Читаем без скачивания Дыхание скандала - Элизабет Эссекс

От его откровенного, почти вульгарного заявления Антигона неожиданно сбилась с шага. Неприятный жар разливался у нее между лопатками и наверняка выполз на шею. Антигона вложила в голос нечто более едкое, чем уксус:

— И что же это за тип, мистер Стаббс-Хей?

— Ха-ха! — Плутоватый наклон его головы содержал намеки, которых не было в словах. — Манеры запрещают джентльмену… и все такое.

— Прежде всего манеры запрещают джентльмену упоминать о типе леди, но, похоже, это вас не остановило, мистер Стаббс-Хей.

— Ха-ха. Чистая правда. Но я вам кое-что скажу. Когда придет время, и вы захотите человека, который знает, что делать с такой веселой девушкой, как вы, вы вспомните своего друга Джерри.

— Мистер Стаббс! Вы пьяны? Или просто самоубийца?

— Стаббс-Хей, — поправил он без грана стыда, его улыбка не вселяла уверенность ни в его трезвость, ни в джентльменские качества. — А вы бойкая малышка.

Когда она обходила его в фигуре танца, Стаббс-Хей потянулся и похлопал ее по заду.

Антигона понимала умышленность этого жеста, поскольку танец подобных контактов не предполагал.

Она инстинктивно отпрянула, ее неловкость сменилась гневом. Может, она и сельская барышня, которая больше времени проводит с лошадьми и охотниками, чем с денди, но наверняка манеры в Гемпшире не столь отличаются от тех, что приняты в шести милях отсюда, чтобы позволять такие вольности.

— Сэр, я не имею никакого желания быть «бойкой малышкой». — Антигона старалась не повышать голос. Маму апоплексический удар хватит, если она услышит сарказм дочери в бальном зале леди Баррингтон, но Антигона думала, что в таком деле черный юмор необходим. — Равно как не желаю, чтобы меня лапали, как прислугу в трактире, мистер Стаббс-Хей. Будьте любезны ограничить свои танцевальные маневры предписанными правилами. Или…

Антигона позволила себе оборвать угрозу. Будь они в верхних комнатах «Белой лошади», она просто бросила бы его посреди зала и ушла, наплевав на манеры и приличия, и проследила бы за тем, чтобы на охоте его послали не в ту сторону, и он запутался бы в колючей живой изгороди. Но они не в Уилдгейт-Виллидж, а инструкции матери не содержали наставлений на случай, если пьяный или тупой джентльмен распускает руки.

Как бы то ни было, резкая отповедь мистеру Стаббс-Хею привлекла любопытные взгляды.

Что ж, возможно, порицание равных ему по положению поможет подавить его отнюдь не джентльменские порывы. Так казалось Антигоне, но не все взгляды были дружеские или сочувственные. Ближайшая к ним пара — смуглый светловолосый джентльмен, на вид продубленный ветрами, и светлокожая девушка, явно его сестра, поскольку их фамильное сходство было очевидным, — переглядывалась, похоже, задаваясь вопросом, что Антигона сделала, чтобы вызвать такую недозволенную вольность.

Боже милостивый! Антигона чувствовала, как жар разливается по ее лицу все выше, опаляя брови. Она определенно не поощряла Стаббс-Хея. Она просто столкнулась с неприятным человеком, в чьем характере леди Баррингтон печально обманулась.

Антигона через плечо оглянулась на шелковые кресла, где сидели ее мать и леди Баррингтон, чтобы посмотреть, как они отнеслись к вопиющему поведению мистера Стаббс-Хея. И это оказалось серьезной ошибкой, поскольку, когда Антигона отвлеклась, мистер Стаббс-Хей воспользовался возможностью сдержать свое вульгарное обещание и грубо облапал ее тыл.

И это оказалось последней каплей.

Прежде чем здравомыслие призвало ее к благоразумию, напомнило, что она должна быть доброй, благопристойной и тихой поддержкой для сестры, Антигона просто отступила и ударила его со всей силой возмущенного гнева, разливающегося от оскорбления. Удача, что удар пришелся Стаббс-Хею прямо в подбородок.

Он упал, как подкошенный, раскинув руки и обтянутые атласными бриджами ноги.

Мистер Стаббс-Хей, похоже, оказался хрупкой куколкой.

Антигона стояла над ним, тяжело дыша от боли в руке и без капли удовлетворения, все вокруг замерло.

Музыка оборвалась на пронзительной ноте, все глаза повернулись к Антигоне.

Никто не проронил ни слова. Никто не подошел к ней с предложением помощи или поддержки. Никто бровью не повел.

В многолюдной комнате так долго стояла тишина, что Антигоне казалось, будто все слышат ее затрудненное дыхание и тихий скрип, с которым переворачивалось у нее в груди сердце. На самом деле слышались только жалобные, недостойные джентльмена стоны мистера Стаббс-Хея.

Господи, помоги! На этот раз она определенно вляпалась.

Пылавший в ней жар, зародившийся от гремучей смеси досады и гнева, начал стихать. Потому что все глаза, которые, по ее предположению, должны были смотреть на нее с сочувствием или по крайней мере с удовлетворением от заданной мистеру Стаббс-Хею взбучки, вместо этого повернулись к ней с откровенным обвинением. Взгляды буравили ее, как горячее железо, давили грузом ухмылок свидетелей вопиющей сцены.

Все взгляды, кроме одного. Продубленный ветром блондин, вероятно, моряк — теперь Антигона ясно видела его загар и старомодную косичку, спадавшую на воротник сюртука, — на голову возвышался над остальными гостями. По его лицу растекалась широкая улыбка, будто он вот-вот в голос расхохочется, и пока Антигона стояла, пригвожденная к месту осуждением всего зала, блондин решительно шагнул вперед и любезно пришел ей на помощь.

— Браво, — сказал он, оказавшись рядом. — Красивая работа.

Антигона чувствовала, как на ее лице расцветает ответная улыбка.

— Спасибо.

Хотя больше никого ее поступок не позабавил.

— Негодная! Что вы наделали?! — Матрона в тюрбане театрально распростерлась рядом с мистером Стаббс-Хеем, как сопрано, умирающее по ходу оперы. — Ах, мальчик мой дорогой, что она с тобой сделала?

— Научила его манерам, — инстинктивно ответила Антигона.

Инстинктивно, но несколько неблагоразумно.

— Манерам? — драматическим эхом отозвалась дама. — Ах вы гадкая маленькая… девчонка! — Судя по ее тону и дружному вздоху гостей, она с таким же успехом могла употребить слово «блудница».

Матрона явно мамаша мистера Стаббс-Хея и, судя по сосулькам бриллиантов, свисавших с обширных сугробов ее груди, обладает значительным состоянием. И, несомненно, влиянием.

Продубленный ветрами рыцарь двинулся помочь лакеям унести бесчувственного мистера Стаббс-Хея. Антигона понимала, что ей понадобится серьезное подкрепление.

Повернувшись, она заметила, как мать поднимается с кресла, драматически прижав руку к горлу, и делает шаг вперед, а лорд Олдридж, стоявший в стороне от танцующих, в то же самое время отступает и потом совершенно отворачивается.