Читаем без скачивания Этнос и глобализация: этнокультурные механизмы распада современных наций - Орлов Дмитриевич

Поглотив весь мир, глобальная цивилизация неизбежно породит внутри себя новые процессы структурообразования и группообразования.

Однако отказ Ю. Яковца от формационного подхода ведет к отказу от его главного достижения – представления о классовых и групповых интересах, как движущих силах общественно-исторического развития. Также это ведет к отказу от достижений и возможностей социологического структурализма, рассматривающего общество как систему объективно существующих социальных групп и структур, в число которых входят, в частности, классовые и этнокультурные общности.

Э.А. Азроянц130 развивает свою оригинальную модель глобализации в форме концепции исторических циклов, выделяя в эволюции человечества три основных цикла: становление человека, становление и развитие социальной общности и, в конечном счете, становление глобального мегасоциума как высшей «духовно-нравственной» формы бытия человечества.

Циклы развития связаны переходными периодами, в ходе которых возникают ситуации исторического выбора пути дальнейшего развития, понимаемые как точки бифуркации, ветвления траектории исторического развития. Каждый цикл рассматривается как эволюционная ниша, а переходный процесс, в ходе которого происходит выбор одного из вероятных путей развития локального или глобального социума, рассматривается как выбор и освоение новой ниши. При этом, по Э. Азроянцу, современная ситуация глобального кризиса не исключает возможности фатального исхода для локальных цивилизаций и человечества в целом, как одного из вариантов такого развития.

Э. Азроянц справедливо полагает, что человечество переживает цивилизационный кризис, соответствующий переходу от второго цикла, т. е. становления общности, к третьему, становлению «мегасоциума».

Соответственно, по Э. Азроянцу, современная либеральная модель глобализации (глобализация ТНК и финансового капитала) не позволяет выйти на новый уровень развития, для чего необходима выработка качественно новой, «гуманистической» модели глобального развития.

Однако, по справедливому мнению Э. Азроянца, в современном мире не сформированы социальные субъекты, способные и заинтересованные «противостоять ТНК и управлять процессом глобализации в интересах всего человечества».

При этом Э. Азроянц полагает, что духовное и технологическое развитие общества имеют разную направленность, в результате чего технологическое развитие в определенных условиях объективно порождает социальный регресс, проявляемый в сфере социальных отношений. В условиях неолиберальной глобализации происходит как культурно-цивилизационная унификация, так и общая деградация культуры.

Однако популярная сегодня, в век искусственных «социальных сетей», апелляция к «сетевым структурам» с их аморфностью и отсутствием явных управляющих центров лишь подчеркивает бессубъектность подхода Э. Азроянца, в котором нет места реальным политическим акторам мирового процесса и их интересам.

В целом теоретический подход Э. Азроянца ограничивается констатацией фактологической стороны глобализации, подчеркивая присущую ей систему нарастающих внутренних противоречий, но ограничивается моральным осуждением «нового мирового порядка».

При этом, декларируя цивилизационный подход в качестве методологической основы, Э. Азроянц под названием «исторических циклов» де-факто предлагает свой вариант формационного подхода. Он повторяет главный постулат экономического редукционизма (и либерального фундаментализма, как его разновидности) о фатальной неизбежности слияния культур и цивилизаций в условиях формирования глобальной экономики.

Таким образом, работы Ю. Яковца и Э. Азроянца, как типичные современные работы по социологии и культурологии цивилизаций, являют пример пассивной рефлексии локальных социальных групп (включая локальные цивилизации, подобные России), оттесняемых глобализацией на периферию общественной жизни вместе с системой их интересов.

Характерно, что цивилизационный подход в вариантах Ю. Яковца и Э. Азроянца исходит из конвергентной, по сути, стадиальной модели развития социальных общностей, развитие которых идет путем слияния предшествующих общностей вплоть до создания глобального культурно однородного общества (мегасоциума, «глобального человейника» и др.).

При этом игнорируются очевидные тенденции современности к этнокультурной дивергенции, фрагментации, резкой актуализации этничности и религиозности.

