Читаем без скачивания Система-в-себе - Григорий Неделько

– Вылетаем на шлюпках сейчас же, – сказал Арнольдс; какие только чувства не слышались в прозвучавшей команде: и недоумение, и злость, и решительность, и грусть, и бескомпромиссность… – Корабельным смотрителем назначаю Джексона.

– Ага, – не по форме ответил Джексон, явно увлечённый построением догадок об их погрузившемся в пелену тумана, извилисто и прихотливо разветвляющемся будущем.

Арнольдс простил второму механику словесную вольность – не то время, чтобы, в ущерб боевому духу, который и без того мал, насаждать малозначащие… да что там, практически бессодержательные сейчас строевые условности. Важнее – сплотить и добраться до правды, и – выжить.

– Сеанс связи – через каждый час, – уведомил капитан. – О любых, в том числе самых незначительных неполадках, сообщать немедленно.

– Есть, сэр, – наконец-то, хоть и с заметным нежеланием, вспомнил о субординации Джексон.

Арнольдс призывно махнул рукой и двинулся во главе небольшой процессии к отсеку с исследовательскими и спасательными шлюпками.

Две космошлюпки, выпрыгнув из бокового стыково-впускного отверстия, отлетали от «Второго».

– Лексус, начать обследование Станции, – не оборачиваясь, проговорил Арнольдс.

Уже через минуту в помещении раздался радостный голос второго пилота:

– В боку Станции обнаружена дыра явно искусственного происхождения. Достаточно большая, чтобы пропустить шлюпку.

– Действуй.

Шедшая первой космошлюпка, которой управлял Лексус, плавно залетела через зияющий чернотой квадратный провал внутрь неприветливой Станции: на её поверхности, насколько могли видеть космонавты, не горели ни сигнальные, ни опознавательные огни. Помимо этого, ни Станция, ни кто-либо, находящийся внутри неё или около, не подавал ни единого сигнала – вообще никоим образом не оповещал о своём присутствии. Вторая шлюпка, под управлением Спиридонова, проникла в тело Станции. С интересом оглядывались пассажиры двух мини-кораблей, уменьшенных, технически почти полных подобий «Второго», – только не овальных, а круглых, – однако рассмотреть что бы то ни было в хладном тёмном нутре галактического зверя представлялось невозможным.

Вдруг наноком в ухе капитана Арнольдса щёлкнул, и донёсся неправдоподобно громкий, забиваемый помехами – статическими и нет – голос оставшегося на дрейфующем звездолёте Джексона:

– Сэ-э-эр! – проорал он.

И сразу же, без всякой паузы, прозвучал мощный взрыв, показавшийся капитану тем громче, что раздался чуть ли не внутри его головы, заставив переговорник скрежетать и пищать. Арнольдс болезненно сморщился, обхватил голову руками и сжал; чуть согнулся, влекомый омерзительным шумом.

А снаружи творилось кое-что пострашнее, чем мучительные звуковые вакханалии. В полной тиши безразличного пустого пространства, в этой издревле ненаполняемой ядовито-чёрной глубине галактик и галактик, стены передней части оставленного «Второго» бесшумно вогнулись, затем выгнулись и, принуждаемые обжигающей волной взбесившегося гигантского пламени, разлетелись, будто куски метеорита, уничтоженного из космической пушки. Примеру переднего корпуса корабля последовали и средний с задним; в забортные мороз и мрак ворвался огненный язык саламандры-великана, увеличенный в сотни раз хвост феникса – ворвался, как и раньше, беззвучно и лишь для того, чтобы слиться с окружающей ледяной тишиной. Корабль погиб безвозвратно, унеся и жизнь дежурившего там Джексона.

– Майк! Майк, ответь! Майк!.. – надрывался через интерком Арнольдс – а толку?…

Будто бы охваченные мертвенным оцепенением и сдавленные им со всех сторон, снаружи и изнутри, две шлюпки плыли через непроглядную тьму.

Пока миниатюрные корабли летели неведомо куда в брюхе не подававшей признаков жизни Станции, люди на их борту хранили гробовое молчание. Но вот темнота расступилась, свет проник в помещение, куда медлительно вплывали шлюпки; с виду – обыкновенный порт в обычной космической станции. Все парковочные места пустовали.

Посадка, к облегчению космонавтов, прошла без сучка без задоринки: круглые маленькие судна заняли две соседние прямоугольные площадки, снабжённые автоматическим магнитным полем (тоже вроде бы элементы привычной жизни). Позади сошедшиеся воедино крупные треугольные сегменты закрыли дыру в горловине Станции. Что это, реакция летающего сооружения на их прибытие? Результат команды, отданной кем-то из центра управления внутри Станции? Следствие поломки либо что-то ещё? Или объяснение другое, вероятно, совсем неожиданное и чуждое?… Гадать можно было сколько угодно.

– А если мы на какой секретный объект попали? Ну, из особо секретных? – предположил Гарвард, охранник.

