Читаем без скачивания Том 13. Стихотворения - Виктор Гюго

24 мая 1872

из книги

«МРАЧНЫЕ ГОДЫ»

(Посмертное)

" Народ восстал от сна. Велик был тот народ. "

Народ восстал от сна. Велик был тот народ.Бросая свет кругом, он двигался вперед.Другие нации за ним пошли, как дети.Он бурю пережил, год Девяносто Третий,И, старый мир сразив, его похоронил,В бою жестоком он всегда прекрасен был.Он горд был. На него обрушились страданья,Но муки страшные он превратил в сиянье.Освободив людей, он — демон или бог —От пламени веков свой яркий свет зажег,Был у него Паскаль, и он имел Мольера.Как будто плющ густой, к нему тянулась вераНародов, для кого опорою он стал,И шесть десятков лет в его среде блисталВольтер, дух разума, могучий воин смеха,Титан в изгнании, изгнаниям помеха:Наставник душ людских, долг преподал он нам.Он догмы старые на свалку сбросил сам,И у него народ прогрессу научился.Народ был Францией, в Европу превратился;Европой став, он взмыл до мировых вершин.В разнообразии он был всегда един.Коль числа — нации, он — сумма этих чисел.Он человечества значение возвысил,Разведку вел в лесах, где вечно мрак и ночь,Широкий шаг его гнал заблужденья прочь.Он правду возвестил здесь, на земле. СтремленьеК добру он возбуждал. Рабу освобожденье,Свободу женщине, науку беднякам —Он дал все это им и яркий свет слепцам.Он факел засветил, чтоб зло прогнать лучами,И убежала ночь, старуха с кандалами.Но преграждали путь ему обломки зла…В полях осколки бомб и мертвые тела.Воскресшие права и нравственность вернулись,И руки маленьких детей к нему тянулись.Пощады он не ждал, он молвил: «Мы должны!»Сломал он эшафот и не хотел войны.Он был отец и брат и жизни ведал цену.За ним шпионили — не верил он в измену.Он светел был и чист, как юный Флореаль.Все было в будущем, и прошлого не жаль.Негаданно ему подстроили засаду,И труп его упал теперь на баррикаду.

1853

" Объединитесь же! Пускай царят грабеж, "

Объединитесь же! Пускай царят грабеж,Обман, убийство, страх томительный. Ну что ж:Мы к мученичеству готовились недаром.Скосите нас теперь скорей! Одним ударом!Колите, вешайте! Любой из нас взойдетБестрепетно на ваш последний эшафот.Пусть сила грубая перед лицом вселеннойЛикует мерзостно, глумясь над мыслью пленной.Пускай в грядущего сияющую плотьВопьется прошлое; пусть ястребом, господь,Набросится на нас молящийся МастаиС Гайнау-палачом; пускай веревка злаяЗапястья нам сожмет; пускай нас гонят, бьют;Пускай отметят нас лобзанья всех Иуд, —Мы сами голову кладем под меч жестокий…Но только бы рассвет забрезжил на востоке!Но только б из могил, где мы найдем покой,Грядущий день восстал во славе огневой,И с новою душой, таинственною девой,Избранницей небес, как с некой горней ЕвойАдама ветхого соединил творец,Чтоб кровь и желчь веков забыл он наконец!Но только бы потом, когда мы будем, братья,Последней сгубленной в борьбе за правду ратью,Последней жатвой зла, — родился новый век,Когда священный мир полюбит человек,Когда в земном раю над нашим древним адомНа солнце сможет он глядеть орлиным взглядом!

БАШМАЧНИК

Ты беден, старина. Ты рад бы выпить кружку.Нет хлеба у тебя порой, но крепок сон.Как головешка ты, корпя в своей лачужке,Без солнца закопчен.

Хоть политических чуждаешься вопросов,Но встретишь ли кюре — словцо вослед метнешь.Среди извозчиков, распутниц, водоносовНа улице живешь.

Не с дедом ли твоим был этот случай странный?Приплелся некогда в его глухую щельСтарик без башмаков, но славой осиянный, —И это был Корнель.

Но что тебе с того? Живешь простого проще.Зачем пришел на свет? Что видел на веку?И кожу новую к истрепанной подошвеТы ладишь в уголку.

