Читаем без скачивания Сэнсэй IV - Анастасия Новых

Сэнсэй перевёл свой тяжёлый взгляд на Володю и окликнул его по имени, отчего сам Володя как-то неловко дёрнулся, словно с перепуга, глянув на него преданными глазами и превратившись в единый слух. И тут Сэнсэй заявил ему такое, отчего у меня чуть волосы дыбом не встали.

– К трупу одного из нас привяжешь камень, вывезешь на лодке и сбросишь в море. Ты меня понял?!

Володя кивнул с такой готовностью, словно ответил «Так точно!» Сэнсэй вновь перевёл взгляд на Виктора:

– У тебя… один… шанс!

Сказав это, он повернулся к Виктору спиной и запихнул ножны с мечом за пояс своего одеяния. Его слова повергли меня не просто в шок. Они опрокинули на меня целое цунами такого ужаса, что мои зубы стали выбивать мелкую дрожь. Одновременно мой разум, точно вулкан, взорвался от непомерного возмущения: «Какой труп? Какая лодка? Да они что тут все обалдели?! С ума сошли?! Взять и друг друга поубивать? Ни за что ни про что! Да и вообще, разве можно за что-то убивать друг друга?! Мы же люди, а не звери! Люди! А как же эти убеждения – „надо ценить жизнь человеческую“?! Кошмар!» Я просто захлёбывалась от этого внутреннего отчаяния и беспомощности. Одна часть меня содрогалась от безумного страха, словно осиновый лист во время урагана, а другая часть понимала, что словами мне уже не успеть переубедить «соперников» и переломить ситуацию. Надо было срочно что-то делать, что-то предпринять. Предпринять быстро и сейчас же. И ничего другого в голову не пришло, как дурацкая идея броситься между ними. Глупо до невозможности, но вдруг это спасёт ситуацию? Лучше уж пусть мой труп сбросят в море, чем погибнет кто-то из них. Но только я об этом подумала, как моё тело ещё больше сковало страхом и точно пригвоздило к месту. Душа кричала и рвалась, желая предотвратить неизбежное, а тело предательски продолжало цепенеть от ужаса одной только мысли сиюминутно распрощаться с жизнью.

Напряжение решающей схватки нарастало. Неожиданно плечо Сэнсэя слегка дёрнулось. Виктор точно сорвался, как будто выпущенная пружина после нажатия спускового крючка. Он с криком ужаса практически вырвал меч из ножен, отшвырнув их в сторону. Резко взмахнул им и направил на своего беспощадного «соперника». Со свистом разрезая воздух, его меч приближался к Сэнсэю. В это время Сэнсэй моментально выхватил свой меч и, развернувшись вполоборота, даже не переставляя ног, нанёс мощный удар по оружию Виктора, практически сразу же выбив его из рук одним взмахом. Совершая обратный полёт, меч Сэнсэя полосонул по голове Виктора. Множество шёлковых волосинок разом взметнулись вверх, купаясь в лучах солнечного света. Виктор же с остекленевшими глазами медленно рухнул на колени, осев на песок. А сверху россыпью опускался целый каскад его волосинок. Глядя на каменное бледное лицо Виктора моя особа, застыв от ужаса, так и не смогла понять, жив он или нет. Всё это произошло настолько быстро, что если бы я в этот момент моргнула, то ничего бы не увидела. Сэнсэй вновь отвернулся спиной, словно и не поворачивался вовсе. И в этой абсолютной тишине прозвучал всё тот же его могучий голос, наполненный внушительной силой:

– Теперь тебе нечего бояться, потому что ты… УМЕР!

Меня словно шибануло током по позвоночнику. Струйка электрического разряда, как по спиральке пробежала от самого копчика до макушки. Странно, но вопреки пережитому практически животному страху смерти, я как-то чётко ощутила совершенно противоположное этому ощущение – всеобъемлющую полноту жизни! Ясно и чётко почувствовала себя именно хозяйкой своего тела. Теперь уже не я принадлежала телу, а тело мне. И причём оно служило мне верно и правильно. Я почувствовала полноту жизни не только в себе, но и что удивительно, во всём окружающем этот чудный бесконечный цикл жизни. Жизни, которая слаженно перетекала из одной формы в другую, эту восхитительную Целостность и Гармонию! Я ощутила присутствие какой-то глубокой Мудрости и размеренности во всём, что меня окружало. Всё вокруг было наполнено дыханием жизни: и песок, и море, и прибрежный камыш, и воздух. Всё дышало великим созвучием единой Мудрости!

И почему-то именно в этот момент я вспомнила поразивший меня рассказ Николая Андреевича о травинке. Но теперь он уже не вызывал во мне чувства обречённости. Точно пересматривая его чистотой свободного сознания, я вдруг чётко поняла, что травинка не умерла, она продолжала жить, всего лишь переходя из одной формы жизни в другую. Вот в чём смысл всей этой потрясающей красоты мира – в необыкновенной гармонии и полноте жизни, которая охватывала и наполняла всё вокруг! И от этого всеобъемлющего осознания на меня снизошло необыкновенное чувство глубокого умиротворения и покоя. Я даже на миг прикрыла глаза, дабы всецело раствориться в этом осознании. Но когда их открыла, что-то явно изменилось в видимой мною картинке.

