Читаем без скачивания Армстронги. Загадка династии - Эндрю О’Коннор

Но это была единственная семья, где ей приходилось работать, в которой у нее появились проблемы. Дети – Пруденс и Пирс – были, с ее точки зрения, очень необычными. Они не были похожи на нормальных детей, с которыми она раньше имела дело и которые, как и свойственно детям, были по очереди добрыми, любопытными, непослушными, ленивыми или очаровательными. Эти были другими. Пруденс была развита не по годам – умная, хитрая, умеющая манипулировать людьми, дерзкая. Мисс Кингстон вскоре обнаружила, что переспорить ее практически невозможно и что споры эти в основном были спровоцированы именно девочкой. Пирс был намного спокойнее, он счастливо жил в собственном мирке в тени своей властолюбивой сестры, но, поскольку он был очень красивым ребенком, он привык, что вокруг него постоянно кто-то крутится и суетится, и уже даже ожидал этого от окружающих. Да еще и эти родители, думала мисс Кингстон. Чарльз был высокомерным и самоуверенным, он как будто был в обиде на мир, который не боготворил его так, как, с его точки зрения, должен был бы. Арабелла же, по мнению мисс Кингстон, была женщиной сильной, но, похоже, несчастной; порой она очень нервничала и была напряженной. Мисс Кингстон иногда по ночам слышала, как они громко пререкались друг с другом, не обращая внимания на то, что в доме их могли слышать.

Пруденс сидела с Пирсом в комнате для занятий, а мисс Кингстон монотонным голосом рассказывала им про географию Европы. Пруденс рассеянно смотрела в окно. Чарльз на весь день уехал по делам поместья, и ей тоже очень хотелось поехать вместе с ним, вместо того чтобы застрять здесь.

– Пруденс!

– Что?

– Я уже трижды задала тебе вопрос, и ты проигнорировала меня. Столица Германии?

– Берлин! – раздраженно бросила Пруденс в ответ.

– Оставь, пожалуйста, такое несерьезное отношение! – начала злиться мисс Кингстон. – И как ты отвечаешь на мои вопросы? Я ведь уже тысячу раз объясняла тебе, что ответ должен быть полным! Берлин – что?

– Берлин – столица Германии!

– Нет!

– Но ведь этот так!

– Я имею в виду, что, отвечая на мои вопросы, ты должна говорить – «мисс Кингстон»!

– А, понятно! – саркастическим тоном отозвалась Пруденс.

– Тогда попробуем еще раз – столица Германии?

– «Мисс Кингстон»!

– Ох! Ты должна отвечать так: «Столица Германии – Берлин, мисс Кингстон».

– Но, если вы сами знаете это, так зачем тогда спрашивать? – сказала Пруденс.

Мисс Кингстон, потеряв контроль над собой, истерически взвизгнула, а Пирс разразился хохотом.

Мисс Кингстон бросилась к своему письменному столу, чтобы взять линейку и шлепнуть ею девочку. Но, выдвинув ящик стола, она неожиданно обнаружила там дохлую крысу. С пронзительным воплем она кинулась вон из комнаты, оставив Пруденс и Пирса корчиться в конвульсиях от смеха.

Мисс Кингстон с каменным лицом сидела перед Арабеллой в малой гостиной, расположенной по другую стороны холла напротив большой гостиной.

– Я просто не буду больше учить этого ребенка. И подаю заявление об уходе, начиная с сегодняшнего дня, – заявила мисс Кингстон.

– О ком из детей идет речь?

– О Пруденс, разумеется! Простите, конечно, за такие слова, но, несмотря на такое имя, в ней нет никакого благоразумия. Она грубая, высокомерная, хитрая…

– Что ж, я думаю, вы очень ясно изложили свое мнение, мисс Кингстон.

– Я еще никогда в жизни не встречала ребенка, который был бы таким самоуверенным и при этом таким дерзким и непослушным.

– Благодарю вас и до свидания, мисс Кингстон, – попыталась побыстрее отделаться от нее Арабелла.

– Я иногда задумывалась: эта девочка, она просто испорченная или немного сумасшедшая?

– Спасибо и всего хорошего! Как бы там ни было, мисс Кингстон, но это не я вас сюда приглашала! Моя свекровь взяла вас на работу, не спросив у нас, потому что считала, что вы «строгая и серьезная». Хотя, если десятилетняя девочка в состоянии обратить вас в бегство, такие ваши характеристики, очевидно, не соответствуют действительности.

– Если позволите, миссис Армстронг, я думаю, что ваши дети оба очень неуравновешенные, и, понаблюдав в Армстронг-хаусе за вашей семейной жизнью, мне кажется, что это связано с тем, что они воспитываются в неблагополучной семье.

– Да как вы смеете!

– Это проявляется в том, что Пруденс не знает границ дозволенного, а бедняга Пирс замыкается в себе.

– Я хочу, чтобы вы покинули Армстронг-хаус немедленно, и рекомендаций я вам не дам, мисс Кингстон. Я распоряжусь, чтобы Феннел организовал экипаж, чтобы отвезти вас на железнодорожную станцию.

– Уйду с большим удовольствием, – заявила мисс Кингстон и вышла из комнаты.

Когда дверь за мисс Кингстон закрылась, Арабелла заметила, что ее всю трясет. Пруденс выжила из дому новую гувернантку ровно за три недели. Арабелла не находила в своих детях ничего такого, что подтверждало бы тревожные сигналы от гувернантки, случайно подслушанные пересуды слуг либо открытую критику со стороны Маргарет. Она видела лишь двух деток, которые любили и боготворили их с Чарльзом без каких-либо условий. Которые тянулись к ним и обожали находиться в их компании. И которые были большим утешением для нее, когда ее отношения с Чарльзом обострялись.

Арабелла находилась в гостиной вместе с Маргарет, которая составляла планы на день. Феннел стоял рядом и внимательно слушал.

– На ужине у нас будут Фоксы, Феннел, так что, думаю, вечером нужно приготовить ягненка – миссис Фокс очень любит это блюдо.

– Хорошо, миледи, я проинформирую повара, – сказал дворецкий.

– А какой нам использовать столовый сервиз? – Маргарет взглянула на Арабеллу. – Как вы считаете, Арабелла?

– Я не знаю, какие у вас есть сервизы, – сказала Арабелла.

– Я несколько раз приглашала вас пойти со мной и поговорить о них, так что вы сами виноваты в том, что ничего о них не знаете, – недовольным тоном заметила Маргарет и вновь повернулась к дворецкому. – А теперь могли бы вы оставить нас вдвоем, Феннел? Пришлите, пожалуйста, повара ко мне перед ленчем, чтобы я обговорила с ней остальное меню.

– Будет сделано, миледи, – сказал Феннел и удалился из комнаты.

– Честно говоря, Арабелла, вам необходимо знать все о столовых приборах и сервизах, которые имеются в Армстронг-хаусе. Как в противном случае вы сможете выполнять роль леди Армстронг и хозяйки дома, когда придет время?

– Простите, Маргарет, но все эти ложки и тарелки мне действительно совершенно неинтересны!

– Что ж, это очевидно. Я часто задумываюсь – а что вам вообще интересно? Мне казалось, что вы с Чарльзом устраивали в Лондоне изысканнейшие приемы, прежде чем обанкротились. Как же вам это удавалось при таком полном отсутствии интереса с вашей стороны?