Читаем без скачивания Берегись ястреба. На острие меча - Андрэ Нортон

Граф ван дер Хорне положил нож и вилку.

— Род Стернлитцев! Это нелегкая задача. Вы знаете, у них никого не осталось…

— Действительно, после исчезновения последнего герцога. Но книга об Одокаре почти завершена. Мой отец получил доступ к документам в собрании Хаггермана. Мне нужно только кое–что закончить, навестить развалины башни… Из–за войны отцу приходилось работать только с фотографиями и рисунками, а это не всегда даёт всё необходимое.

— Подождите!

Граф ударил ладонью по столу с такой силой, что тарелки подпрыгнули.

— Хендрикс! — обратился он через плечо к слуге, который подавал блюда. — Иди в кабинет и принеси синюю книгу с пятого стеллажа слева у камина, с четвёртой полки.

Он снова повернулся к Квинну.

— Возможно, я смогу немного вам помочь. Мне кажется, род Стернлитцев вымер не окончательно…

— Но я считал, что герцог… — начал Квинн. Граф нетерпеливо кивнул.

— Да, герцог пропал в пустыне и он не был женат. Но в любой семье существует ещё женская линия… Ага, спасибо, Хендрикс. Ja, это как раз нужный том. — Он начал торопливо перелистывать толстые жёлтые страницы. — Я был прав, — голос его звучал торжествующе. — Тётя Матильда…

— Что! — Дирк даже пролил немного вина из бокала, который поднёс к губам. — Только не тётя Матильда, отец! Неужели ты пошлёшь невинного путника в такое паломничество?

— Дирк! — в голосе графа звучала укоризна. — Твоя двоюродная бабушка — очень умная женщина, к тому же она хранительница семейной истории. Её мать была младшей сестрой последнего герцога Стернлитца. Возможно, она согласится принять минхеера Андерса, так как он занят серьёзным историческим исследованием, фрейле Матильда ван т’Оостенберг, минхеер, живёт сейчас в Шато дю Дам вблизи Маастрихта. Я сам напишу ей о вашем деле, и она, может быть, согласится вас принять…

Квинн объявил, что больше всего на свете ему хочется быть принятым этой грозной фрейле Матильдой. И весь остаток вечера прошёл в разговоре с графом. В течение последующих двух дней Квинн навестил знаменитое подземелье и прочие заведения в подвале старого замка, с искренней благодарностью принял пять рекомендательных писем, включая письмо к тёте Матильде, наслаждался пищей, вкуснее которой никогда не ел, и окончательно расстался с простудой. Он не знал, когда уедет из замка ван дер Хорне. Но утром в понедельник ему сказали, что он вместе с Йорисом поедет в Маастрихт.

Дирк и граф, который по такому случаю оторвался от своих занятий, долго махали им вслед. И хотя машина Маартенса не походила на роскошный автомобиль, доставивший их к ван дер Хорне, ехала она довольно уверенно.

Квинн узнал, что Йорис едет в провинцию Лимбург по своим журналистским делам, надеясь прославиться в кругах газетчиков, и не прочь был поговорить об этом.

— Может быть, вы даже в Америке читали о Хансе ван Меенерене, — начал он.

— Это тот художник, который так искусно подделывал Вермеера, что одурачил всех экспертов?

— Вот именно. С 1936 по 1946 годы он написал шесть полотен. И это были настоящие Вермееры — так клялись эксперты. Несколько картин он продал нацистам. Поэтому после войны его предали суду за коллаборацинизм. Тогда он рассказал правду о своей работе. И ^тобы доказать свою правоту, написал в тюрьме ещё одну картину — её тоже невозможно было отличить от подлинного Вермеера, и все критики признавали её настоящей. Я еду в Маастрихт, потому что мне кажется: ван Меенерен рассказал не всё, что знал, и некоторые Вермееры здесь совсем не Вермееры.

Остальная часть поездки прошла без происшествий, и Квинн снял номер в отеле, который порекомендовал Йорис. Они договорились вместе пообедать, и Квинн решил больше в этот день ни с кем не встречаться, а провести его, как турист.

Но когда он снова вышел в вестибюль гостиницы, его стремление к миру и спокойствию было основательно поколеблено. Должно быть, только что пришёл поезд или самолёт, потому что у стойки он увидел небольшую группу вновь прибывших. И с краю этой группы, глядя по сторонам с откровенным интересом иностранца, стоял высокий человек. Его серая шляпа и пальто были американскими до последней нитки, и, когда он повернул голову, Квинн встретился с ним глазами. Во взгляде незнакомца не почувствовалось и намёка на то, что он узнал его. Квинн только надеялся, что и он вёл себя так же. Потому что перед ним стоял Лоренс Кейн — человек, к которому обращался ван Норрис в случае, когда необходимо устранить неприятности.

Глава восьмая. Жил в Маастрихте мудрец

Кафе, выбранное Йорисом, находилось рядом с рынком Гроот. Квинн понял, что оно не такое знаменитое, как «Врийтхол», но, вероятно, больше подходит для газетчиков. Хотя качеством пищи американец остался доволен и не заметил никаких недостатков.

— Сейчас не самое лучшее время для Маастрихта, — сообщил ему Йорис. — В конце февраля принц устраивает здесь карнавал. Тогда весь город надевает маскарадные костюмы, и вообще чувствуется большое оживление. А пока — ничего интересного, кроме одного–двух пилигримов и ещё солдат, оставшихся на границе от оккупационной армии…

Но Квинн уже не слышал его. Он смотрел на листок с меню, который держал в руках. Так вот где Старк написал своё последнее письмо! Это было несколько месяцев назад — запомнил ли его кто–нибудь? Квинн потрогал край карточки. Стоит ли выяснить?

— Здесь бывает много туристов? — поинтересовался он.

Маартенс рукой показал на столик в противоположном конце зала. Там сидели три английских солдата.

— По–видимому, открыли это кафе для военных. А что касается остальных — не думаю. Туристы отправляются в места, указанные в путеводителях, — «Врийтхол» или ресторан в Доминиканском отеле. И только во время карнавала, когда все кафе переполнены, некоторые забредают сюда. Кафе расположено слишком далеко от других привлекательных для туристов мест — церкви святого Серватуса или гробницы Морской Звезды.

Квинн ещё не решил, стоит ли продолжать расспросы, как нечто странное заставило его забыть о вопросах. Хотя он не смотрел специально на входящих посетителей, его взгляд был направлен в сторону двери. И этого человека он заметил сразу. Опять у него появилось ощущение, что такое с ним уже было в прошлом.

Появившись в двери, мужчина остановился, словно сомневаясь, идти ли дальше. Потом пересёк зал и сел за столик в дальнем углу. Квинн не решался повернуть голову и посмотреть в его сторону. Облизав неожиданно пересохшие губы, он попросил Маартенса:

— В правом углу кафе сидит человек. Опишите его!