Ю.С. Пивоваров131 ставит вопрос о современном состоянии формационного и цивилизационного подходов как взаимодополняющих. В частности, он отмечает, что формационный подход заимствует ключевые идеи у христианской мысли, в числе которых универсальность истории, ее закономерность и возможность периодизации истории.

Среди сторонников формационного подхода особняком стоит А.И. Фурсов132, рассматривающий историю не только как борьбу классов, социальных групп и государственных организмов в рамках определенной общественной формации, а как длительные циклы противостояния элит и народных низов, охватывающие большие цивилизационные пространства вплоть до глобального уровня в последнем цикле истории. По мнению А. Фурсова, настоящий момент характеризуется глобальным реваншем элит и, как следствие, глобальным же крахом социальных завоеваний массового большинства.

В качестве фактора, определяющего равновесие «верхов» и «низов», сосуществующих в рамках общества, А. Фурсов видит взаимную потребность в социальной кооперации, требующей определенной структуры «социальной пирамиды». Так, нехватка населения после войн и эпидемий средневековья привела к эмансипации третьего сословия. Потребность индустрии сначала в рабочих руках, а потом и в рынке сбыта для промышленных товаров привела к ограничению элит и подъему социального положения массы: возникновению социализма сначала как учения, а потом и как социальной системы и созданию «среднего класса» в буржуазных индустриальных странах.

Таким образом, по мнению А. Фурсова, глобализация – очередной реванш элит, оторвавшихся от национально-государственной основы и извлекающих ресурсы из «приватизации государства благосостояния», созданного в индустриальную эпоху.

Важная задача теории глобализации состоит в том, чтобы построить теоретическую модель мира (или несколько совместимых моделей, отражающих разные сферы и аспекты общественного бытия и общественного сознания), позволяющую адекватно моделировать и сопоставлять различные варианты и модели глобального развития и глобального управления. Это позволило бы ввести, по крайней мере, качественные критерии эффективности и сопоставить разные модели и траектории возможного развития.

Глобализация порождает мощные противоречия, затрагивающие глубинные онтологические основы бытия как человечества, так и локальных сообществ всех уровней. Казалось бы, структура противоречий и должна быть объективным «портретом» глобализации. Однако теоретические взгляды на глобализацию в своей основе глубоко субъективны и, как правило, отражают интересы и точку зрения определенного социального субъекта.

В своей работе «Глобализация и цивилизационное многообразие мира»133 Г.Г. Пирогов констатирует: «Сегодня глобализация – едва ли не самое модное слово в политическом жаргоне. Однако понимают его все по-разному. Различия в понимании носят оценочный характер, и отсюда возникает новое «вавилонское смешение языков», грозящее обрушить «Вавилонскую башню» глобализации еще до того, как она будет достроена. За каждым истолкованием понятия глобализации стоят мощные интересы. Процесс глобализации пронизан острыми противоречиями».

Развернутый список ключевых противоречий глобализации приводится в работе Т.Т. Тимофеева134.

Для современного этапа экономической глобализации, отправной точкой которого стала победа Запада в «холодной войне», характерна повсеместная и проводимая по единому шаблону коммерциализация и приватизация госмонополий (ЖКХ, энергетика, транспорт, ВПК). Также коммерциализация и приватизация затронули другие изначально некоммерческие сферы и институты социальной жизни (образование, наука, медицина, культура). Вместе с тем объективная тенденция экспансии капитала и расширения действия товарно-денежных отношений даже сегодня, на пике корпоративной глобализации и «приватизации государства благосостояния», не носит абсолютного характера и всегда ограничена определенными пределами неэкономического порядка.

Эти ограничения могут быть физическими (пространственные и ресурсные ограничения), политическими (государственные границы), технологическими (транспорт и связь), требованиями социальной стабильности (социальное расслоение – не что иное, как обратная сторона концентрации капитала), безопасности, а также долговременными потребностями модернизации и инфраструктурного строительства, требующими долговременных инвестиций.