Читаем без скачивания Полёт совиного пёрышка - Арина Предгорная
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
***
Глава 18.3
В этот приезд Верген не возил меня по лекарям и целителям, не заикался даже. Похоже, его единственной целью действительно было немножечко побаловать свою ненужную жену парой обновок. Платья, к слову, получились великолепными. Айта Хейла прислала их точно в срок, с удовольствием приняла оставшуюся часть платы, оставила свою карточку, выразила надежду, что я ещё не раз обращусь к ней, и отбыла. Больше других мне понравилось летнее платье нежно-жёлтого цвета, муж же, к счастью, ко всем нарядам отнёсся с нескрываемым равнодушием, лишь вскользь мазнул взглядом. И только круглые совиные глаза засветились восхищением.
Шпиона из Рене так и не вышло. Я понимала, что он проделал тайный путь из Бейгора до риагатского дома не только ради того, чтобы не разлучаться со мной, но и чтобы подтвердить или опровергнуть наши подозрения. Подозрительного было немного, и то немногое походило просто на разгулявшееся воображение. Я так ни разу и не покинула дом, гуляла только в садике, чувствуя себя собачкой на привязи. Рене периодически выпархивал из окна, которое я открывала для него специально: здесь-то никаких отверстий для птицы не было; но большую часть времени проводил всё-таки в доме, точнее, в выделенной для меня спальне. Верген почти всё время безвылазно торчал в лаборатории, среди полок со склянками и заваленных записями столов. Постороннему за дверь проникнуть было нереально, даже такому мелкому, как сычик, так что не удалось выяснить, над какими зельями и прочими алхимическими средствами усердно трудился мой муж. Из редкого, но те такого уж странного: вечером накануне отправления в обратный путь у нас был гость. Вернее, у дэйна Уинблейра. Меня попросили к гостю не выходить, отдыхать себе в комнате, и я, стоя на лестнице на верхнем этаже, успела увидеть посетителя лишь мельком. Он был самого обычного телосложения, с гладко зализанными назад волосами, кажется, тёмными, в измятом, плохо сидящем на его фигуре костюме, с тростью. Мужчины быстро прошли в кабинет, и больше я ничего не видела и не слышала. Сыч оставался в тот момент в комнате, занятый горсточкой орехов, запасы которых я нашла на кухне и, к стыду своему, взяла без спроса. Летать по дому я Рене не выпускала, всеми правдами и неправдами заклиная не отсвечивать. Высчитывала время до обращения, и выходило, что оборот может застигнуть вельвинда в обратном пути. Выговаривала вполголоса за неосторожность и необдуманность, а сыч в ответ чуть склонял подвижную голову, демонстрируя, видимо, взгляд исподлобья.
Еще одним необъяснимым, показавшимся подозрительным моментом, стала крохотная точечка на пальце, прокол от иглы или похожего тонкого острого предмета. Я обнаружила у себя этот след в тот день, когда ждала модистку. Где и когда умудрилась пораниться, не представляла. Нехорошо кольнуло под рёбрами: что, если Верген снова брал у меня кровь для своих экспериментов или других нужд? Но я бы помнила… Или нет? Прокол не беспокоил, если не надавливать на подушечку пальца сильно. Спросить Вергена удалось только вечером, после ухода гостя. Муж вошёл ко мне без стука, уточнил, всё ли я собрала. Рене при звуке его шагов шустро метнулся на шкаф и затих. Тогда я и спросила Вергена о маленькой ранке.
– Откуда мне знать? – удивился тот. – Может, ты в саду укололась или во время рукоделия.
Рукоделием в его доме я не занималась. Кольм при осмотре кровь у меня не брал. А Верген, как нарочно, смотрел, насмешливо прищурившись; от его улыбки разило табаком.
– Ты водил меня в лабораторию? Или…в подвал? – всё же решилась спросить я.
При воспоминании о подвальном холоде передёрнуло.
– Нет, зачем? Все попытки достучаться до твоей магии закончились вместе с твоей болезнью. А у тебя опять память пошаливает? Укололась и не помнишь где?
Беда в том, что он мог как лгать, так и говорить правду.
Верген сократил последнее разделявшее нас расстояние, провёл пальцем по моим губам, неотрывно глядя в глаза. Внутренне я содрогнулась от отвращения, дёрнулась, но он не пустил, бесцеремонно ухватил второй рукой за затылок.
– Не надо.
– Что с тобой не так, Герта? – задумчиво проговорил муж, ослабив хватку. – Неужели женщина в тебе так никогда и не проснётся? Так и останешься льдышкой?
Я молчала и молилась, чтобы ему не вздумалось требовать супружеский долг. И больше всего боялась, что Рене не стерпит и вмешается, тем самым выдаст себя. Палец Вергена, неприятно надавливая, так и блуждал по моим губам и подбородку.
– Вот чего мне больше всего жаль – что ты оказалась неспособна родить. Такая простая, казалось бы, задача.
– Время позднее, Верген, – бесцветно напомнила я. – Я хочу спать.
Он нарочито медленно убрал руки, погладив напоследок шею в вырезе блузки.
– А я думал, ты за платья хоть спасибо скажешь.
– Я сказала.
Он криво ухмыльнулся и отступил к выходу.
Я поспешно заперла дверь, едва он покинул комнату, и посмотрела наверх. Рене, слившийся с обоями, пошевелился, спикировал вниз.
– Тихо, тихо, защитник, – увещевала я вполголоса гневно сверкающую глазами птицу. Всё…обошлось.
Рене как будто пытался что-то сказать, о чём-то предупредить, но сколько я не гадала, так и не разобрала.
– Это очень важное? Опасное? Оно терпит до твоего часа человека или всё очень плохо?