– Но фиолетовая Линия, – напомнил Лексус, – её же видели по всей Земле.

– И правда. – Озадаченный Гарвард умолк.

– Сама Линия, безусловно, секретным объектом не является, – высказал мнение Арнольдс, – поскольку она и не объект вовсе. Конечно, есть шанс, что она обозначает нечто, не предназначавшееся для чужих глаз, и возникла на мониторах случайно. Но тогда в чём причина? И почему Линия столь длинна – проходит через все известные нам галактики, если верить полученным данным?… Вот Станция, да, та, вполне возможно, сооружение, защищённое грифом «Top secret»… только опять же, в чём её назначение?

– Это мы и пытаемся выяснить, сэр, – подытожил Лексус.

Теперь уже предаваясь размышлениям внутри себя, Арнольдс поджал губы и кивнул.

За бортами шлюпок родилось и стало нарастать шипение, и чем громче оно делалось, тем больше походило на шум работающего фильтратора. На стандартных, обыденных – по крайней мере, с точки зрения космонавтов и астронавтов – звёздных станциях фильтратор выполнял функцию анализатора и компрессора воздушной системы. Подключаясь к кораблям и шлюпкам, он определял состав атмосферы, наиболее пригодный для их экипажей, и воссоздавал его в заранее отмеченных прибывшими секторах: точке прибытия, коридорах, столовых, душевых, каютах. Но подобными новшествами оснащались лишь к-сооружения, т. е. сооружения космические, последних разработок; на моделях постарше фильтратор только убирал из атмосферы токсины, вирусы и бактерии, с тем чтобы гости, дыхательные потребности которых соответствуют фиксированным требованиям, чувствовали себя как дома.

– Что-то мне подсказывает, что за бортом нормальная земная атмосфера, – задумчиво произнёс Емельяненко, глядя на прозрачную стену-перемычку, разделявшую места стоянок и вход во внутреннюю часть Станции.

– Мне тоже, – поддержал Арнольдс. – Но скафандры всё же придётся надеть: один чёрт знает, какие сюрпризы они приготовили. Не сам же собой потерпел крушение и взорвался «Второй»? И не по своей воле умер Джексон?… – боль прорезалась в голосе капитана.

– Кто они, сэр? – рискнул полюбопытствовать Лексус.

– Говорю же: чёрт знает! – резко ответил Арнольдс.

Облачённые в эластичную защитную одежду, что оснащена системой жизнеобеспечения, сенсорными регуляторами и голо-экранами – так называемые скафандры пятого поколения, – они вышли наружу; скользящие двери шлюпок за их спинами незаметно вернулись на место, вновь став единым целым с мини-кораблями.

Спиридонов коснулся герметичного кармана, давая команду раскрыться, вытащил анализатор и, проверив с его помощью здешнюю атмосферу, вынес вердикт:

– Воздух для дыхания пригоден. В точности наш, земной. – Он улыбнулся, хотя улыбка и вышла напряжённой.

– Знал ведь, знал… – тихо, сквозь зубы, проронил Арнольдс.

Космонавты отдали сенсорам костюмов приказание ослабить натяжение, расстегнуться и упасть; краткий процесс раздевания напоминал рождение бабочки из кокона или появление личинки из яйца, только многократно ускоренное. Коснувшись специальных и, по умолчанию, заблокированных сенсокнопок на скафандрах-5, они сжали их вакуумным способом в несколько раз, а после положили в компактные самооткрывающиеся сумочки на правом боку. Все исследователи Станции были облачены в обязательную для любого звёздного путешественника регмед-одежду: приятная наощупь, она, что наиболее важно, оберегала тела людей от ожогов, переохлаждения и прочих неприятностей, передавала информацию о состоянии человека скафандру-пять и обеспечивала носителям максимальные удобство и маневренность.

Во внутренности Станции вела единственная, высокая и широкая, дверь. Сперва они внимательно её разглядели, а, не усмотрев ничего подозрительного, решили подойти. Видимо, отреагировав на приближение исследователей – так, во всяком случае, «поступила» бы всяческая знакомая им автодверь, – матово-бесчувственный четырёхугольник распался надвое и спрятался в стене по бокам. Они пошли дальше, ожидая, исходя из опыта, увидеть первый этаж.

Опыт, что удивительно, не обманул случайных пришельцев: там действительно находился этаж № 1, на что указывала знакомая всем без исключения 3D-надпись на антиграв-указателях и магнитных табличках на стенах и потолке. Масштабное полукруглое пространство прямо-таки усеивали самодвижущиеся дорожки. Характерный, ставший типовым дизайн: металл-полотна выглядели слитными, а не кропотливо и точно сложенными из сегментов, что соответствовало истине, и слева, справа и сверху их огораживало, для безопасности «пассажиров», силовое поле. Вот только выполнены дорожки были в виде устаревших эскалаторов – сначала короткая горизонтальная секция, потом длинная наклонная и вверху, надо полагать, ещё одна краткая, параллельная полу.