, как смертный — ручками и ножками.

Последнее высказывание едва не заставило меня заржать в голос.

— Теперь понятно, что у нас общего! Есть такое психическое заболевание….

Эльфы, ничуть не стесняясь присутствия наследника Хранящего Жизнь, негромко засмеялись.

— Я одного не понимаю — почему именно Кар Таг? Для контраста с лесом? — раз уж, в кои-то веки, нашёлся разговорчивый элльвио, готовый отвечать на вопросы — этим надо пользоваться!

Веселье исчезло из глаз Духа — словно свечу задули. Мне показалось, что он сейчас встанет и уйдёт, а то и вовсе откроет вход на свою «тропу»… но эльф всего лишь сделал глоток и предельно аккуратно поставил чашку на камень.

Молчание затянулось. Я не могла придумать, как продолжить беседу и сгладить неловкость, вызванную неосторожным вопросом. Паузу прервал Аллиэль:

— Контраст тут ни при чём. Тогда ещё не было никакого леса… то есть нашего поселения в нём. Ари-Вайль, Ледяной Чертог… маги создали его сразу после окончания войны… Безумия… и выбрали для этого самую северную оконечность материка, мыс, наиболее далеко выдающийся в Застывшее море…. Наверное, из чувства противоречия — раз уж вы укрылись на тропических островах…. И ведь в хрониках всё это осталось — описание наших древних поселений, людских городов, лесов и озёр, тёплых морей и золотых пляжей. Я мечтал увидеть своими глазами то, о чем читал. Ледяной Чертог с его серебристыми растениями, полупрозрачной травой, негреющим солнцем, что светит только половину года — не то место, где можно представить себе щедрость южных земель, как бы талантливо ни писали хронисты. Вот я и убегал в горы. Залезал на самые высокие пики и смотрел… а вот так взять и уйти за Аридар — мужества не хватало.

— Но ведь ушёл же, пусть и не сразу. — заметила я, убедившись, что эльф не собирается продолжать. Такой приступ откровенности в моём присутствии с ним случился впервые. Надо ценить!

— Это было не мужество, а отчаяние, боль и безысходность. — после длинной паузы произнёс Дух.

Множество вопросов вертелось на языке, но ни один из них не прервал молчания, вновь наполнившего шатёр. Неестественная даже для элльвио неподвижность черт и боль, заполнившая тёмно-зелёные глаза, спрашивали: а стоит ли удовлетворённое любопытство того, чтобы сдирать корку с незаживших ран души? Так что я уткнулась в чашку, старательно делая вид, что последние слова Аллиэля пролетели мимо моих ушей. Дух, однако, сам решил продолжить.

— Я ведь не просто так по снегам бродил. С людьми сталкиваться приходилось. Сначала избегал их, потом как-то спас одного…в общем, и друзья завелись, и… не только друзья. Некоторых и учить пытался, но быстро забросил. Ни к чему оно им, с их сроком жизни и в этой ледяной пустоши. Тут бы просто выжить! Но песни под гитару слушать любили. Отец этого сильно не одобрял. А когда у меня возникла идея посетить тёплые края, посмотреть, что там, — и, глядишь, перебраться жить в места, эльфам более подходящие… в общем, понимания я не нашёл. Мы с отцом тогда поругались — неслыханное дело! Понятно, после такого я долго не появлялся в Ари-Вайле. Бродил у гор без всякой цели — и там впервые столкнулся с элльвайном. Нет, как эти выбритые ребята называются, я узнал от Ортига, ну да как не назови…. В общем, нахала пришлось убить, но перед смертью он громко орал про Деву Льда, великую миссию и великое же освобождение… понятно, я счёл его откровения полной чепухой и тут же забыл — мало ли чокнутых на свете? Лет за двадцать… или за тридцать, не помню уже, при моём активном участии к своим богам отправился ещё пяток таких же. Что характерно и очень удивительно — школа боя серьёзная, а психология — детская. Точнее, если по людям мерить — подростковая. Слабого подростка, стащившего у отца боевой магический жезл. За косой взгляд — убивать, за нежелание ползать на брюхе и снимать последние штаны — убивать опять же; кто сильнее — тот и прав, и для подтверждения своей правоты силу надо демонстрировать всем окружающим и без всякого повода. Ортиг в этом смысле никакой не элльвайн, а так — ошибка Девы Льда. Понятно, что меня заинтересовало подобное явление, особенно когда выяснилось, что все эти ребята — плоды трудов одного и того же, с позволения сказать, мастера. Стало любопытно, что же это за Дева и как она учит, что в результате получается такое вот… такое. И, представь себе, все мои попытки её найти провалились. Сначала я облазил все горы с зеленоватым льдом на вершинах, потом — просто все, угробил на это развлечение несколько десятков лет, встретил по ходу дела ещё двух элльвайнов и одного даже оставил в живых… без толку. Конечно, Дева Льда могла оказаться такой же химерой, как и все потусторонние существа, коими северяне населяют ночь, край мира, вьюги и бураны… если бы не одно «но». Те, кто клялся, будто видел её собственными глазами, весьма подробно и очень близко друг к другу описывали её внешность и одежду. И никаких рогов, шерсти, крыльев… женщина небывалой красоты с чёрными глазами и льдистыми волосами, необыкновенно густыми и длинными; бело-серебристое одеяние из неведомого материала не способно скрыть хрупкость и изящество фигуры, а каждое движение выдаёт силу. Можно решить, что эти люди видели эльфа — или арранэа. Ну не верю я в духов гор, снега и льда! Но найти не смог ни её, ни следов её существования, и вернулся в Ари-Вайль. Что мне ещё оставалось? Только поговорить с Хранящим Жизнь в надежде, что тот остыл за прошедшие годы. Я рассказал ему всё, что смог узнать. Не как сын — отцу, а как подданный — владыке. На следующий день он вызвал меня и сообщил, что сильно разочарован. Что такая мразь, как я, не имеет права называться его сыном и наследником. Что только у подлеца могла возникнуть подобная мысль — использовать силу и знания, преимущества, дарованные мне принадлежностью к расе элльвио, для подчинения людей своей воле. Что жажда власти — отвратительный порок сама по себе, а жажда власти над смертными ещё и унижает, ибо они слабы и беззащитны…. В общем, это был длинный монолог. Я выслушал его в полном ступоре. В голове не укладывалось, что отец может говорить такое про меня — и искренне верить каждому слову. А главное — с чего? Напоследок мне сказали, что дадут шанс заслужить прощение, но придётся очень постараться. Что именно он имел в виду, я, наверное, никогда не узнаю. До меня наконец дошла реальность происходящего, и… в общем, я ушёл. Не помню, что наговорил отцу, а что — друзьям. Но заявил, что ухожу из ледяного склепа в жизнь — это точно. А Хранящий изгнал меня по всем правилам и запретил возвращаться. Тогда Иритиалль и другие последовали за мной. Ири ещё ляпнул отцу что-то вроде: «Можете не утруждать себя проведением ритуала изгнания ещё и над нами. Долг дружбы свят, так что раньше друга мы не вернёмся.». Так и возникло то убежище, которое ты видела. Мать появлялась там на моей памяти раза три, отец — никогда. У него больше нет сына.