Вином подкрашенным в кабак идешь напиться.Ты книгу жизни всю уныньем нищетыНаполнил и трудом, а на полях страницыПохмелья ищешь ты.

Пред властью всякою, хоть честной, хоть злодейской,Склоняешься, готов упасть к ее ногам.Ты беден, телом тощ. Тебе что полицейский,Что император сам.

Ты ходишь под ярмом, на вьючный скот похожий,А в дни восстания, когда в разгаре бой,Ты говоришь: «Я стар, пускай кто помоложеРискует головой».

Весь день до вечера твой молоток стрекочет.Ты весел, для тебя без шутки жизни нет.Заря седым кудрям — их гребень взять не хочет —Дает свой алый цвет.

Вот гвозди в баночках, сапожный вар, обрезки,Десятки башмаков под балкой, в глубине,Давно обтрепанных висят, их тени резкоТанцуют на стене.

А выпьешь ли винца, порой обронишь слово.Ты мал. Ну что тебе король и произвол?Не видишь ты, как Брут, задумчивый, суровый,Вблизи тебя прошел.

Рубашку расстегнув, дерешь, подвыпив, глоткуИ, шило вверх подняв, кричишь: «Прошу взглянуть!»А ты ведь можешь им и притачать подметкуИ Цезаря проткнуть!

Джерси, 15 ноября

" Вы не подумали, какой народ пред вами. "

Вы не подумали, какой народ пред вами.Здесь дети в грозный час становятся мужами,Мужи — героями, а старцы — выше всех.О, день, о, день, когда поднимут вас на смех,И вы, разинув рты, увидите: французыВнезапно, не спросясь, свои порвали узы, —Когда богатство, власть, и званья, и чины,Доходные места во всех концах страны —Все то, что вы своим считали слишком рано,Разрушит первый шаг восставшего титана!В смятенье, в бешенстве, цепляясь за кускиТого, что вдребезги разбилось, от тоскиИ злобы станете кричать, грозить, бороться.Ну что ж? История над вами посмеется.

1856

СМЕЮЩАЯСЯ НЕНАВИСТЬ

То ветер леденит — иль век мой? Жутко мне.

С крутой своей скалы в далекой сторонеВнимаю недругам своим остервенелым,И, вглядываясь вдаль, открытый вражьим стрелам,Стараюсь рассмотреть скопленье вражьих сил.

В стихи, где веет рок, напрасно поместилЯ слово «ненависть» — торжественное слово.Ведь в наши дни донос явился в роли новой,В милейшем образе невинной простоты.Возник особый вид кровавой клеветы,Убийства новый род, — премилая забава,Бесчестье в шутку! Да, вот нынче ваши нравы.В раздумье я.Все лгут и сознаются в том,Всем нужен лишь успех. Его берут силкомИ состоят дня три у дураков в фаворе.Уж нет убежища в изгнанье, в мраке, в горе:Вослед изгнаннику бросают град камней.Все это для того, чтоб было посмешней.

«Вот этот человек, — кричу, — достоин казни!»Я враг ему? О нет! Без всякой неприязниВзываю, хохоча: «Пускай его казнят!»Драть глотку — правильно, а вот иметь свой взгляд —Излишне: выйдешь сам, пожалуй, дуралеем.Да, вера навевать способна грусть. Мы сеемЦикуту, сами же не прикоснемся к ней.Добряк Иудой стал, чтоб прокормить детей.И вот несложная задача перед нами:Без педантизма стать, спокойно, подлецами.Вот тот, кому вонзишь ты завтра в спину нож, —Конечно, руку ты сейчас ему пожмешьИ будешь хвастаться такой счастливой встречей.Джон Браун — наш герой, Барбес — святой — вот речиДля дома, для друзей, но каждый вслух кричит:«Барбес? Да он дурак! Джон Браун? Он бандит!»Мы так не думаем, — тем больше наше правоКричать об этом вслух, смеясь притом лукаво.Сердиться искренне? Да стоит ли того?Давайте пить, ругать, не тратя ничего,Без желчной горечи, без страстности особой.

Тигр и Терсит грызут, но не питая злобы.

1859