Я не сразу поняла, что именно. Виктор по-прежнему сидел на коленях в центре круга с опущенными руками и каменным лицом. Волосинки с его головы плавно приземлялись на песок. Зрители, казалось, затаив дыхание, просто замерли в несказанном удивлении. И тут я неожиданно для себя увидела сидящего среди ребят Сэнсэя, причём на том же самом месте и в той же пляжной одежде, в которой он был до своего ухода к палаткам. На его лице царила всё так же знакомая таинственная улыбка, которая была у него, когда он в задумчивости слушал рассуждения ребят. Но почему-то его присутствие среди нас в таком виде меня не удивило, как впрочем и произошедшее, словно всё это было само собой разумеющимся фактом. Но остальные зрители явно так не считали.

Очевидно, от несостыковки двух реальностей, проявившихся в один момент, непомерное удивление ребят стало возрастать. Одни переводили взгляд то на мирно сидящего Сэнсэя, на которого смотрели, точно на привидение, вероятно отказываясь верить своим же глазам, то на застывшего, словно мраморная статуя, Виктора. Другие озирались по сторонам, ища хоть какое-то напоминание о режущих предметах. Но вокруг не было ничего похожего. Лишь явный отпечаток на песке от ножен, отброшенных в спешке Виктором. Но это был лишь отпечаток с отсутствием самого предмета, оставившего такой след. Некоторые ребята вообще как-то странно начали реагировать на окончание этого необъяснимого боя. Андрей почему-то стал спешно ощупывать свои волосы на голове, точно опасаясь их там не обнаружить. Руслан с ужасом уставился на руки и песок перед собой. Володя, наоборот, с присущим ему спокойствием глядел на Виктора, точно ничего и не случилось. А сам Виктор продолжал сидеть в середине круга, что называется ни живой, ни мёртвый. Его лицо не выражало никаких эмоций, а взгляд был скорее отрешённым, чем неживым. На лбу не было ни крови, ни царапин. Лишь его знаменитый чубчик был срезан почти под корень, как говорится под «ёжик», причём скошен очень ровно, словно и впрямь от острого меча. На песке валялись волосинки. Вскоре и сам Виктор зашевелился. Медленно сглотнув слюну, он посмотрел на Сэнсэя «оживающим» взглядом.

Когда коллектив окончательно пришёл в себя после такого странного боя, то сначала робко и несмело, а затем всё сильнее и настойчивее загудел в обсуждении случившегося.

– Ты видел? – спрашивали друг друга ребята, тихонько кивая на Виктора.

– Глюк какой-то.

– А где мечи?

– И ты их видел?!

– А что это было?

– Наверное, гипноз.

– А волосы?

– Ничего не понимаю.

В таком общем эмоционально-вопросительном шуме я не сразу вникла в суть их рассуждений. Более того, чем больше ребята выплёскивали свои эмоции, тем быстрее во мне утрачивалось то удивительное состояние умиротворения и покоя, которое так неожиданно снизошло на меня во время этого происшествия. И в конце концов оно полностью исчезло, сохранив лишь живой след в памяти об этом дивном ощущении гармонии жизни. Повседневное восприятие опять заняло своё вакантное место, снисходительно оставив лишь тёплое воспоминание об этом необыкновенном моменте. Создавалось такое впечатление, словно только что сама Мудрость прошла по берегу моего сознания, оставляя чёткий след своего присутствия. Однако эмоциональные волны повседневности, в виде шума, удивления и шуток ребят, накатившись одна за другой, смыли этот след в моём сознании, сохранив только добрую память об этом. Но радовало то, что где-то глубоко внутри меня уже присутствовало ощущение главного – понимание гармонии жизни, осознание ценности каждого мгновения, которое приближает меня к этой непостижимой высшей Мудрости.

Сэнсэй тактично отмалчивался на все вопросы коллектива, сохраняя загадочную улыбку, очевидно желая, чтобы ребята сами во всём разобрались, без его подсказок. Но «коллективного ума» для осмысления этого случая явно не хватало. Поскольку с одной стороны: общие впечатления, срезанные волосы и оставленный след на песке от упавших ножен Виктора свидетельствовали о реальности только что произошедшего. С другой стороны: сидящий как ни в чём не бывало Сэнсэй в своей пляжной одежде, который, очевидно, так никуда и не уходил, явное отсутствие орудий боя. Всё это порождало ещё большую путаницу в умах очевидцев. И чем дальше ребята заходили в своих рассуждениях, тем непроходимее становились дебри загадочного происшествия, свершённого в реальности нашего сознания. Наконец распутать этот тугой узел противоречий взялся Николай Андреевич, также немало озабоченный происходящим.