Читаем без скачивания Темный ангел. После тьмы - Макс Коллинз

После этого паре оставалось только ждать. Они лежали на кровати Логана, держась за руки. Сначала Макс сохраняла привычное почтительное расстояние, надеясь на крошечный шанс, что прикосновение ее волос к его коже было не достаточным для вируса…

Но Логан произнес:

— Нет больше смысла не прикасаться друг к другу, не так ли?

И он заключил ее в объятия, так что теперь она лежала в его руках, в тепле, так подходящем этой квартире и особенно спальне. Странно, но в этот момент она вспомнила ту ночь, когда она и ее братья сбежали из Мантикоры.

Так странно — та морозная ночь в Джилетте, штат Вайоминг, казалось была так давно и так далеко от этого места. И только доброта незнакомки — медсестры из Мантикоры по имени Ханна, которая подобрала напуганную X5 и отвезла в свой теплый дом — уберегла девочку от смерти на морозе, предже чем она смогла бы почувствовать вкус свободы. Тот крохотный однокомнатный домик в центре нигде дал девятилетней девочке первое впечатление о жизни и о доме, который является больше чем антисептической спальней.

С тех пор Макс разными способами пыталась вернуть то ощущение теплоты, и только с Логаном она иногда могла почувствовать эту теплоту. Сейчас, когда он рядом с ней, держит ее в обьятьях, она наконец-то почувствовала ее снова, пусть и таким ужасным способом.

По сравнению с тем домиком просторная квартира в здании, принадлежавшем семье Кейлов, была дворцом. Одна кровать по размерам казалась такой же, как весь однокомнатных домик в Вайоминге. Остаток комнаты отражал простую мужественность, свойственную Логану — шкаф, комод и два ночных столика. Здесь было четырехдверное трюмо, которое занимало почти всю дальнюю стену. Включенный ноутбук Логана стоял на комоде, на скринсейвере было изображение Земли, видимое с поверхности Луны, служившее основным источником света.

Рядом с комодом маленькая стереосистема играла классическую музыку. Макс не знала произведение, да и не вслушивалась внимательно, но ноты действовали на нее успокаивающе. Если бы только она могла удержать это состояние дольше чем на тридцать секунд за раз…

Она отстранилась, оперлась на локоть и стала рассматривать его — Логан выглядел хорошо. Даже нормально. Она не хотела спрашивать, но должна была:

— Как ты себя чувствуешь?

Он пожал плечами.

— Как сказать… нормально, вообще-то. Трясет немного, но скорее от предвкущения того, что меня ждет.

— Но обычно все происходит быстрее, чем сейчас, — сказала она.

Они были в спальне всего несколько минут, но добраться до квартиры заняло еще как минимум пять, минута или две на звонок Карру. Макс и Логан были вдвоем в квартире, остальные позволили им остаться наедине, пока тикают смертельные часы. Наверно прошло не больше десяти минут с тех пор как ее и его ДНК смешались…

В другие разы симптомы смоделированный вирус проявлялись почти мгновенно. Это затишье перед штормом смущало их обоих.

Логан тоже поднялся на локоть и посмотрел прямо на нее.

— Может я выработал какой-то иммунитет? В прошлые разы. Вирусу потребуется больше времени, чтобы проявиться.

Она покачала головой.

— Не думаю. В последний раз все было не так.

Логан снова пожал плечами.

— Все очень странно, Макс… но я чувствую себя нормально. Я чувствую себя хорошо.

— Сколько времени прошло?

— С тех пор как мы соприкоснулись?

Она кивнула.

Он посмотрел на часы.

— Почти пятнадцать минут.

В эмоциях Макс бушевала буря, и даже классическая музыка не могла успокоить ее теперь. К страху и отчаянию теперь примешивалась надежда, она как будто говорила: «Это не отчаяние, я смогу справиться с отчаянием… это надежда!» Однако в этот раз все было по-другому. Сейчас Логан должен быть весь в потуб трястись от озноба и ждать приближения приступов. А он чувствует только тепло ее тела — не жар. От него приятно пахло гелем после бритья и порошком, этот запах Макс знала очень хорошо. Как будто он тщательно готовился к встрече с ней, ожидая, что этот вечер может перерасти в ночь любви, которую они так долго ждали, медовый месяц, а не смертельные часы. Она любила этот запах и жадно втянула его глубоко в легкие, зная, что это ощущение останется у нее единстенным воспоминанием о нем до конца жизни.

Она услышала тихий стук. Логан не реагировал, но она села, когда стук повторился настойчивее, и Логан немного вздрогнул рядом с ней.

— Люблю докторов, которые приезжают на дом, — сказал он и начал вставать.

Макс толкнула его обратно на подушки и сама встала с кровати.

— Оставайтесь здесь, мистер — вы больной, а я медсестра и я приведу доктора. Команда понятна?

— Да, мам.

Но она уже вышла из спальни и оказалась в большой комнате, поделенной на сектора. Кухня с модерновыми стальными поверхностями и столовая с дубовым столом на шестерых человек оказались справа от нее. Квартира была похожа на ту, которую Эймс Вайт и его приспешники из УНБ разгромили в прошлом году, с теми же уютными чертами. Например, гостинная с большим кожаным диваном, тремя стульями, кофейным столиком и круглым зеленым ковриком, была прямо перед ней. А слева в задней части квартиры находился рабочий кабинет Логана. Дверь в дальнем конце комнаты вела к тоннелю, соединяющему аппартаменты Логана с Терминал Сити, а дверь справа, в которую прямо сейчас стучался доктор Карр, выходила на улицу.

Быстрый взгляд на монитор сбоку от входа — что-то вроде видеоглазка — и Макс распахнула дверь, чтобы впустить доктора Карра в тяжелой голубой куртке с капюшоном, который доктор натянул на голову, чтобы защитить свою лысину от холода. Порыв ветра ворвался в квартиру, втолкнув Карра внутрь. Ни он, ни Макс не сказали ни слова, пока дверь не была плотно закрыта.

— Где он? — спросил Кар Макс, передавая ей свою сумку. Потом он снял куртку и повесил ее на спинку обеденного стула.

Около пятьдесяти, со лбом, заканчивающемся на макушке, у Карра были короткие темные волосы, росшие по бокам его овальной головы. Его темные глаза выражали печаль, смешанную с добротой, человека, который по роду своей работы постоянно сталкивался с людскими проблемами. Его нос был длинным и прямым, рот чувственным, а подбородок раздвоенным.

— В спальне, — сказала Макс.

— Как это случилось? Вы же были осторожны.

Она рассказала ему.

— Вы будете удивлены, как много людей умирают по глупости в Рождество, — встряхнув головой, Карр забрал у нее свою сумку. — Я не знаю, смогу ли что-нибудь для него сделать. Мы можем попробовать переливание от другого трансгена, но…

— Вы не хотите сперва осмотреть пациента, и потом ставить диагноз и предлагать лечение?

Карр прищурил глаза.

— Что здесь происходит, Макс?

— Я бы тоже хотела это знать — идите и посмотрите сами.

Она пыталась говорить с надеждой в голосе, но Карр, казалось, слышал в нем лишь отчаяние. Не спуская с нее глаз, он подошел к комнате и проскользнул внутрь.

Макс плюхнулась на диван, пытаясь разобраться в своих чувствах и эмоциях. Пусть врач делает свою работу — осмотрит пациента и, с точки зрения науки, скажет, будет ли у Логана Кейла будующее…

Она боялась подумать, что ее надежда может оказаться иллюзией. Логан был заражен уже полчаса, но казалось, что он чувствовал себя хорошо. Но как такое возможно? Ренфро — последняя глава Мантикоры — сказала Макс, что вирус невозможно вылечить, а пузырек с антителами, способными подавить вирус, уже давно был пуст.

Отвратительная женщина испортила жизнь Макс, спасла Макс от смерти по неизвестной причине, а потом умерла у нее на руках… но оставила девушке проклятие в виде этого вируса…

В некотором смысле надежда отравляла жизнь Макс, и — как осужденная на пожизненный срок — она старалась подавлять это чувство, но, как легкий летний холодок, оно возвращалось к ней. Она знала, что скорее всего наивными были ее надежда на то, что она отличалась Зака, ее брата и лидера дюжины, сбежавшей из Мантикоры, или импульсивного Сета, который не понял этого той ночью, или Брин, которую перепрограммировала Ренфро, и даже от эгоистичного Алека, который демонстрирует признаки человечности в последнее время, но в глубине души по-прежнему остается циником.

Из X5, казалось, только Джонди и Тинга сохранили надежду подобно Макс, но одна из них — Джонди — исчезла, а другая была мертва. И еще Джошуа, первый эксперимент, несмотря на все то, что вытерпел, он никогда не потеряет надежду. У запертого в подвалах Мантикоры — нежеланный ребенок после исчезновения мягкотелого отца, известного под именем Сэндмен, — у Джошуа не оставалось ничего кроме надежды.

Это был аргумент за определенные качества, положительные или отрицательные, рожденные в человеке — она всегда говорила, что у Джошуа доброе сердце, и, если надежда, тлеющая в Макс, поддерживалась огнем ее злости, то в Джошуа надежда сияла, и вся жестокость, выпавшая на его долю, не смогла бы погасить это пламя.